Чудесный сад жены-попаданки (СИ) - Деева Лина

— Больше вопросов у меня пока нет.

— Прекрасно. — Я потянула за шнур звонка, и вскоре в комнату вошла горничная.

— Динни, — велела я ей, — проводи господина инспектора. Если он или его люди пожелают поговорить с кем-либо, прежде поставьте в известность меня. Ясно?

— Да, госпожа. — Горничная присела в книксене. — Господин инспектор, прошу вас.

У Трейси не было выхода, и, напоследок пронзив нас с Райли очередным разъярённым взглядом, он покинул гостиную, так и не попрощавшись.

В комнате ненадолго повисло молчание, которое первым нарушил Райли.

— Пойду проверю, что инспектор не задержится, — хмуро сказал он. — С вашего разрешения.

Шагнул было к двери, но я остановила его холодной и ровной фразой:

— Попрошу вас остаться, Джеймс Райли, сержант Иностранного легиона и бывший заключённый Ньюгейта. В отличие от инспектора Трейси, у меня есть к вам вопросы.

Глава 75

Судя по выражению в глазах Райли, он бы с куда большим удовольствием проследил, чтобы Трейси не пробыл в замке дольше необходимого. Однако я уже с достоинством опустилась в кресло и царственным жестом указала «господину управляющему» на место напротив. И тому ничего не оставалось, кроме как сесть с прямой спиной и выжидательно на меня воззриться.

Я выдержала недлинную паузу, собираясь с мыслями и задвигая лишние эмоции куда подальше. Повисшую тишину нарушали лишь какие-то пташки, которым вздумалось пообщаться прямо за окном гостиной.

— Итак, — наконец начала я утвердительно, — ты не полицейский.

Райли сдержанно кивнул.

— Тогда почему ты до сих пор поддерживал моё заблуждение?

— Не поддерживал, — разлепил он губы. — Просто не опровергал.

Я насмешливо хмыкнула, а затем, согнав с лица всякий намёк на улыбку, жёстко спросила:

— Тогда кто ты такой?

Каменная маска вместо живого лица.

— Вы ведь уже слышали от инспектора.

— Слышала, — согласилась я. — Предлагаешь дать тебе расчёт, как уголовнику?

Это было сознательное передёргивание и манипуляция, однако приём сработал. На щеках Райли вздулись желваки, и он почти процедил:

— Я чист перед законом.

— В таком случае… — Я без промедления подалась вперёд. — Жду твоего рассказа.

Несколько ударов сердца мы смотрели друг другу в глаза, а затем Райли отвернулся, демонстрируя медальный профиль.

— Я случайно узнал о кое-каких тёмных делишках армейского руководства. Попытался разобраться со всем сам, но меня быстро отправили на пенсию. А когда я вернулся на родину, то получил обвинение в шпионаже и измене королю. Я лишился воинского звания и наград… — Уголки его губ дёрнулись вниз — там до сих пор болело. Однако завершил Райли прагматичным: — …Но это лучше, чем если бы лишился головы.

— Тебя оправдали? — уточнила я.

— Да.

Лаконично, но малоинформативно. И чувствуя недоговорённость, Райли добавил:

— Нашёлся человек, который заставил следствие не успокоиться на достигнутом.

— Каннингем?

Я бросила имя наобум и неожиданно попала в цель.

Райли повернул голову, и от горечи в его глазах мне самой стало горько, как от разжёванной таблетки.

— Вы очень проницательны, леди Каннингем.

Я дёрнула щекой, отметая недокомплимент.

— Он приставил тебя, чтобы следить за мной?

— Защищать, — мягко поправил Райли. — Вы ведь его жена.

Я не удержала фырканье: да-да, конечно! Скорее уж обуза, как чемодан без ручки. И нести тяжело, и выкинуть… Кстати, а что мешает?

И немного перефразировав, я с холодным цинизмом сказала:

— Я мешаю лорду Каннингему буквально во всём, иначе он бы не сослал меня в Колдшир. Не знаю, что его вынудило жениться, но весьма удивлена, что именно он отправил кого-то просто защищать меня. Гораздо логичнее для него было бы послать со мной душегуба, а всю вину свалить на того же Безликого.

— Не говорите ерунды! — резко ответил Райли. — Лорд Каннингем не святой, но подобное недопустимо для мужчины! Тем более в отношении вас!

