Отбор. Пламя в твоей крови (СИ) - Янчевская Анжелика

— Зачем притворяться? Мы оба достаточно умны, чтобы понимать суть происходящего. Твоя древность рода добавит ценность моему правлению. Мои ресурсы помогут восстановить былое величие Белого Хлада. Плюс твоя магия — ледяные драконы всегда были ценными союзниками в войнах.

Он говорил с той же лёгкостью, с какой обсуждал бы поставки зерна.

— Ты получишь корону и ресурсы для восстановления своих земель. Я получу армию и флот Белого Хлада. Разве это не идеально?

Я смотрела на него, но ничего не чувствовала, никаких эмоций.

— Возможно, это действительно хороший вариант, — сказала я спокойно. — Отец будет доволен таким союзом.

Я сделала паузу, изучая его лицо.

— Вы будете хорошим королём, Ваше Высочество. Жестоким, но справедливым. Умным, но не сентиментальным. Готовым принимать трудные решения ради блага королевства.

Тариус кивнул с видом человека, получившего ожидаемый ответ.

— Мы действительно подходим друг другу, — продолжила я, и моя улыбка стала такой же холодной, как его. — Два расчёта в красивой упаковке. Два холодных сердца, готовых биться в унисон ради власти и выгоды. Два хищника, которые понимают правила игры.

Я направилась к выходу, но у самых дверей обернулась.

— Именно таким и должен быть правитель драконов. Но есть одна проблема, Ваше Высочество.

Тариус приподнял бровь.

— Я ещё не выиграла Отбор. А вы ещё не стали королём.

С этими словами я вышла из оранжереи, оставив за спиной увядший цветок и дракона, который только что показал мне, что в этом мире даже чувства можно купить и продать.

30

Три дня до последнего испытания прошли в странной, почти призрачной атмосфере. Цитадель жила своей обычной жизнью — слуги спешили по коридорам, придворные обсуждали дела, гвардейцы несли дозор. Но все это происходило как будто за толстым стеклом. Я видела, слышала, но не чувствовала себя частью этого мира.

Оставшиеся кандидатки тоже изменились. Мы стали вежливее друг к другу, но эта вежливость была как тонкий лёд над глубокой водой. Каждая понимала, что приближается финал, и от него зависит вся наша жизнь.

Нарис держалась с прежним спокойствием, но я заметила, как она изучает меня долгими, оценивающими взглядами. За завтраком она могла обратиться ко мне с какой-нибудь незначительной фразой о погоде или книгах, но в её серых глазах я читала холодный расчёт. Она взвешивала шансы, прикидывала мои слабые места.

— Леди Эльвия, — сказала она однажды, когда мы остались в малом зале одни, — я слышала, что последнее испытание особенно… требовательно к силе воли. Надеюсь, вы готовы.

— Насколько это возможно, — ответила я, не поднимая глаз от тарелки.

— Разумеется. Хотя я всегда считала, что к некоторым вещам невозможно подготовиться заранее. Остаётся лишь надеяться на… благосклонность судьбы.

Калира, напротив, с каждым днём становилась всё более нервной. Она подпрыгивала от каждого неожиданного звука, ковыряла еду в тарелке, не в силах проглотить и куска.

Мелания вела себя иначе. Она словно решила, что если уж идти на казнь, то с высоко поднятой головой. Каждое утро она появлялась в новом роскошном платье, с идеальной причёской и безупречным макияжем. Говорила она мало, но когда говорила, то с нарочитой беззаботностью, словно последнее испытание было для неё лёгкой прогулкой.

Во второй день случилось то, чего я ожидала. За завтраком Калира отложила ложку и тихо сказала:

— Я не могу.

Леди Вейрис подняла глаза от своих бумаг.

— Что именно вы не можете, леди Калира?

— Это испытание. Я… я слишком много слышала о нём. О том, что там происходит. Я не готова умереть за корону.

Её голос дрожал, но в нём была решимость.

— Я беру самоотвод.

По залу пронёсся удивлённый шёпот. Леди Вейрис кивнула с видом человека, который ожидал именно такого развития событий.

