Тьма и Свет - Пол Томпсон

— Лунитары движутся! — воскликнула она.

— Конечно, сейчас день, им пора двигаться, — сказал Купеликс.

— Но они выстраиваются в ряды! Я думаю, они собираются атаковать!

Миконы не проявляли никаких признаков движения, и Стурм объявил, что им лучше продолжить путь пешком. Гномы уже отвязывали лошадей и соскальзывали со спин своих скакунов. Стурм слез с коня и потрепал Микона по голове — привычка, которая появилась у него с тех пор, как он впервые обзавелся лошадью. Гигантский муравей склонил клиновидную голову набок и щелкнул жвалами. Это был знак удовольствия? Стурм задумался. Трудно было сказать наверняка.

Стурм был по колено в мусоре, а гномам — по грудь. Стурм застал Наводчика за изучением куска красной кожи с помощью увеличительного стекла.

— Хм, не похоже на растительный материал, — сказал Наводчик.

Лесоруб попробовал писать на мягком коричневом пергаменте, но карандашные пометки не получались: он был слишком мягким и податливым. Стурм попытался разорвать листок пополам, но не смог этого сделать.

— Из этого получились бы замечательные голенища для ботинок, — сказал он. — Интересно, что это такое?

— Я бы сказал, что это шкура какого-то животного, — сказал Наводчик, убирая стекло обратно в футляр.

— Мы не нашли на Лунитари никаких животных, кроме драконов, — возразил Заика. — Даже Миконы — это скорее минералы, чем животные.

— Возможно, — медленно произнес Манёвр, — в этих пещерах есть и другие виды животных. Животные, которых мы раньше не видели.

Погодник громко сглотнул.

— Животные, питающиеся гномами?

— Чушь собачья, — сказал Наводчик. — Миконы не допустили бы, чтобы что-то опасное жило рядом с драконьими яйцами. Перестаньте пугать себя.

Всполох отошел немного в сторону, ощупывая белую корку на стенах. Он достал из пояса молоток и ударил стальным зубилом по стене. Молоток отскочил назад.

Бум! Маленький молоток ударил по долоту, и вся пещера содрогнулась от этого звука. Вибрация была такой силы, что гномы потеряли равновесие и упали в груду мусора. Стурм прислонился к приземистому сталагмиту, пока звон не прекратился.

— Не делай этого! — жалобно сказал Лесоруб. С его усиленным слухом, одного звука было достаточно, чтобы у него пошла носом кровь. Все Миконы щелкали своими жвалами и качали головами.

— Потрясающе, — сказал Заика. — Идеальная резонансная камера! Ах! В этом есть смысл!

— А в чем смысл? — спросил Канат.

— Это посторонний мусор. Это набивка, чтобы заглушить шаги муравьев по полу.

Они пробрались сквозь мусор к концу продолговатой камеры. Уровень потолка понизился, а пол поднялся, образовав узкое круглое отверстие. Края отверстия были усеяны зазубренными кварцевыми шипами, вероятно, оставленными Миконами. Все, что помельче гигантского муравья, было бы разорвано на куски, если бы попыталось пройти или проползти по шипам. Гномы сдерживались и предлагали множество решений проблемы с входом. Стурм упер кулаки в бока и вздохнул. Он повернулся и набрал полную охапку жестких, похожих на пергамент лоскутков, затем разложил их поперек шипов. Он положил руки на пергамент и надавил. Шипы проткнули три или четыре слоя, но верхние слои остались неповреждёнными.

— Позволь мне, — сказал Стурм.

Он поднял Заику и усадил его на подкладку. Заика проскользнул в отверстие, ведущее в соседнюю комнату. За ним один за другим последовали остальные гномы. Стурм вышел последним. Гномы устремились вперед своей неуклюжей, бесстрашной походкой, и ему пришлось догонять их.

Стурм поспешил по узкой щели в скале в другую большую комнату. Здесь из трещин в скале сочились прожилки винно-красного хрусталя. Когда мягкий кристалл коснулся теплого, влажного воздуха пещеры, он посветлел до ярко-малинового цвета и начал принимать более четкую форму. Вокруг них были десятки наполовину сформировавшихся Миконов; у некоторых были только головы, у некоторых целые тела, но без ног, а у некоторых они были настолько законченными, что их антенны шевелились.

