Город, которого нет 4 (СИ) - Мантикор Артемис

Я хотел было её поймать, но вспомнил, что она говорила ни в коем случае не подходить к ней, «когда начнётся». Секундное замешательство сменилось новым скручиванием пространства, боем часов по всему дому и сменой цвета.

Меня тоже откинуло немного назад, и я упал на лестнице, но вверх, и всё обошлось мягкой посадкой.

Теперь стены были… тёмно-бордовыми, наверное.

На лестнице освещение было совсем тусклым. И картины шли здесь так же, как и по всему дому.

Вытащил телефон и включил фонарь. Связь, само собой, не ловила.

Посмотрел на одну из картин. Теперь здесь были портреты или группы разных людей и гуманоидных существ. Цвета теперь были с упором на оттенки того же бордового, а вот рисовка… это был даже не реализм, а гиперреализм, в котором лица людей казались объёмнее и реальнее, чем вживую.

Я на несколько секунд завис, глядя на портрет бабушки с короткой стрижкой, родинкой на щеке и по-неземному мудрыми глазами. Под её нарисованным взглядом мне сделалось тепло на душе, будто я только что пообщался вживую с собственной бабушкой за чашкой компота и тарелкой блинов.

Перевёл взгляд на другую картину. Там были изображены люди с кошачьими ушками и хвостами в красочной одежде и сверкающей броне на фоне стен серебряного замка с высокими статуями у входа.

В центре я узнал саму Лоральялин. Она стояла рядом с девушкой в чёрном, с коротким каре вьющихся чёрных волос и россыпью веснушек. Слева от неё был темноволосый мужчина с хитрой ухмылкой на добром лице. Справа — парень с зачёсанными в стороны волосами с пробором по центру. Одет в светящуюся белую броню, на поясе — изящные парные клинки. Скорее всего он был главным, судя по серебристой тиаре на голове.

Все герои — будто живые. Картина буквально затягивала в себя.

— Славные были времена, — послышался скрипучий старческий голос.

Я посмотрел вниз по лестнице и уже нисколько не удивился, когда увидел Лоралин, теперь уже в облике старухи.

— Рамилена из дома Нэффи скоро бесчестно убьют. Сестрёнка Тайра возглавит дом Ферхейм и присягнёт Анклаву, начав войну Китанэлии и Лютером. А Сиам Китанэльский… что ж… это долгая история, а у нас не так много времени.

Все эти имена и исторические события у меня конечно тут же вылетели из головы, но происхождение Лоралин в какой-то степени подтверждали.

— Лоралин, тебя что, случайным образом так переключает?

— Фокусировка работает со всем, Полярис. Даже с твоим прошлым и несуществующим будущим.

— Несуществующим? Ты сказала, я сам со всем разберусь.

— У тебя его будет намного меньше. И да, разберёшься.

Да уж, ловкость, говорите? Аня или сама не понимает, или у неё слишком малый параметр, или она как обычно врёт.

— Идём, — поторопила она меня.

Эта версия Лоралин выглядела как сумасшедшая бабка, которую давно пора бы сдать в специализированное место. Волосы будто клочками выдернуты, нервные покрасневшие глаза и слегка безумный вид.

Всю дорогу она крутила в руках свой кубик и вела подсчёты.

— С тобой что-то не то, Лора, цвета не должны меняться так часто, — пробурчала она сама себе под нос едва слышно.

Затем вдруг застыла на одном месте. Пристально рассматривала узор ковровой дорожки на лестнице, а когда я понял, что так может продолжаться пол вечности, окликнул её. И как результат — Лоралин шарахнулась в сторону так, что слегка приложилась об стену.

Вытащила кубик. Положила обратно в карман.

— Старость. У тари не бывает старости. Это тело безумно. Оно пугает меня.

— Очень скоро это закончится, — пообещал я.

— Да, я знаю. Прости за вспышку слабости. Это… унизительно, — она фыркнула с отвращением. — Анна права, что называет меня другим именем. Это уже не я.

Я подал руку, чтобы помочь, но в ответ получил лишь негатив.

— Я королевский егерь, ведущий четвёртый камышёвый патруль. Я в состоянии ходить по лестнице!

Да, старуха из неё была как раз самая что ни на есть настоящая.

— Сколько тебе на самом деле? — почему-то спросил я.

