Я тебя ищу. Книга 1 (СИ) - Предгорная Арина

Ниточка к Кэти оборвалась так же резко, как протянулась. Словно с той стороны некто, спохватившись, поднял щиты, обрубая связь. И почти сразу прекратилась выворачивающая нутро боль.

– Кэти…

Локти соскользнули в снег, Бретт ощутимо приложился лицом в холодную массу. А его спину укрывало что-то весомое, тяжёленькое и совершенно непонятное.

17. Новая жизнь

Снежных тварей обезвредили и уничтожили без Бретта.

Блейз, затаившийся среди заснеженных еловых лап, получив сигнал от Дайнэма, мигом слетел вниз и поспешил выяснить, что случилось с его подчинённым. Видок у Бретта был изрядно пожёванный, того и гляди сползёт в обморок, и ещё крылья. Помятые, безвольно болтающиеся за спиной, они совершенно не слушались своего хозяина. Спину в области лопаток нещадно тянуло; как управлять новыми частями тела, Бретт не понимал. Несколько раз его резко отрывало от земли и дёргало вверх, при этом каждое крыло взмахивало само по себе, а Бретт болтался посерединке тряпичной куклой, скрипел зубами и пытался взять контроль над этими антрацитовыми «простынками». Паола, выскочив из своего сугроба, вытаращила глаза и сочувственно цокнула языком. Ей-то Блейз и велел доставить Бретта в лагерь. Надо ли говорить, что драконица схватилась за это поручение с большим воодушевлением?

Хотя помощь Бретту в этот момент была ой как нужна, сам он пока не мог вернуть контроль над собственным телом. Ко всему этому примешивался животный страх за Кейт, которую он, как ни силился, не мог услышать вновь. Перед тем, как утащить Бретта из лесочка, Блейз пытливо заглянул ему в лицо:

– После жду от тебя подробных объяснений. Вот такие частичные проявления животной половины бывают вызваны глубочайшим потрясением или страхом, и это, судя по всему, твой случай. Мне нужно знать, что с тобой, чем это вызвано и способен ли ты нести службу дальше. Если нужна моя помощь: грамотный целитель, специалист по оборотам, лекарства – я должен знать. Всё, а сейчас слушайся Паолу и постарайся успокоиться.

Хрупкая с виду, рыжая красотка обладала звериной силой и выносливостью. Она без особых усилий притащила Бретта к шалашам, пропустила мимо ушей его ворчание, отмахнулась от попыток передвигаться самостоятельно. Крылья назвала невероятно красивыми и помогла снять спазм массажем. Прошлась сильными пальцами по плечам, размяла основание крыльев и область лопаток под ними.

– Жду-не дождусь увидеть твоего дракона полностью, – улыбнулась Паола, по-хозяйски расположившись в шатре Бретта рядом с ним. – Твой зверь не чёрный и не серый, он потрясающего благородного оттенка с синим отливом и серебром. Редкий окрас. Пить хочешь?..

Бретт хотел побыть один, но выставить проявившую заботу и участие женщину вот так сразу не мог. Сдержанно поблагодарил за массаж и аккуратно отстранился. Действия Паолы, надо признать, помогли: крылья перестали бестолково хлопать, а в какой-то момент естественным и будто бы привычным движением втянулись внутрь. Хартвик, присматривающий за лагерем в отсутствие ловчих, пытался Бретта накормить, авторитетно заявив, что еда – лучшее лекарство от любых болезней, и от спонтанного недооборота в том числе. В конце концов Бретт, дабы не обижать повара, принял у него огромную кружку с густым бульоном, щедро сдобренным… чесноком, разумеется, напоказ отхлебнул и показал просиявшему Хартвику поднятый вверх палец.

– Крылья у тебя тоже прорезались впервые? – поинтересовалась Паола, не спеша покидать бреттово убежище. – Расскажи мне. Что у тебя случилось?

Бретт отставил кружку с ароматным горячим варевом и качнул головой.

– Да брось, неужели тебе нравится носить всё в себе? Не доверяешь? – не отставала ловчая. Придвинулась ближе, взяла за руку. – Поделись, тебе легче станет, а нам поможет понять, как помочь тебе с этими спонтанными оборотами. По-хорошему, тебе надо уже перекинуться целиком и закрепить результат…

– Жду-не дождусь, – заверил Бретт. – Вот и расскажи мне, каково это: чувствовать своего зверя? Как установить с ним полный контакт, позвать?

