Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

И тут подошел Он. Отец Лиры. Гора мышц и шрамов. Я приготовился к удару. К рыку. К тому, что он выхватит тесак и назовет меня «осквернителем крови».

Вместо этого его лицо, казавшееся высеченным из гранита, расплылось в широкой, немного пугающей улыбке, обнажив золотой клык. Он шагнул вперед и… обнял меня. Не похлопал по плечу. А обнял. Так, что у меня хрустнули ребра, а легкие выплюнули весь воздух.

— Зятек! — прогремел его голос, как обвал в горах. — Наконец-то! Ух, какой! Мощный! Чувствую — драконья кровь кипит! Мне твоя тетушка тут многое о тебе рассказывала, пока мы… — он обернулся к Марицель.

Они посмотрели друг на друга. Тетушка подмигнула. Отец Лиры хрипло захихикал — звук, напоминающий перемалывание камней. Марицель прикрыла рот изящной ручкой, но в ее глазах плескался такой же безумный смех.

— … пока мы обсуждали детали свадьбы, — закончил он, подмигнув мне так многозначительно, что стало ясно — обсуждали они явно не флажки и меню. — Рад, зятек! Очень рад! Лирушка моя сокровище, но ты… — он снова сжал мои плечи, грозя переломить ключицы, — … ты мужик! Настоящий! Я слышал! И про источники, и про ночные подвиги! — Он громко хлопнул меня по спине, чуть не отправив в нокдаун. — Молодец! Кровь не стынет! Так держать!

Я стоял, как идиот. Губы горят от поцелуя тетки. Ребра ноют от объятий тестя. В голове — каша из нецензурных восклицаний. «Что⁈ КАК⁈ Он… рад⁈ Он знает про источники⁈ И про оргию⁈ И он… одобряет⁈ А тетушка… с ним… что⁈»

Годфрик за спиной неуверенно кашлянул. Мурка тихо мяукнула, ее ушки навострились, ловя каждый звук этого безумия.

— Ну что стоишь, Артушенька? — тетушка взяла меня под руку, ее грудь мягко прижалась к моему локтю. — Идемте, идемте! Выпьем перед праздником! У меня отличный эльфийский нектар! — Она повела меня к дверям, отец Лиры шел с другой стороны, положив свою лапищу мне на плечо так, что я чуть не пригнулся. — Рассказывай, как моя Лирушка? Не слишком ли она тебя терроризирует? — шепнула тетушка на ухо, ее дыхание горячо коснулось кожи.

— Э-э-э… — выдавил я.

— Не сомневайся, зятек! — грохнул отец Лиры. — Если что — я с ней поговорю! По-отцовски! Хотя… — он снова хитро подмигнул, — … судя по рассказам, ты и сам неплохо с ней справляешься! Ага? Ха-ха-ха!

Они с Марицель снова переглянулись и дружно захихикали. Как два заговорщика, нашедших идеальную игрушку.

Я шагал между ними, чувствуя себя не князем, а котенком, зажатым между двух доберманов. Один — воплощение брутальной силы, внезапно оказавшейся на моей стороне. Другая — олицетворение опасной, безумной красоты, с поцелуями, от которых сводит челюсть. И оба — явно что-то замышляют. И явно наслаждаются моей растерянностью.

«Семейка… — пронеслось в голове, пока тетушка тащила меня к нектару, а тесть хлопал по спине, грожая выбить душу. — Ебаная в рот семейка. Но… хоть не убьет. Кажется. Надеюсь. Охренеть». Годфрик и Мурка шли сзади, и я поймал на лице капитана выражение глубочайшего уважения, смешанного с ужасом. Мурка же просто мурлыкала, как будто все шло по плану. Какому — одному Коту-Воителю было известно.

Глава 20

Кто создал тебя такую⁈

«Лазурная Усадьба» внутри оказалась еще пафоснее, чем снаружи. Хрустальные люстры размером с телегу, гобелены, изображающие эпические битвы (где победитель почему-то всегда напоминал мэра Пилленберга), и воздух, густой от запаха дорогого дерева, воска и… чего-то порочного, что явно витало вокруг моей тетушки. Нас провели в «комнату для интимных бесед» — зал с низкими диванами, тонущими в шелковых подушках, и столом из черного мрамора, уже ломившимся от яств и бутылок с подозрительно мутным содержимым.

Тесть, лорд Клык (я мысленно уже сократил его титул до «Клык»), уселся в огромное кресло, которое застонало под его весом. Он сразу схватил кувшин с чем-то темным и вонючим и налил себе полный бокал, не глядя. Марицель изящно опустилась на диван рядом со мной, ее платье опасно зашелестело, открывая щиколотку в дорогой туфельке. Я осторожно пристроился на краешке другого дивана, чувствуя, как каждая мышца кричит о пощаде. Годфрик и Мурка скромно устроились у двери, как преданные псы, готовые то ли защищать, то ли убежать.