Лоралин улыбнулась.

— Я помню последний день рождения. Мне было всего чуть за триста. Совсем ещё юная. Самый молодой командующий в Китанэльском Анклаве…

— Судя по твоему описанию, тари быть неплохо.

— Мне больше нравится, чем быть человеком. Но я и не была рождена, чтобы быть им. Меня пугает ваша физиология.

Она нервно выдрала у себя клок волос. Видимо потому они и были такими редкими в этой её форме.

В голову пришла ассоциация с загнанным в угол перепуганным зверьком.

— Но даже если так, пусть даже вымышленные, это будут мои близкие… по крайней мере я не буду больше одна…

— Что ты хотела мне здесь показать?

Подвал был таким же, как и всё остальное — старинным, некогда вычурным, а сейчас просто склад в старом доме. Пол уставлен разными вещами. Лоралин как могла поддерживала порядок, но его невозможно навести, если вещей слишком много.

— Первое… где-то здесь… — она нервно принялась накручивать редкие седые волосы на палец и незаметно их обрывать. Пальцы выглядели ужасно — со шрамами и язвами, а ногти были сильно деформированы.

Она остановилась у одной из картин, взяла стоящую у стены трость и ею сняла с него закрывающую вишнёвую ткань.

— Это Церхес, — сказала она.

Парень в рваной мантии не то волшебника, не то культиста. Странный символ на груди, высокий воротник, скорбное лицо чёрные белки глаз с жёлтыми зрачками. Само лицо узкое, худощавое и покрытое большими заметными шрамами, будто его когда-то пытали. Если бы не шрамы, пожалуй он был бы похож на высокую нескладную девчонку. Телосложение совсем астеничное. Ну да, по виду соответствует своей кличке Нытика.

— Стиратели что, все седые?

— Да, — ответила Лоралин. — Если точнее, волосы теряют оттенок.

— Значит, Анна тоже?

— Да. Маска быстрее всех собрала нужное время и утратила память при переходе.

— А ты ведь уже знала о том, сколько нужно для перехода?

— Однажды я уже пыталась заключить подобную сделку, но времени для этого мне было недостаточно, а позже этот… специалист вышел из круга. Так что ты не первый, кого приводит Маска.

— Ты зовёшь её маской из-за любви к театру?

— Нет. Это не мой секрет, поэтому не мне отвечать на твой вопрос. Теперь покажу тебе ещё кое-что. То, что ты пообещал защитить.

Опираясь на трость, она пошла к другому концу склада-подвала, и ткнула ею в глаз портрету сидящей на крыше дома девушки в чёрно-белом клоунском наряде и колпаке.

Стена подалась назад и стала отъезжать в сторону.

— О, пахнет тайной. Наверное, если я о ней кому-нибудь расскажу, не сносить мне головы.

— Так не говори никому, — просто сказала она и пошаркала вниз.

Ох, ещё одна лестница. Надеюсь, она не будет бесконечной.

…как оказалось, накаркал. Ещё и лестница здесь была совсем узкой. Ад клаустрофоба. Стены едва не касались плеч. Но старушка передо мной шла очень бодро, так что и мне как-то грех жаловаться.

Один раз она снова встряла на месте и начала перебирать кубик. Глаза её застыли на пустом месте — она почему-то принялась пристально разглядывать непримечательный участок стены. Я подумал, что там прячется ещё один тайник, но оказалось, что она просто вновь затупила.

— Лоралин…

На этот раз она не вздрогнула, только тихо прошептала:

— Берегись тёмных оттенков… берегись их…

— Что?

— Цвета ведут к чёрному, вот почему… — сказала она и потянула меня дальше, бодро передвигаясь, опираясь на трость.

В этот момент меня посетили первые сомнения, что мне нужна такая дополнительная программа прогулки. Вроде как всё что должен был здесь сделать — я уже сделал.

Но любопытство вело дальше не хуже алкоголя. Разве что усталость уже начала просыпаться, всё же этот день был безумно долгим.

— Долго ещё?

— От меня — не очень. В сердце Несбывшейся есть путь у каждого из нас.

— То есть под каждым домом есть такой путь?

— Да. Другие тебе не покажут, разве что Анна. Но меня здесь скоро не будет. Сколько мне осталось, не помнишь? Наверное, уже меньше часа. Поэтому… время ускоряется. Оно знает.