Сказал — и замолчал, должно быть, сам не ожидал от себя такой горячности. У меня же на языке так и крутилась фраза, что не надо судить о других по себе, особенно если благородства в тебе — на двадцать высокородных лордов. Однако я удержалась, в кои-то веки сообразив, как странно такое будет звучать из уст Мэриан, а не тётки, давным-давно разбившей все розовые очки.

Вместо этого я с напускной небрежностью уточнила:

— Значит, ты не пишешь в столицу письма о событиях в Колдшире?

Райли хватило совести отвести глаза.

— Раз в две недели. И это просто краткие отчёты.

Я медленно склонила голову, пережидая дурацкий приступ душевной боли, и проронила:

— Верю.

Вновь повисло молчание, и теперь в него не решалась вклиниться даже случайная пташка.

— Есть ещё что-то, — почему-то слова с трудом шли из горла, — что я должна узнать от тебя, а не от посторонних?

— Да.

Райли поднялся с кресла и, глядя мне в лицо сверху вниз, внятно произнёс:

— Я скорее позволю заживо изрубить себя на куски, чем причиню вам вред. Леди Каннингем. С вашего позволения.

И, не дождавшись моего разрешения, широким шагом вышел из гостиной.

— Если бы я знала тебя хуже, — с грустной усмешкой пробормотала я вслед, — решила бы, что ты сбежал.

Вздохнула и забралась в кресло с ногами. Беспомощным жестом обхватила колени: нет, я правда верила ему. А что до сердечной боли, так это от обиды на себя за ошибку и за то, что недооценила Каннингема.

Пройдёт.

Глава 76

Не знаю, сколько я так просидела, но, наконец, совесть заставила меня подняться: дел, по обыкновению, было немерено. И я побрела приводить себя в порядок и завтракать.

Лили ещё была в комнатах. Я отправила её за завтраком, а когда горничная вернулась, уточнила, сразу ли уехал инспектор.

— Сразу, — подтвердила Лили и хихикнула: — Динни говорит, прям-таки умчался. Будто ему скипидара под хвост налили.

Я тоже усмехнулась и спросила:

— Скажи, ты ночью слышала что-нибудь?

Лили вмиг посерьёзнела:

— Почувствовала, как замок задрожал. Так страшно, госпожа! Вдруг Безликий захочет и нас взорвать?

— Никого он не взорвёт, — отмахнулась я. — Что мы ему сделали?

Судя по недоверию на лице горничной, мои слова её не убедили, однако возражать она не осмелилась. А я, в свою очередь, задумалась об инспекторе: вот кого следовало по-настоящему опасаться. Безликий реально стал для него идеей фикс, и эта одержимость могла привести к трагедии.

«Но что же Эйнсли ему сделал? Неужели лжёт, будто никогда не встречался с Трейси? Эх, жаль, Райли оказался не полицейским! А то можно было бы попросить его потрясти знакомых».

Райли. Уголки губ против воли опустились, но я не позволила себе зацикливаться на эмоциях. Да, обидно, да, досадно, но прошлое не переменишь. Главное, моё доверие к нему хоть и пошатнулось, но устояло.

— Всё, хватит рефлексировать, — пробормотала я, придвигая к себе тарелку с яичницей и беконом.

Раз у инспектора обломилось с раскопками, значит, скоро Хендерсон пришлёт людей. Доски должны привезти уже сегодня, а там и стёкла доставят.

— И земля. — Я потёрла переносицу. — Надо заранее подготовить землю для посадки.

Это было уже в обязанностях Оливера, и, кое-как затолкав в себя от силы треть принесённого горничной завтрака, я отправилась в сад.

— Нажечь древесной золы? — повторил старик. — Простите, госпожа, но почему вы думаете, что её надо добавить к земле?

— Наш садовник всегда её подмешивал, — объяснила я, привычно свалив всё на мифического садовника семьи Броуди.

В самом деле, не рассказывать же, что, судя по сорным травам, почва в окрестностях замка имеет повышенную кислотность, а значит, её нужно раскислить до нейтральной.

— Хорошо, госпожа, займусь. — «Коллега», якобы служивший у родителей Мэриан, пользовался у старика уважением. — И где торфа взять, тоже знаю, хоть это и неблизко.