Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Петроглиф на зелёной плите под ногами начал медленно заполняться красным свечением, словно невидимая кисть закрашивала контуры символа изнутри. Процесс шёл медленно, но неотвратимо — примерно четверть знака уже пылала тревожным алым светом. Одновременно с этим плита начала нагреваться — это чувствовалось ступнями даже через плотные подошвы. Сначала едва ощутимое тепло, но с каждой секундой температура росла. Пройдёт совсем немного времени — и камень подо мной раскалится добела.

Холодная игла осознания пронзила разум: когда петроглиф заполнится полностью, сработает ловушка. Я сгорю заживо, не успев даже сделать шаг. А если попытаюсь прыгнуть наугад — приземлюсь на одну из окружающих плит, чья природа теперь совершенно неизвестна. И, скорее всего, умру ещё быстрее.

В ту же секунду стало понятно, почему пол позади превратился в стальной лес. В отличие от прошлой головоломки, эту нужно решить за отведённое жрецами время — пока плита под ногами не раскалится настолько, что я поджарюсь, будто рыба на сковородке.

Но символы в мозаике изменились, и у меня нет готового решения. К тому же уже совершенно ясно: прежняя последовательность шагов, при смене цвета плит, мягко говоря, утратила актуальность.

По сути, я уже труп — просто пока дышу.

Как же я ошибался, думая, что, увидев во сне строительство усыпальницы, узнал все её секреты. Видимо, эти ловушки добавили уже тогда, когда был возведён основной свод, и волшебный цветок в своём видении не смог показать мне подобных нюансов.

Нюансов, которые, кажется, меня и убьют.

Причём убьют прямо здесь и сейчас.

Все инстинкты кричат: «решение нужно принимать немедленно». Но я понимаю — времени методично изучить новую схему у меня нет. Проанализировать, продумать логику создателей ловушки и заложенные ими подводные камни — всё это я уже совершенно точно не успеваю.

Свечение под ступнями заполнило уже треть петроглифа. Жар становился реально обжигающим, даже подошвы сапог начали дымиться.

Скорее всего, оригинальный Бин Жоу начал бы что-то делать. Прыгнул бы куда-то наобум или попытался отступить на стальной лес — в надежде как-то проскочить между лезвиями. Хотя я видел, что это невозможно: они растут из пола столь плотно, что между ними не просунуть и ладони.

К тому же я всё же не он. Мой разум — плод совсем иного мира. Мира куда более спокойного, и я оказался банально не готов к подобной ситуации. Не готов ментально, психологически.

Сознание захлестнула волна ужаса. Сердце забилось так бешено, что грозило выпрыгнуть из груди. Руки начали подрагивать. Мысли потеряли всякую стройность — их сменила слепая тревога и животный страх.

Осознание того, что я умру здесь и сейчас, в этой проклятой гробнице, где никто никогда не найдёт моего тела, кроме, разве что, археологов из далёкого будущего, лишило меня каких-либо сил. Бороться? Прыгать наобум? А зачем? Ну, даже если повезёт и я случайно попаду на нужную плиту — что дальше? Сколько продлится это везение? Ещё две плиты, может, три? Явно недолго, и, скорее всего, на первом же прыжке всё и закончится. А значит, зачем сопротивляться неизбежному?

На миг страх стал настолько сильным, что в моём сознании словно сработали предохранители. Кажется, эмоции накалились до предела — и сгорели в этом всепоглощающем ужасе.

Глубоко вздохнув, неожиданно для самого себя, улыбнулся.

Пусть всего несколько дней, но мне удалось почти полноценно прожить в новом мире и новом теле; четыре месяца заточения я в этом подсчёте не брал.

Да и второй раз умирать не так страшно. Тем более я знаю — смерть не окончательный финал. Есть душа, и, скорее всего, существуют какие-то перерождения.

Половина символа под ногами уже пылала красным. Кожа на ступнях начала раскаляться даже сквозь обувь.

Но в этом странном состоянии — отключённого страха и какого-то неземного спокойствия, возникшего на фоне осознания неизбежности — даже боль казалась сущей мелочью.

Сознание, смирившееся с гибелью, перестало обращать внимание на сигналы тела.

