Чудесный сад жены-попаданки (СИ) - Деева Лина

— Хорошо.

Я никак не могла подобрать прощальных слов. Не хотелось скатываться в пафос: все и так прекрасно понимали, что значат эти розы и как важно довезти их до королевской резиденции в полном порядке. И потому я просто по очереди обняла уезжающих и, отступив, сказала:

— Да благословят вас высшие силы. Возвращайтесь невредимыми и с добрыми вестями.

Одинаково растерянные Райли и Барк кивнули, и первый с запинкой произнёс:

— Не тревожьтесь. Всё будет сделано как должно.

Потом Барк забрался на козлы, а Райли — в карету, чтобы присматривать за цветами. Щёлкнули поводья, лошади стронули экипаж с места, и я взмахнула рукой:

— До встречи!

Выглянувший из окошка Райли ответил тем же, и мимо вытянувшихся во фрунт привратников карета выехала из ворот замка. Тогда я, не теряя времени, поднялась на крепостную стену, чтобы следить за экипажем, пока он не скроется из виду.

«Удачи. Удачи нам всем».

***

И потянулось ожидание — тоскливым, тревожным фоном заполненных работой дней. Я сознательно старалась упахиваться настолько, чтобы в конце дня просто падать в постель и засыпать глубоким сном. В противном случае ночи превращались в тягучую патоку из мыслительной жвачки и бессонного изучения потолка. Я и без того каждое утро начинала с мысли: «Сегодня они должны добраться до Большого северного перекрёстка» или «Сегодня у них последняя ночёвка перед столицей», а каждый вечер вычёркивала на календаре ещё один день.

Однако, несмотря на тягость подвешенного состояния, я не роптала на рутину деревенской жизни. Наоборот, искренне желала, чтобы до самого возвращения Райли и Барка всяческие «приключения» обходили меня и Колдшир десятой дорогой. У меня было не так уж много душевных сил, чтобы тратиться ещё и на них: хватало Эйнсли, подлечившего рану и «добрососедски» зачастившего в Колдшир. Причём, судя по регулярным комплиментам мне и замку, лорд-разбойник решил сменить тактику по заполучению имения и вместо кнута взялся за пряник. А когда я, выслушав очередные дифирамбы, как бы между прочим напомнила, что, вообще-то, замужем, Эйнсли преспокойно уточнил:

— Разве этот брак не договорной?

— Договорной, — вынужденно подтвердила я. — Но это не делает его менее браком.

Вместо ответа Эйнсли загадочно улыбнулся и перевёл тему, оставив меня с нехорошим предчувствием относительно безопасности Каннингема, если тому вздумается приехать в Колдшир.

«Нужно как-то и до Эйнсли донести, что отрезанные головы мне без надобности, — думала я. — И в целом хорошо бы поговорить начистоту: подбивать ко мне клинья бесполезно, я сейчас на сердечные дела категорически не настроена».

Но стоило мне решиться на этот разговор, как сосед, будто что-то предчувствуя, исчез с радаров. Когда он не объявился в Колдшире третий день подряд, я против воли заволновалась: не решился ли Безликий на новую эскападу?

А уж когда Лили сообщила, что в замок приехал инспектор Трейси и хочет немедленно со мной поговорить, тревога мгновенно подскочила до высшей отметки.

— Проводи инспектора в сад, — распорядилась я и отправилась туда же в надежде, что среди дивных роз будет легче узнать любые недобрые вести.

Глава 78

— Можете праздновать.

В саду было чудесно, но Трейси будто не замечал царивших вокруг красоты и умиротворения. Да и вид у него был, прямо скажем, не цветущий. Запавшие щёки, тёмные круги под глазами, но главное, отчего мне было слегка не по себе, — это погасший взгляд.

— Что же, господин инспектор?

Трейси изобразил усмешку.

— Мне приказано завершить поиски Безликого и вернуться в Норталлен.

Ничего себе! В кои-то веки хорошая новость! И теперь понятно, отчего он такой унылый.

Вот только почему ему велели всё бросить?

— Почему ваше начальство отдало такой приказ?

В глазах Трейси вспыхнули отблески прежней злой энергичности.

— А вы не знаете? Это ведь по вашей жалобе лорд Каннингем надавил на кого следует в столице, чтобы моему начальству немедленно прилетело распоряжение!