— Ну, Артушенька, — начала Марицель, наливая мне в хрустальный бокал жидкость цвета крови, которая пахла спелыми ягодами и обещанием головной боли. — Поздравляю с выбором! Лира — бриллиант! Настоящая жемчужина Аскарона! И кошачья стать, и огонек дракона в крови! — Она чокнулась со мной, ее взгляд скользнул по мне оценивающе. — И тебя видно — не лыком шит! Возмужал! Окреп! Прямо, как Клык, гляди, а? — Она кивнула на тестя.

Клык, отхлебнув из своего кувшина (мимо рта не пролил ни капли!), громко крякнул:

— Ага! Здоровый! Крепкий! Чувствую — костяк мощный! Не то что эти вырожденцы-эльфы! — Он плюнул (благо, в камин). — Тетка твоя права! Мужик! Видно! Особенно по рассказам про те источники! Ха! — Он грохнул кулаком по столу, заставив звенеть бокалы. — Оргии! Правильно! Князь должен! Народу показывать мощь! Ха-ха! «Освободитель Мошонки»! — Он выпалил это с таким восторгом, что я чуть не поперхнулся вином. — Люблю! Прям как в мою молодость! Только мы без плакатов! Скромнее были!

«Он читал плакаты. Он знает прозвище. И ему… нравится». — Мысль была настолько абсурдной, что мозг отказался ее обрабатывать. Я тупо улыбнулся и отхлебнул вина. Оно обожгло горло, но принесло долгожданное тепло.

— Спасибо, дядя Клык, — выдавил я. — Тетушка… Вы слишком добры. Я просто… стараюсь.

— Стараешься! — подхватила Марицель, ее рука легла мне на колено. Нежно. Слишком нежно. — И прекрасно стараешься! Драконхейм цветет! Шахты, поля, купцы… и девушки! — Она лукаво подмигнула. — Но хватит комплиментов, милый! К делу! — Ее голос стал вдруг стальным, хотя улыбка не исчезла. — Артур, племянник мой дорогой. Свадьба с Лирой — великолепно! Сильный союз! Но… почему бы не усилить его? Почему бы не сделать его… грандиозным?

Она наклонилась ко мне, ее декольте замерло в опасной близости от моего лица. Пахло жасмином и властью.

— Элиана фон Штормгард, — прошептала она так, что услышали все, включая, кажется, мышей за плинтусом. — Бедняжка. Княжество на ладони. Готова на все. На все, Артур. Ты же уже… оценил ее… смирение? — В ее глазах мелькнуло знание. Знание ночи наказания. — Женись на ней. Сразу после Лиры. Ну, может, через пару дней, для приличия. Тогда оба региона — Драконхейм и Штормгард — станут твоими. По-настоящему твоими. И оба… — она обвела рукой воздух, — … войдут в лоно Аскарона. Крепко. Навечно. Мы с Клыком все уладим. Ты будешь не просто князем. Ты будешь… Могущественным Маркграфом Пограничья! Правая рука Аскарона! — Ее ноготь, длинный и острый, как кинжал, легонько поцарапал мне колено сквозь ткань. — Ну что скажешь, племянничек? Гениально, а?

Тишина. Гулко стучало сердце. «Жениться на Элиане? Сразу после Лиры? Да Лира меня на куски порвет! Да Ирис… черт, Ирис! А отец Лиры…» Я посмотрел на Клыка. Тот оторвался от кувшина, вытер рот тыльной стороной ладони.

— Э? — буркнул он. — Элиана? Та высокая, холодная? С попой… — он показал руками округлый жест, — … вот такой? Ага, видел. Строгая. Но… — он хитро прищурился, — … слышал, у тебя ключик к ее… строгости нашелся? Ха! Молодец! Две жены? Ну… — он пожал могучими плечами, — … традиции традициями, но мужику надо! Главное — порядок держать! Чтоб не дрались! А то у меня три жены было — так они друг другу морды били! Весело было! — Он снова хохотнул и хлопнул кувшином по столу. — Но тетка права! Земли — сила! Бери!

«Он… не против? Он считает, что две жены — нормально для „мужика“⁈ Стоп! Он же за традиции! Какие три⁈» Мир окончательно перевернулся с ног на голову. Я чувствовал, как теткина рука на моем колене становится тяжелее, как ее взгляд буравит меня, ожидая ответа. Голова гудела от усталости, вина и абсурда.