Девушки бури и тени - Нган Наташа

Сердце Кензо бешено заколотилось, когда металлическая дверь закрылась. Ключи повернулись в замке – и темнота снова поглотила его. Он рухнул на пол. Усталость, наконец, одолела его. Кензо прислушался к затихающим шагам Наджи и Кироку.

Для дополнительной безопасности тюрьма на Лунном озере была построена глубоко под землей. Сюда был только один вход, который охранялся как стражниками, так и шаманами, а ещё было само озеро, более 365 м в диаметре и 90 м глубиной. В своей камере Кензо чувствовал, что огромный водоём находится всего в нескольких футах над головой. Откуда иначе тут взялись мох и плесень, расползавшиеся по камню, ровное "кап-кап", нарушавшее тишину, влажный привкус холодного воздуха… Но были определённые моменты, когда Кензо по-настоящему ощущал сокрушительную тяжесть озера. Сейчас был один из них. Он сидел, ссутулившись, упершись ладонями в шершавый камень, и ему казалось, что потолок наконец прогнулся под многолетним давлением и обрушился ему на плечи.

Он тяжело дышал. То, как в свете фонаря блестел золотой лоскуток платья Леи, снова и снова прокручивалось у него в голове.

Итак Наджа нагнала их. Однако, они разминулись с ней и сели на корабль.

Если ей потребовалось столько времени, чтобы вернуться во дворец и немного подлечиться, чтобы навестить его, даже в том состоянии, в котором она была, тогда они прямо сейчас должны быть в океане. Вероятно, они находятся всего в нескольких днях пути от архипелага Мерсинг. У Леи и Наджи, должно быть, произошла какая-то схватка, коли белой лисице удалось заполучить клочок её одежды — хотя он не понимал, почему на Леи по-прежнему надето это окровавленное платье — и либо Леи, либо кто-то ещё покалечил Наджу.

Было облегчением узнать новости о своих. Но облегчение было испорчено самодовольством Наджи. Её намеки на то, что вскоре их снова могут схватить.

Медленно и осторожно, отягощённый болью, беспокойством, кандалами и озером, нависающим над головой, Кензо опустился на пол. Он протянул руку в поисках обрывка платья Леи, которое ему оставили, желая утешиться им. Через несколько мгновений его покрытые шерстью пальцы коснулись потёртой ткани — вместе с чем-то маленьким и твёрдым, что Кироку спрятала под ней.

Предмет зажужжал, тёплый на ощупь. Он поднял его, едва осмеливаясь поверить своим глазам. Хотя он мало что мог разглядеть в темноте, на ощупь было ясно, что это такое.

Клинок.

Тонкий, маленький, с заострённым краем – идеальный инструмент для работы с замками. Такими, например, как кандалы или металлическая тюремная дверь. Его электрическое гудение объяснялось скрытой в нём магией.

Значит, заколдованный нож для вскрытия колдовских замков.

В этот момент из клинка донёсся шёпот – должно быть, высвободился от его прикосновения, но кроме него никто их не слышал. Нежные слова прозвучали прямо у него в ушах.

Это был один из самых восхитительных шёпотов, которые Кензо когда-либо слышал. Шёпот, который мгновенно усилил давящую тяжесть на плечи, как будто руки гигантского бога опустились и снесли крышу тюрьмы. Он сделал глубокий вдох, казалось, впервые за много лет.

"Помощь скоро придёт, – произнёс зачарованный голос. – Ты узнаешь когда. Будь готов".

22.

– Быстрее! Сильнее! Увереннее!

Крики Шифу Цаэня раздаются с каждым моим ударом. Он двигается почти лениво, легко уворачиваясь от моих атак и блокируя каждый мой удар своим мечом, лезвие которого надёжно спрятано в лакированных ножнах. Моё же оружие – просто кусок корабельных перил, которые мы отломали для тренировок, самодельный посох. Вишнёво-красная краска потрескалась, пол вокруг нас усеян осколками, похожими на ошмётки засохшей крови. Мой кинжал на поясе, кажется, вибрирует, призывая меня обхватить пальцами его рукоять и вытащить. Но Цаэнь запретил мне использовать его сегодня на тренировке.

– А если он потеряется? – сказал он перед тем, как мы начали. – А если кто-нибудь отнимет его у тебя? Что если Хиро и Майна не окажутся поблизости, чтобы освежить заклинание?