Боль, ужас, тревога — всё стало настолько неважным, что рассудок словно отключил их за ненадобностью, абстрагировавшись от происходящего.

Даже время замедлилось, став тянуться, словно густая патока.

Каждое мгновение стало годом, будто само время давало мне шанс достойно попрощаться с жизнью. Я словно нырнул в реку Вечности.

Полнейшее спокойствие перед лицом смерти — о таком состоянии я лишь читал в прошлой жизни. В Азии называют его сатори — миг просветления, единения с миром, когда всё естество переходит в особое состояние, и плотское перестаёт иметь значение. Когда исчезает граница между тобой и всем сущим. Когда ты перестаёшь быть наблюдателем и становишься частью самого потока реальности.

Но знать о подобном опыте и испытать его — совершенно разные вещи. И благодаря этому переживанию мне открылось то, что было скрыто раньше. Мир словно раскрылся, явив свою сокровенную суть. И я увидел истинную природу данного места, этого зала.

Не как абстрактную концепцию, не как заученные формулы и жесты, которые используют практики уровня Бин Жоу, а как нечто иное, больше напоминающее живую субстанцию.

От каждой плиты мозаичного пола ощущался поток тонкой энергетики, словно в краску, с помощью которой были нанесены петроглифы, добавили порошок небесного камня, до сих пор хранящий память о Космосе.

Ручейки астральной энергии струились от каждой плиты, сплетаясь в сложнейшую сеть взаимосвязей. Одни потоки казались яркими и сильными, другие — тусклыми и едва различимыми. Некоторые текли плавно, другие пульсировали резкими толчками.

Зелёная плита под моими ногами пульсировала размеренно, как сердцебиение. От неё уходило сразу несколько энергетических ручейков, каждый из которых вел к соседним плитам. Но не все эти потоки были одинаковыми.

Четыре из них пульсировали тревожным, агрессивным красным — в них чувствовалась разрушительная мощь спрятанной магии. Но один поток был иным. Он тёк спокойно, ровно, гармонично, будто река, делающая естественный поворот.

Следуя этому потоку, я сделал шаг вперёд. В поглотившем меня состоянии не было места страху и сомнениям. Я просто следовал за естественным течением астральной энергии, словно за Хароном, приглашающим меня в свою лодку.

Красная плита. Но её внешний цвет, в данный момент для меня, не имел никакого значения — туда вел поток. Мои ноги твёрдо встали на новый мозаичный фрагмент. Никакого пламени не вырвалось из трещин, потолок не обрушился, из стен не ударили отравленные стрелы.

Только окружающие плиты вновь изменились, поменяв свои цвета. Лишь зелёная, с которой начался мой путь, оставалась такой же. Миг — и перед моим внутренним взором вновь появились новые связи. Мозаика словно была живой и менялась после каждого шага. Сменились и энергетические ручейки, сплетаясь в новый узор. В этот раз уже шесть из семи потоков, исходящих от плиты, на которой я стою, ведут к Огню, и только один — на шаг влево и назад, возвращаясь на первую линию символов, кажется мне сейчас естественным.

Впрочем, что значит «кажется» — я это чувствую.

И следуя за этим чувством, делаю новый шаг.

Мои ноги касаются жёлтой плиты. И я начинаю понимать логику, а точнее — то, что заложено создателями ловушки. Мозаика под моими ногами словно сама рассказывает мне историю.

Зелёный цвет дерева — мой первый шаг — даёт пищу красному огню — шаг второй. Пепел от сгоревшего дерева удобряет жёлтую землю — шаг третий. Землю, из которой добывается белый металл — шаг четвёртый. Созданный из этого металл меч убивает — шаг пятый, цвет черный. Мертвое тело удобряет почву и в ней прорастает росток нового дерева — шаг шестой.

Я двигался через зал, ведомый невидимыми глазами течениями астральной реки, проложившей себе путь по этой мозаике. Каждый следующий шаг был очевиден — правильный путь светился в моём расширенном восприятии, будто маяк во тьме. Не нужно было думать, анализировать, вспоминать символы. Достаточно было просто чувствовать и без тени сомнений двигаться в этом потоке Астральной реки.