Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ) - Молотов Виктор

— Ррр?

— Ты тоже с нами. Твой нюх может пригодиться. Чуешь яды, инфекции, некоторые болезни. Будешь моим биологическим анализатором.

Ящерица радостно тявкнула. Ей нравилась суета — напоминала охоту на мертвецов в старые добрые времена.

— Остальные! — обратился к толпе медперсонала. — Разбиться на группы по три человека. Врач и две медсестры в каждой. Первая группа — обход палат с одиннадцатой по пятнадцатую. Вторая — с шестнадцатой по двадцатую. Третья — с двадцать первой по двадцать пятую. И так далее. Ваша задача — опрашивать пациентов. Записываете всё, что они помнят о своей болезни. Когда поступили, с какими жалобами, какие лекарства принимали, есть ли аллергии. Всё! Приносите мне отчеты каждые десять минут. Вопросы?

— А если пациент без сознания? — спросил доктор Доронов.

— Смотрите явные внешние признаки и используйте базовые знания. Желтуха (желтизна кожи и склер) — проблемы с печенью или желчным пузырем. Отеки — почки, сердце или печень. Цианоз (синюшность) — проблемы с легкими или сердцем. Петехиальная сыпь (мелкие кровоизлияния) — возможен менингит или сепсис. Используйте мозги, черт возьми! Вы же врачи, а не санитары! У вас есть образование, опыт! Вспоминайте всё, чему учили! Всё, время пошло! Три часа, начиная с этой секунды! Работаем!

Глава 19

Все бросились выполнять приказы, точно солдаты. Ординаторская опустела за тридцать секунд. Остались только я, Кирилл и Нюхль.

— Почему вы так уверены? — спросил Кирилл, пока мы шли к палатам. — Это же невозможно — за три часа осмотреть семьдесят три человека! Поставить диагнозы без анализов!

— Возможно, — ответил я, проверяя карманы халата.

Стетоскоп на месте — холодный металл приятно оттягивал карман. Фонарик тоже — маленький, но мощный. Шпатели для осмотра горла — этих целая пачка. Перчатки — аж три пары.

— Возможно, если использовать нестандартные методы. Смотри и учись. Сейчас ты увидишь, как работает настоящая диагностика. Не по учебнику, а по жизни.

Мы вышли в коридор. Активировал некромантическое зрение — мир потерял краски, стал черно-белым, как старое кино. Зато проявились потоки Живы.

Каждый человек светился своим цветом. Здоровые — ярко-золотым, как солнце в зените. Больные — тускло-желтым, как осенние листья. Умирающие — серым, как пепел.

— Кирилл, включай свое световое зрение. Ищи темные пятна. Места, где свет тусклый или отсутствует.

— Я попробую… — пробормотал он.

Парень сосредоточился, закрыл глаза. Когда открыл, его радужка слегка светилась белым.

— О! Я вижу! — воскликнул он. — Это же невероятно! Люди светятся! Но по-разному! Там! — указал на дальнюю палату в конце коридора. — Там очень темно! Как черная дыра! Энергия почти не чувствуется!

— Бежим!

Мы рванули по коридору. Врезались в дверь палаты, и она распахнулась с грохотом.

Палата номер семнадцать. Четыре койки. Три заняты.

На первой — мужчина средних лет, читает газету. Жива нормальная, золотистая. Здоров или почти здоров.

На второй — молодая женщина, спит. Жива желтоватая, но стабильная. Выздоравливает.

На третьей, у окна — пожилая женщина. Вот она — источник тьмы.

Лежала без движения. Медсестры суетились вокруг других пациентов, на нее никто не обращал внимания. Видимо, решили, что спит.

Подошел быстрым шагом.

Женщина была без сознания. Кожа бледная, как бумага, покрыта холодным липким потом. Дыхание поверхностное — грудь едва поднималась. Пульс нитевидный — еле нащупал на сонной артерии.

Активировал лекарское зрение на полную мощность. Некромантия плюс медицинские знания — мощная комбинация.

Жива текла вяло, как загустевший мед. В районе поджелудочной железы — темное пятно, почти черная дыра. Поджелудочная не работала.

— Что с ней? — спросил Кирилл. — Она умирает?