– Надеюсь, они будут поблизости, – возразила я. – И не только из-за моего клинка.

– Мы никогда не можем быть уверены в жизнях других. Особенно тех, кого мы больше всего хотим защитить, – и он протянул мне посох с выражением, что наш разговор окончен.

Теперь я сжимаю челюсти и вкладываю всю силу в удар ему в живот.

Цаэнь отклоняет удар взмахом меча.

– Лентяйка! – жалуется он. – Ты должна наносить удар так, будто ты это серьёзно! Может, мы и тренируемся, но всё реально, Леи. Ты должна относиться к каждой схватке так, как будто она может стоить тебе жизни, чтобы в настоящих схватках ты была готова. Снова слабо! – рявкает он, резко отбивая рукой мой последний удар, как будто не хочет тратить усилий и времени на то, чтобы вынуть меч.

Пот капает у меня со лба.

– Я стараюсь, – рычу я сквозь стиснутые зубы.

– Старайся сильнее!

Я делаю ровный вдох и принимаю нападающую стойку. Несмотря на влажный океанский воздух пропитанные потом рубашка и брюки прилипают к моей влажной коже. Мы с Цаэнем сражаемся уже более получаса. Перед этим мы отрабатывали последовательности цигун и удары с контрударами в течение двух часов. Каждый мускул в моём теле дрожит, но я отказываюсь останавливаться.

– Давай, Леи! – кричит Нитта.

– Вперёд! – Бо потрясает кулаками. – Врежь за нас этой старой ворчливой физиономии!

Все собрались посмотреть за моей тренировкой – наблюдают с перил, как мы с Цаэнем медленно кружим друг вокруг друга. Ноги ноют от усталости, плечи ноют. Я удерживаюсь на ногах, опираясь руками на посох.

– У тебя всё получится, Леи.

Её голос хриплый, низкий. Я поднимаю глаза мимо Цаэня и встречаюсь взглядом с Майной. Её глаза горят гордостью. Уголки её рта приподнимаются…

Меч Цаэня рассекает воздух.

В последнюю секунду я поднимаю посох. От взаимного удара нашего оружия у меня звенят зубы. До сих пор Шифу Цаэнь придерживался оборонительной стратегии, только отражая мои нападения.

– Никогда не позволяй себе отвлекаться! – упрекает он.

Он пригибается и машет мечом у моих лодыжек. Я подпрыгиваю как раз вовремя, уклоняюсь от ещё одного удара, на этот раз направленного мне в живот, затем прыгаю вперёд и наношу свой.

Когда наше оружие сталкивается, с моего самодельного посоха сыпятся остатки краски. Мы яростно парируем удары ещё 10 минут. Я так тяжело дышу, что могу только держать посох ровно в руках, но не отступаю. Мы с Цаэнем танцуем по палубе. Мои волосы развеваются позади; его длинные волосы прилипли к шее и подбородку от пота. Он стиснул бородатые челюсти. Остальные кричат вокруг нас, подстрекая меня продолжать.

Цаэнь проводит мощную серию атак, которыми прижимает меня к стене каюты. Я собираю всю оставшуюся энергию и оттесняю его назад, двигаясь низко и быстро. Не боясь подойти к нему поближе, где у его меча меньше радиус действия, я со своим маленьким ростом целюсь ему в нижнюю часть тела. Без магии кинжала мои атаки менее мощны, но точность улучшилась даже без неё, а решимость проявить себя наполняет меня большей силой, чем я думала.

Проходит еще 5 минут, 10, 15… По крайней мере, мне так кажется. Теперь я слабею, дышу неровно, лёгкие горят. Тем не менее, от боли внимание обостряется. Я концентрирую своё внимание на Шифу, сужая мир до точки на его теле и яростных ударов его вложенного в ножны меча. Затем я кое-что вижу. Мы расходимся после особенно опасного удара, когда меч Шифу Цаэня почти пробил мне правую руку, в которой я держу посох, и чуть не раздробил пальцы. Цаэнь переставляет заднюю ногу.

Он готовится нанести удар сверху. Перед этим он обычно открывается справа.

Осознание приходит ко мне настолько ясно, как будто сам Шифу рассказывает мне о собственной слабости. В некотором смысле так оно и есть после многих недель тренировок, в течение которых он час за часом раскрывал свои боевые привычки моему подсознанию.