— Весьма разумно с вашей стороны, леди Калира. Трусость лучше безрассудства.

Калира вздрогнула от слова «трусость», но не стала спорить. Она встала из-за стола и направилась к выходу. У дверей остановилась и обернулась.

— Удачи вам, — сказала она, глядя на меня и девочек. — Честно говоря, я завидую вашей храбрости.

А на следующий день очередь дошла до Мелании. Она долго сидела за завтраком, ковыряла вилкой яичницу, потом вдруг резко встала.

— Я тоже не пойду, — объявила она. — Это безумие. Никакая корона не стоит жизни.

Она посмотрела на нас с Нарис.

— Простите, но я не собираюсь умирать в каких-то подземельях ради прихоти королевской семьи. У меня есть земли, есть титул. Этого достаточно для счастливой жизни.

И она тоже ушла, оставив нас с Нарис наедине.

— Ну вот, — сказала Нарис с лёгкой улыбкой. — Нас осталось двое. Как в старинных сказках — последняя битва между добром и злом.

— И кто из нас добро, а кто зло? — спросила я.

— Это зависит от точки зрения. Для моей семьи я, несомненно, добро. А для вашей — вы.

Она отпила глоток чая.

— Но в итоге это не имеет значения. Победит та, кто окажется сильнее. А моральные категории… они для поэтов и философов.

А ещё были встречи с Тариусом. Краткие, случайные, но происходившие подозрительно часто.

— Леди Эльвия, — останавливал он меня каждый раз. — Какая приятная неожиданность.

Его голос был вежливым, почти дружеским.

— Ваше Высочество, — отвечала я с таким же вежливым безразличием.

— Готовитесь к испытанию?

— Да.

— Замечательно. Уверен, вы покажете достойный результат.

Иногда он делал комплименты — говорил, что платье мне идёт, или что я выгляжу отдохнувшей.

— Вы знаете, — сказал он однажды, когда мы оказались рядом у фонтана во внутреннем дворе, — я всё думаю о нашем разговоре в оранжерее. Такая откровенность… сближает.

— Правда всегда сближает, Ваше Высочество.

— Именно. И я надеюсь, что после завершения Отбора у нас будет возможность продолжить эту… честную беседу.

— Время покажет.

Он улыбнулся.

— Время — великий судья. До свидания, леди Эльвия.

А вот Дарина я не видела вообще. После того вечера у моих дверей, после его спора с братом, он словно растворился в воздухе. Я знала, что он в цитадели — слуги упоминали его имя, говорили о каких-то делах, которыми он занимался. Но наши пути не пересекались.

Было странно — его отсутствие ощущалось как пустота. Не болезненная, нет. Просто… пустота. Словно из привычной картины мира исчез один важный элемент, и теперь все остальные предметы сместились, пытаясь заполнить образовавшееся пространство.

Я не искала встречи с ним. Не расспрашивала слуг о том, где он и чем занимается. В эти дни я много времени проводила в библиотеке, изучая всё, что могла найти о Пламенных вратах. Информации было мало, и она была противоречивой. В одних источниках говорилось, что главная опасность — это магические ловушки, оставленные древними королевами. В других утверждалось, что подземелья охраняют духи прошлого, которые испытывают каждого входящего. Третьи намекали на нечто более жуткое — живых стражей, которые питаются страхом и болью.

— Боитесь? — спросила меня Нарис, когда мы случайно оказались в библиотеке одновременно.

Я подняла глаза от старинного трактата.

— А вы?

— Страх — это роскошь, которую я не могу себе позволить, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Но уважение к опасности… да, оно есть.

Она подошла ближе и посмотрела на открытую передо мной книгу.

— «Хроники Подземного Царства». Интересный выбор. Хотя я бы не стала полагаться на эти записи. Они были сделаны монахами, которые никогда не спускались в подземелья.

— А на что тогда полагаться?

— На себя. Только на себя.

Она развернулась и направилась к выходу, но у дверей остановилась.

— Кстати, леди Эльвия. Я слышала, что ваш отец когда-то проходил подобное испытание. В молодости, до того как стал лордом Белого Хлада. Возможно, кровь поможет вам там, где книги бессильны.