Я округлила глаза: Каннингем? С чего бы ему заботиться обо мне?

— Вы уверены, что причина именно в этом? — аккуратно уточнила я.

— Разумеется! — фыркнул Трейси. — У меня ведь тоже есть столичные друзья.

Всё интереснее и интереснее. Нет, информация наверняка пошла от Райли и его отчётов, но позаботившийся обо мне Каннингем? Неужели просто не захотел, чтобы полиция занималась кем-то, кто носит его фамилию?

— Господин инспектор, можете не верить, но я совершенно к этому непричастна.

Новое фырканье Трейси было максимально скептическим. А затем он посерьёзнел и ввинтил в меня свой обычный буравящий взгляд:

— Не радуйтесь: ни вы, ни Безликий. Я не сдамся, и, клянусь, все причастные ответят по заслугам.

Я тихонько вздохнула: ну вот, стоило его немного пожалеть, как он взял и всё испортил.

— Причастные к чему, господин инспектор?

— К противозаконным делам, — отчеканил Трейси.

— Хорошо, я только за торжество закона. Но отчего вы так упорно пытаетесь меня в чём-то обвинить?

Инспектор вскинул острый подбородок.

— Потому что ни одна законопослушная леди не возьмёт в управляющие преступника!

— Райли оправдали, — хладнокровно напомнила я, и Трейси закатил глаза.

— Точно таким же образом, каким меня отстранили от дела Безликого. — И, поймав мой растерянный взгляд, высокомерно напомнил: — Друзья в столице, леди Каннингем. Не стоит недооценивать ни их, ни мою осведомлённость.

Я не нашлась с ответом, и какое-то время тишину сада нарушали лишь деловитое гудение насекомых да шуршание ветерка в густой листве.

— Господин инспектор, — наконец прервала я молчание, — я помню, что уже задавала этот вопрос, но всё же. Что вам сделал Безликий? Поскольку, уж простите, банального «вор должен сидеть в тюрьме» маловато для вашей одержимости.

— А я считаю, что вполне достаточно, — грубовато отрезал Трейси. Однако после недлинной паузы глухо прибавил: — Это личное.

Кто бы сомневался.

— Тогда последний вопрос, если позволите. Личное, касающееся именно вас? Или ваших близких?

— Точно не касающееся вас, — уже откровенно огрызнулся инспектор.

Не получилось. Ну что же. Он прав, конечно, просто мне очень хотелось узнать, ради чего я вынуждена сражаться с этой ветряной мельницей.

— Разумеется, господин инспектор. А теперь не желаете ли пройтись по саду? Розы прелестны, но ими его красоты не ограничиваются.

Я не ждала согласия и вообще надеялась, что Трейси поймёт намёк и отправится восвояси. Однако он неожиданно кивнул, и пришлось вести его по дорожкам, радушной хозяйкой комментируя цветение фиалок и с необходимой гордостью говоря об урожае яблок и груш, который ждал нас осенью. Инспектор слушал откровенно вполуха, что подтвердилось, когда он вдруг заговорил совершенно не в тему.

— Я вдовец, леди Каннингем, и никогда не планировал жениться снова. У меня была единственная дочь, отрада души, свет очей… Вышло так, что она понесла, будучи незамужней, но я не отказался от неё. Хотя, разумеется, разобрался с обесчестившим её мерзавцем.

М-да. Уж не знаю, насколько за дело, но парень попал крепко.

— Я обещал, что буду относиться к её ребёнку как к рождённому в законе, — тем временем говорил Трейси. — На последних сроках просил оставить работу, она трудилась горничной у лорда Камерона…

Дальше можно было не продолжать: я догадывалась, что случилась трагедия, и догадывалась, в какой момент.

— Ей оставался последний день до расчёта. — Инспектор буквально выталкивал из себя фразы. — Но ночью на замок лорда напал Безликий. Устроил несколько взрывов, и моя дочь… моя Элен…

Он не закончил. Отвернулся, сгорбив плечи, и я, при всём отношении к нему, не могла не почувствовать сострадание.

— Соболезную, — тихо сказала я. — Это большое горе, и излечить от него, похоже, не властно даже время.

— Увы, — хрипло отозвался Трейси.