– Только в обмен на твой секрет, – лукаво улыбнулась Паола. – Хотя бы один, все не прошу. – Она разом посерьёзнела. – Моя драконица проявилась впервые в очень… мерзкой для меня ситуации. Блейз не рассказывал?.. Он знает мою историю. Мой отчим после смерти матери выгнал меня из дома. Ну, то есть я могла там остаться, но на определённых условиях, мне совершенно не подходивших.

Женщина умолкла, вытащила из волос заколки и принялась переплетать косу. Бретту стало неловко: откровенничала ловчая нечасто, никогда не давила на жалость. Он молча ждал, когда она заговорит снова, не понимая, хочет ли услышат то, что она собиралась сказать.

– Этот жирный индюк хотел, чтобы я грела ему постель, – отрывисто проговорила Паола, пока её пальцы неторопливо скользили по густым рыжим прядям. – Я совсем юной тогда была… Неважно. Я отказалась и подкрепила свой отказ сковородкой аккурат промеж его поросячьих глазок. И оказалась за воротами, без денег и крыши над головой. Он сказал, что если я одумаюсь, могу вернуться. Я тогда знать не знала, что во мне драконья кровь. Позже… проявилось. И сразу, рывком. – Паола села очень ровно и выпрямила спину. Глядела перед собой. Уже доплела косу и закрепила кончик заколкой, но продолжала вертеть тонкие внизу косы пряди в пальцах. – Недолго у меня получилось хранить гордость и девичью честь. – Усмехнулась. – Подавальщицей в придорожном трактире, если не привередничать, то жилось в целом сносно, и хозяин не отличался особой жадностью, позволял оставлять себе монетку-другую, и в углу не зажимал. Но и от подвыпившей компании здоровенных наёмников не защитил. Напротив: когда они пожелали остаться единственными посетителями и щедро заплатили, он быстренько прихватил денежки, запер трактир для прочих клиентов и утопал спать. Вышибалу отпустил до утра. А мне рекомендовал быть поласковее. Скотина.

Бретт не вынес, развернулся к вновь замолчавшей ловчей всем корпусом.

– Они..? – тихо выдавил он, не зная, как спросить.

Паола нарочито небрежно пожала плечами.

– Да. Не все. Двое только. Или трое… Я плохо помню. Не помогли ни мольбы, ни сопротивление. Слабой я никогда не была, но не против толпы, а их было… Не помню. Больше шести, кажется. – Она нехорошо ухмыльнулась. – Они... не церемонились, делали со мной всё, что хотели. А потом боль сменилась пожаром. Я будто горела, но это пламя не обжигало. И в какой-то момент я перестала быть собой, а помещение трактира резко уменьшилось в размерах, потолок оказался гораздо ниже, чем я его помнила. Думала, брежу: всё виделось в огне, а я казалась себе такой сильной, непобедимой, могла крушить мебель и ломать хребты тварям, смутно напоминающим людей. Они маленькие такие были, жалкие… Что-то кричали… Вот так враз мы поменялись местами, и теперь я смеялась, глядя, как их поглощает огонь. Всё потонуло в огне, только я почему-то не пострадала. Не сразу поняла, откуда это пламя взялось.

Ничего от того трактира не осталось.

Много позже мне объяснили, что в момент наивысшего потрясения, сильного душевного волнения, переживаний, боли, страха – у рождённых с двумя ипостасями первый оборот может пройти не так. Это необязательно, но случается. А я ещё и не знала о себе ничего. Ну и вот… У меня очень мощная зверюга, но неправильный огонь. Я горю и поджигаю всё вокруг себя, безопасна только для таких же, как я.

Бретт неловко пошевелился, подавил желание обнять Паолу, успокоить, напомнить, что пережитый ею ужас остался в прошлом. Глядя на неё, чуточку отрешённую, но спокойную и не растерявшую уверенности, понял: женщине это не нужно. Она давно пережила то насилие, отомстила и приняла себя такой, как есть. И не для того, чтобы вызвать в нём жалость, всё это рассказала.

– А что было после? – всё же спросил он.

Паола хмыкнула, ловким движением фокусника вытащила из складок своей одежды флягу, сняла крышечку: по шатру поплыл терпкий аромат трав. Не поморщившись, сделала добрый глоток и протянула настойку Бретту.