— Итак, это муравьиный инкубаторий, — сказал Манёвр.

— Инкубаторий — неподходящее слово для этого, — сказал Канат.

— Живой горный хрусталь, — затаив дыхание, произнес Заика. — Интересно, что заставляет его принимать форму муравья?

— Я бы предположил, что это дракон, — сказал Наводчик, поворачиваясь кругом, чтобы увидеть всех распускающих почки Миконов. — Помните, он сказал, что пытался превратить древесный народ в слуг, но потерпел неудачу. Должно быть, он обнаружил этот живой кристалл и решил использовать его для создания совершенно послушных и трудолюбивых рабов.

Они прошли гуськом по центру высокой и узкой пещеры. Как и прежде, голубоватые сталактиты на потолке слабо освещали происходящее. Всполох подошел к одному из почти готовых Миконов и попытался измерить ширину его головки. Муравей молниеносно метнулся вперед и вцепился своими мощными челюстями в руку гнома. Всполох издал вопль.

— Отойди назад! — Крикнул Стурм, выхватывая меч. Он попытался разжать челюсти, но хватка существа была слишком сильной. Жестокие пилообразные челюсти могли легко разрезать плоть и кости.

Стурм заметил, что рука Всполоха не кровоточит. Гном сопротивлялся, изо всех сил колотя противника по голове своей хрупкой складной линейкой.

— Он схватил тебя за руку? — Спросил Стурм.

— Ух! Ааа! Да! Что это, по-твоему, моя нога?

Стурм протянул руку и нащупал руку Всполоха. Челюсти Микона не задели плоть гнома. Все, что у него было, — это рукав его куртки.

— Сними куртку, — спокойно сказал Стурм.

— Э-э-э! Аргх! Ииии! Я не могу!

— Я помогу тебе. — Стурм протянул руку к гному и расстегнул сложную систему пуговиц и шнуровок на его куртке. Он вытащил левую руку Всполоха, затем правую. Пустая куртка болталась в челюстях Микона. Наполовину сформировавшийся Микон не шевелился.

— Моя куртка! — Всполох взвыл.

— Неважно! Просто поблагодари своих богов, что твоя рука не попала в клешни этой твари, — сказал Стурм.

— Спасибо тебе, Реоркс, — сказал гном. Он с тоской посмотрел на потерянную куртку. По его щеке скатилась крупная слеза. — Я сам придумал эту куртку. Универсальная ветрозащитная куртка Марк III.

— Ты можешь сшить другую, — утешительно сказал Манёвр. — Еще лучше. С отстегивающимися рукавами, на случай, если ты снова окажешься в таком затруднительном положении.

— Да, да! Какая великолепная идея — отстегивающиеся рукава! — Всполох поспешно набросал рисунок на манжете своей белой рубашки.

За муравьиным инкубатором пещера расходилась в нескольких направлениях, и не было четких указаний, в какую сторону идти исследователям. Лесоруб предложил разделиться и обследовать все туннели, но Заика наложил вето, и Стурм согласился.

— Мы понятия не имеем, насколько велика эта пещера, и если вы отправитесь туда в одиночку, у вас есть все шансы заблудиться навсегда. Мы также не знаем, как Миконы отреагируют на нас, если мы разделимся, — сказал Стурм.

— Они, похоже, очень буквально мыслят, — сказал Наводчик. — Отдельные пары могут означать для них не то же самое, что группа из десяти человек.

Вид куртки Всполоха, зажатой в крепких тисках челюстей Микона, стал мощным стимулом держаться вместе. Больше ничего не было сказано о расставании.

Они выбрали самый широкий и прямой путь вперед. Пол в родильном зале Миконов уходил вниз под таким крутым углом, что гномы отказались от попыток спуститься, а вместо этого сели и стали скользить. Стурм предпочел бы спуститься пешком, но пол был скользким от росы, так что ему не потребовалось много времени, чтобы решиться поступить так, как поступили гномы.

Стурм осторожно скользнул в другую пещеру, пониже. Здесь было гораздо теплее и влажнее, воздух был насыщен паром. Вода стекала по стенам и капала сверху. Когда он встал, то увидел темные силуэты гномов, прогуливающихся сквозь тонкие белые облака пара.

— Заика! Наводчик! Где вы все? — позвал он.