Тьма и Свет - Пол Томпсон

Они поспешили вниз по туннелю. До них донеслись звуки движения, и они остановились. Из темноты показались задние лапы и каплевидное брюшко рабочего Микона. Микон почувствовал их свет и развернулся лицом к незваным гостям. Его антенны почти выпрямились, пока он изучал человека и гномов. У Стурма на мгновение мелькнул страх. Если бы Микон напал, его одинокий меч никогда бы не победил.

Микон снова изогнул антенны и отвернулся. Стурм и гномы облегченно вздохнули.

Они пробрались мимо гиганта, который был занят тем, что счищал стеклянную «росу» с полки под рядом яиц. Фрагмент прозрачного покрытия упал к ногам Погодника, и он тут же подхватил его. Он бросил его в маленький шелковый мешочек и затянул шнурок.

— Для последующего анализа, — сказал он.

Пещеры не подавали признаков того, что заканчиваются, и, проникнув в них на сотню ярдов или около того, Стурм объявил привал. Место, где они остановились, было густо усеяно Миконами, и гигантские муравьи проносились мимо исследователей, не обращая на них никакого внимания. Купеликс велел муравьям не обращать на них внимания, и муравьи повиновались, в своей точной и беспрекословной манере.

— Нам лучше вернуться, пока нас не затоптали, — сказал Стурм, уворачиваясь от шквала ног Миконов.

Погодник отошел от остальных к тому месту, где муравьи занимались чисткой драконьих яиц. Пока они чистили, смазывали и переворачивали яйца, муравьи открывали взгляду нижнюю часть яиц. На некоторых скорлупках отслаивался шероховатый слой, и муравьи скрупулезно удаляли его. Именно из этих остатков скорлупы и была сделана пергаментная кожа, которую они нашли в первой камере. Погодник подобрал целую связку отходов под самой нижней полкой с яйцами. Микон резко повернулся к нему и схватил мандибулами обломок кожистой скорлупы.

— Нет! — упрямо сказал Погодник. — Это мое, ты их выбросил!

Гном уперся ногами и потянул. Скорлупа не поддавалась, и муравей тоже. Погодник рассердился. Его окутывающее облако сгустилось, и в нем сверкнула молния.

— Погодник, оставь это. Мы возьмем образцы из внешней пещеры, — сказал Манёвр.

Но непримиримое сопротивление Микона заставляло обычно мягкого гнома злиться все больше и больше. Циклон шириной в четыре фута обрушился на муравья, и по пещере загрохотали миниатюрные раскаты грома.

Стурм вошел в крошечный шторм Погодника. К его удивлению, хлещущий дождь оказался горячим.

— Погодник! — сказал он, схватив маленького человечка за плечи. — Отпусти!

Молния, крошечная по меркам природы, но все же пяти футов длиной, ударила Микона в центр головы. Удар отбросил Стурма и Погодника, по меньшей мере, на шесть футов назад. Гном приземлился на Стурма, потряс головой и обнаружил, что держит в руках обрывок яичной скорлупы.

— Они у меня! — торжествующе заявил он.

Стурм, лежащий на спине и недовольный, спросил:

— Ты не возражаешь?

Погодник покраснел и скатился с живота мужчины.

— Вы только посмотрите на это, — восхищенно сказал Лесоруб. Гномы окружили пораженного молнией муравья.

Молния расколола голову существа пополам с точностью алмазного резца. Безголовое тело Микона рухнуло, грудная клетка упала на пол. Тут же появились еще два Микона и принялись наводить порядок. Они разгрызли тушку муравья на части и унесли каждый кусочек.

— По крайней мере, мы знаем, что их можно убить, — сказал Канат.

— И это сделал наш Погодник! — сказал Слесарь. Нежный провидец погоды был потрясен.

— Я никогда так не выходил из себя, — сказал он. — Простите меня! Это было непростительно. Бедный Микон всего лишь выполнял свое предназначение, а я его убил.

— Ты очень тщательно его уничтожил, — сказал Стурм, впечатленный. — Напомни мне, чтобы я не злил тебя, Погодник.

— Надеюсь, Купеликс не будет сердиться, — обеспокоенно сказал Погодник.

— Это было не специально, — утешительно сказал Канат.

— Вряд ли хоть один муравей так важен для него, — сказал Стурм. — Теперь мы можем вернуться?

