Город, которого нет 4 (СИ) - Мантикор Артемис

Уровень сложности «2»

Уровень эхо «15»

Тип инкарнации: «0»

Критическая точка «3 ч. 10 мин.»

Доступно времени для распределения: 529 104 971 мин

— Необычный набор, — удивилась она.

— Что необычного?

— Тип инкарнации. Правильно: уровень. Твоя способность отличается от той, что есть на чёрном рынке и на сходках.

— А это не одно и то же?

— Может быть, и одно, — согласилась девочка и сунула палец в рот, грызть ногти. — Его часто называют и так, и иначе. Но именно написание навыка в таком виде мне незнакомо.

— Мой тип инкарнации сейчас три и одна сотая.

— Будет больше. У тебя будет шесть лет.

— Теперь понимаю, почему ты была не уверена, что тебе хватит на оплату… — кивнул я и добавил про себя, что понимаю теперь и то, что у неё действительно были причины опасаться, что сделка не состоится.

Наверняка с неё бы потребовали куда большую сумму за такой перевод. Здесь, можно сказать, задаром всё вышло. Ещё и долгов на меня понавешала. Ну ничего, если что, поживу пару циклов неуютно, да простит меня Великий Мару.

Конечно, я не крыса и постараюсь сделать как договорились. Но жертвовать собой или что-то в таком духе — точно не буду. Благо вроде как и не нужно — защитить то, что скрыто здесь, хотя нападать никто и не собирается. И помоги кому-то насобирать тысячу лет. Помочь — не значит сделать за. Значит, можно сотрудничать. К тому же никаких ограничений по срокам. Ну а амулет — вовсе мелочь.

— Зеркало зафиксировало сделку, — сказала она. — Теперь моя очередь.

Лоралин встала напротив зеркала и коснулась рукой с кровоточащими указательным и средним пальцем.

Синхронно отвернулись и повернулись обратно.

Индекс фокусировки «54»

— Мне нужна твоя кровь.

— Зачем? — удивился я.

— Нужно обмануть зеркало. Если смешать кровь и коснуться зеркала одновременно, оно не поймёт, выдаст смешанные характеристики. Так можно заставить его думать, что я — это ты.

Не это ли хотела со мной провернуть Анна? Хотя нет, там было не зеркало, скорее татуировка с ритуальным кругом.

— Сможешь поклясться Мортис, что это безопасно?

— Да. Клянусь именем Скорбящей, что это не причинит тебе никакого вреда. К тому же действовать будет недолго. Кровь будет очень недолго считаться живой частью тебя.

— Хорошо, тогда действуем.

Что случилось я не понял — будто ветер мимо пролетел, а на пальце проступила капля крови.

Индекс фокусировки «1»

— Ловкий трюк, — одобрил я. — Я так тоже могу?

— Изучай магию крови. Но лучше об этом не распространяйся и никому не показывай. Знания дома тар Ферхейм не должны распространяться таким образом.

— Понял. А почему у меня единица? С могуществом помнится было побольше со старта.

— Человек может быть могущественным, — ответила Лоралин. — Значит у тебя изначально был талант, просто на нулевом мире он не мог проявиться как следует. А индекса фокусировки у тебя быть не должно. Хотя будь ты тари, речь шла бы о шести-восьми единицах. Дальше начинается аномалия. Как твои двенадцать.

— Понять бы ещё, что это такое…

— Это действительно сложно объяснить. Но обучение не нужно. Ты сам всё поймёшь.

— По сравнению с тобой двенадцать кажутся смешными.

— Для твоих целей этого уже больше чем необходимо. Мой параметр — аномалия. Когда-то давно он у меня был равен тем же двенадцати единицам, и благодаря этому я стала лидером четвёртого камышёвого патруля Китанэльского Анклава.

Из уст маленькой девочки слышать это было забавно.

— Я запечатываю плюс одиннадцать единиц в камне, — произнесла она и коснулась зеркала, приписав цифру два к существующей единице. — Вот, теперь у тебя будет двенадцать, как только ты коснёшься им своего зеркала.

Она протянула мне совсем крохотный прозрачный камушек с фиалковым оттенком. Но как только я хотел было его взять — молниеносно убрала.