— Гипогликемическая кома, — поставил я диагноз мгновенно. — Критическое падение уровня глюкозы в крови. У нее диабет первого типа — инсулинозависимый. Кто-то сделал ей укол инсулина, но забыл покормить. Или дал неправильную дозу. Сахар упал ниже критической отметки — меньше двух ммоль на литр. Мозг голодает без глюкозы. Еще полчаса, и будут необратимые изменения. Смерть мозга.

— Ничего себе…

— Сестра! — крикнул я.

В палату влетела медсестра — молоденькая, лет двадцати:

— Что случилось?

— Срочно глюкозу! Сорокапроцентный раствор, двадцать кубиков, внутривенно! Быстро!

— Но мы не знаем, кто она! Может, у нее аллергия… — запаниковала медсестра.

— На глюкозу не бывает аллергии! Это чистый сахар! Она умирает! Тащи ампулы, живо!

Медсестра убежала. Вернулась через минуту с ампулами и шприцем.

Сам сделал инъекцию — некогда ждать, пока она соберется. Воткнул иглу в вену на локтевом сгибе — попал с первого раза. Медленно ввел глюкозу.

Золотистая жидкость пошла по вене, смешиваясь с кровью.

Считал секунды. Десять. Двадцать. Тридцать.

На сороковой секунде женщина застонала. На пятидесятой — задвигалась. Через минуту открыла глаза. Мутные, не фокусирующиеся, но живые.

— Где я? — прошептала она. Голос был хриплый и сухой.

— В больнице. Всё хорошо. Вы живы. У вас был приступ гипогликемии — резкое падение сахара. Сейчас всё нормально.

— Спасибо… спасибо, доктор… Я думала, умру…

— Не умрете. Не в мою смену.

Почувствовал прилив Живы — теплая волна благодарности накрыла, как одеяло. Сосуд наполнился на пять процентов.

Неплохо для начала. Одна спасенная жизнь — пять процентов. Если так пойдет дальше, наберу процентов пятьдесят минимум.

— Костик! — крикнул я в коридор.

Парень влетел как ошпаренный:

— Да! Здесь я! Слушаю!

— Записывай! Палата семнадцать, койка три, Марья Ивановна Петрова, семьдесят два года. Сахарный диабет первого типа, инсулинозависимый. Гипогликемическая кома, купирована введением глюкозы. Назначить: дробное питание шесть раз в день, контроль глюкозы крови каждые три часа, коррекция дозы инсулина! Записал?

— Так точно! Всё записал! — Костик строчил в планшете, как одержимый.

— Следующий! Кирилл, где еще темно?

— Там! — указал через коридор на палату напротив. — Очень странная энергия — пульсирует как сердце! Но неровно, с перебоями!

Перебежали коридор. Палата двенадцать.

Влетели туда, как спецназ на задержание. Дверь ударилась о стену.

На первой койке — мужчина средних лет. Сорок-сорок пять. Крупный, полный, лицо красное. Корчился на койке, держась за грудь обеими руками. Пальцы судорожно сжимали больничную рубашку.

— Сердце! — стонал он. — Сердце разрывается! Умираю! Помогите!

Две медсестры и врач суетились вокруг. Готовили дефибриллятор — аппарат для электрической дефибрилляции сердца. Уже намазали грудь гелем, прикладывали электроды.

— Стоп! — заорал я. — Немедленно прекратить! Уберите дефибриллятор!

— Но у него сердечный приступ! — возразил врач. Молодой, видимо, ординатор.

— Это не инфаркт! Смотрите внимательно!

Подошел к пациенту. Активировал некромантическое зрение. Сердце билось — неровно, с перебоями, но билось. Проблема была не в самом сердце.

— Смотрите на его шею! — указал я.

Все уставились. Вены на шее мужчины были вздуты, как канаты. Яремные вены выпирали, пульсируя в такт сердцебиению.

— Вены вздуты, особенно яремные, — объяснил я быстро. — Лицо синюшное, но не от недостатка кислорода. Это венозный застой. Парадоксальный пульс, слабеет на вдохе. Это не инфаркт миокарда!

— А что? — спросил ординатор.

— Тампонада сердца! Скопление жидкости в перикарде — сердечной сумке! Жидкость давит на сердце снаружи, не дает ему нормально расширяться и сокращаться! Сердце как будто в тисках!

— Но откуда жидкость?

— Неважно откуда! Может, травма, может, инфекция, а может — опухоль! Сейчас не время выяснять! Срочно в операционную на пункцию перикарда! Нужно откачать жидкость! У вас есть пять минут до остановки сердца!