Лампа не успела погаснуть, как все они поднялись вверх в паровую камеру. Манёвр шел впереди, и каждый держался за руку того, кто шел впереди и сзади. Они избегали гигантов в родовой пещере — хотя Всполох бросил тоскливый взгляд на свою куртку, все еще болтавшуюся в челюстях Микона, — и вскоре снова оказались в заваленной мусором большой пещере. Шесть Миконов, которые их привели, стояли так же, как они их оставили, не сдвинувшись ни на дюйм. Стурм и гномы вскочили на коней, и без лишних слов и жестов гигантские муравьи пришли в движение.

Глава 24. ШТАНИШКИ СЛЕСАРЯ

Дракон с Китиарой, прижавшейся к его шее, вывалился из своего логова как камень, расправив крылья, чтобы облегчить приземление. Китиара сбросила плащ и подошла к дверному проему как раз в тот момент, когда появились Миконы, несущие Стурма и гномов.

— Давно пора вернуться! — крикнула она. — Всем приготовиться к бою — лунитары готовятся к атаке!

Шквал стеклянных копий пролетел через дверной проем и разбился о мраморный пол. Гномы, хотя и с любопытством, отступили под ливнем осколков красного стекла. Лунитары дико улюлюкали.

— Они хотят заполучить тебя, — сказал Купеликс. — Они требуют твоей крови

— Они, не могут войти? —  спросил Погодник.

— Люди-деревья не способны здраво мыслить, — ответил дракон.

— Значит, они идут, — мрачно сказал Стурм.

Он стянул с себя верхнюю одежду и приготовил доспехи и шлем. Китиара безрассудно расхаживала взад-вперед перед дверью, привлекая внимание древесных людей.

— Может, их немного потрепать? — обратилась она к Стурму.

— Похоже, их нужно отпугнуть, — признал он. А дракону он сказал — Не одолжишь ли ты нам несколько Миконов? Они бы уравняли шансы.

— От них будет мало толку, — ответил Купеликс.

Стеклянный топор со свистом ударился о его чешуйчатое брюхо. Он безвредно отскочил и разбился об пол. Купеликс безучастно рассматривал испорченное оружие.

— Миконы почти полностью слепы при дневном свете, — сказал он. — Если я выпущу их на волю, они с такой же вероятностью разорвут вас двоих на куски, как и любого древесного человека.

— Хватит болтать, — рявкнула Китиара. Она поправила щит на предплечье. — Я собираюсь пустить в ход сталь!

Стурм потуже затянул пояс с мечом.

— Кит, подожди меня!

Он был без щита, но его кольчуга была тяжелее, чем у Кит. Он выхватил меч и побежал к двери.

Люди-деревья взобрались на земляной вал, возведенный Миконами, и использовали его высоту, чтобы увеличить скорость при бросках копий. Китиара прижимала щит к лицу, когда в него врезались снаряд за снарядом.

— Ну же, дьяволы, покрытые корой! — крикнула она. — Бросайтесь!  Китиара Ут-Матар идет за вами!

Она начала подниматься по склону. Это было нелегко — крутой угол и рыхлая почва. Стурм, более осмотрительный, обошел обелиск, где вал был не таким крутым. Он поднялся на вершину почти одновременно с Китиарой, хотя между ними было сорок ярдов и двадцать с лишним деревьев.

Стурму приходилось фехтовать с Лунитарами на кургане и уворачиваться от копий, бросаемых с высоты. Лунитары улюлюкали во весь голос, и не требовалось большого умения, чтобы разглядеть гнев, искажающий их простые лица.

Китиара набросилась на троицу людей-деревьев, которые возвышались над ней. Она нанесла им лишь  несколько глубоких ударов своим мечом Правда, одного древочеловека она поймала за руку и одним ударом отрубила ее. Отрубленная конечность упала на землю и поползла в поисках своего прежнего хозяина. Она запуталась в ногах Китиары и та, споткнувшись, упала на землю под шквалом ударов копья.

Древесные люди сгрудились над упавшей женщиной, и Стурм мог только предполагать, что она ранена. Он с ревом бросился на врагов и стал рубить их по спинам. Не в силах пробить насквозь и убить их, он сосредоточился на их трухлявых ногах.  Стеклянное лезвие пронеслось мимо его лица. По оставленной им полосе потекла кровь, но он проигнорировал ее. Лунитары свалились с земляной стены и покатились вниз, опрокидывая своих собратьев на землю.