— Сначала ты. Чуть не пропустила.

Я хмыкнул.

Девушка взяла несколько стоящих у кровати салфеток окровавленными пальцами и тщательно протёрла зеркало, до блеска. Затем выжидающе посмотрела на меня.

Ну ладно.

Вбил единицу в инкарнацию. Увидел благодарность на лице девочки и рвущиеся слёзы. Хотя сейчас я уже не знал, от радости это, или от печали от стираемой памяти.

— Когда это случится? — спросила она.

— На следующем круге.

— Значит, уже скоро.

— Почему у тебя так мало времени до смерти? Я могу поднять, — предложил я.

— Уже не можешь. Нельзя отмотать уже идущее время, это делается только в начале круга.

— Да… точно.

— Всё в порядке. Мне с каждым разом тяжелее даётся доживание до кризиса.

— Со второй сложностью?

— Сложность ничего общего не имеет с тем, что творится у меня в голове, Полярис. Идём, покажу кое-что ещё.

Настроение у неё явно приподнялось, несмотря на то, что жить ей осталось немного.

Она вышла из комнаты, увлекая меня за собой. Ветровка теперь больше походила на плащ с учётом её нового роста.

Мы вышли из комнаты и быстро направились к лестнице. Я смотрел на желтые обои и изменившиеся картины. До этого мрачный дом-музей теперь напоминал детскую комнату молодой баронессы.

Только сама она совсем не походила на беспечного довольного ребёнка.

— Куда мы? — спросил я.

— В подвал.

— Зачем?

— Покажу кое-что. И кое с кем познакомлю.

— С кем?

— Это лучше увидеть.

— Кажется, я понимаю, откуда у Ани эта фраза…

Девочка остановилась. Бросила на меня настороженный взгляд.

— Слишком рано. Слишком быстро. Почему? Где я опять ошиблась?

— О чём ты? — не понял я.

— А… — она зависла, глядя на меня, но быстро пришла в себя. — Не важно. Нужно поторопиться. Время отмечает финал, не отражая путь.

— Здесь всегда было столько этажей? — задал я следующий. вопрос.

Поднимались мы на второй, это я точно помню. Но теперь узкая лесенка вела нас уже с третьего, и похоже, будет четвёртый. Так высоко я не поднимался точно.

Лоралин остановилась как вкопанная и снова зависла. Достала кубик и начала лихорадочно поворачивать, ведя отсчёт.

На ста восьми она закончила.

— Желтые часы становятся всё короче, — сказала она. — Это прискорбно. Идём. Когда это случится снова, просто отойди подальше.

Спустившись с пятого, мы снова оказались у входа. Чёрно-белая плитка, жёлтые узоры на стенах. Детские рисунки в рамках. Вроде бы всё на месте.

— Если уж нам так долго идти, может расскажешь, что случилось тогда на Несбывшейся?

— Прорыв элементального плана огня. Пробуждённые не справились. Город создал нас. Мы, к счастью, тоже не справились. Вместо этого нас захватили, силой сняли покров бестии и дали несколько минут, чтобы подключить к миру. Так мы стали свободны.

— А что потом? Ты говорила, сначала вы были беспомощны.

— Некоторые просто не пережили переход. Некоторые сошли с ума. Четверых забрала сходка. Семеро вступили в союз с третьими и остались жить свободно в Несбывшейся. Одного похитили те, кого вы зовёте неспящими.

— Всего одного? Хотя и это много с учётом того, что у них военизированный орден фанатиков.

Лоралин вдруг обернулась вокруг, с тревогой. А затем поймала меня за руку и потянула дальше по лестнице, в подвал.

— Идём, пока не пришёл плохой цвет.

— Ты обещала мне, что расскажешь, что там, — соврал я.

— Несбывшийся свет. Сердце Несбывшейся. То, что даёт силы Анне, и что она на самом деле пытается защитить.

Где-то посередине лестницы пространство снова начало играть странные шутки. Я увидел, как лестница на глазах начала удлиняться и вытягиваться, как тогда с коридором.

Девочка резко развернулась ко мне, хотела что-то сказать, но оступилась и кубарем полетела вниз.