Адвокат вампира (СИ) - Комарова Елена Николаевна

Чуть погодя она вошла в дом профессора Ван Хельсинга, чтобы затем выйти из него в облике горничной.

– …Я отослала свою служанку на праздники и позаимствовала ее платья. Мы с ней одного роста, нужно было только немного ушить одежду, с этим мне помог господин Игорь. К счастью, единственный, кто может меня узнать – сам Дориан Грей, но пока что мне удавалось избегать его, надеюсь, удастся и в дальнейшем. Скажите, что ему нужно от вас? Нам необходимо понять…

– Ах, если б я знал! – зло воскликнул Аурель. – Грей молчит. Только молчит и… кормит меня. – Он с вызовом посмотрел на Ирен. – Вы знаете, зачем сюда нанимают новую прислугу? Зачем на самом деле? – Он пытливо заглянул ей в глаза.

– Я догадываюсь, граф, – кивнула Ирен, отвечая ему прямым бестрепетным взглядом. – Я знаю, кто вы. – Она сделала паузу. – Носферату.

Он в один миг оказался на другом конце комнаты, возле большой ванны с золотыми ручками.

– И давно вы знаете? – спросил он, сузив глаза.

– Я разговаривала с профессором Ван Хельсингом сразу после бала у леди Аскот. Я тогда заметила, что вы… не отражаетесь в зеркале.

– Как неосторожно, – пробормотал Аурель. Было непонятно, говорит он об Ирен или о самом себе.

– Скажите, Аурель, чем вас удерживают? Господин Игорь говорил что-то о магии.

– Да, какой-то омерзительный ритуал, – граф присел на край ванны и грустно взглянул на Ирен. – С точки зрения моего дядюшки, это позор для всего семейства. Окажись он здесь, устроил бы мне не меньшую выволочку, чем в детстве, когда пытался научить меня сабельному бою. Если бы он каким-то чудом очутился рядом, – тихо повторил он. – Я был бы счастлив, несмотря на то, что по его милости ношу с десяток имен, принадлежащих давно покойным воякам разной степени кровожадности. Простите, я немного отклонился от темы.

– Вас переполняют эмоции, – сказала Ирен, приближаясь к нему. – Я вас понимаю.

– Так вот, о колдовстве, которым меня скрутил этот мерзавец, – продолжил Аурель. – Я запомнил несколько фрагментов заклинания – даже сам удивился, как мне это удалось. Я вам их запишу. Но не надейтесь на слишком многое, я плохой советчик в вопросах магии, которая не касается отличительных особенностей нашего рода.

– А вы действительно умеете превращаться в туман?

– Умею, – улыбнулся граф. – Но пока не слишком хорошо, это приходит с опытом. В первый день я пытался бежать отсюда, сменив облик – увы, Грей предусмотрел это. Наказание было… ужасным. Я был так беспечен, мисс Адлер! Мне казалось, что в Лондоне я получу все, о чем мечтал в Трансильвании. Но я не оправдал доверия отца, Игоря… не оправдал даже собственных ожиданий!

– Не теряйте надежду, Аурель. Мы найдем выход.

Ирен подошла к двери, граф соскочил со своего импровизированного сидения, опередил женщину и изящно поклонился ей, пропуская к выходу.

– Если нам снова понадобится поговорить… – начал он.

– Закажите что-нибудь для ванной комнаты, – с улыбкой ответила Ирен. – Я пойму.

Это случилось на следующий день. Передав Эрику накануне записку от графа с несколькими строчками на латыни и пересказав свою беседу с ним, Ирен вернулась к обычной работе. Бывший Призрак Оперы пользовался гораздо большей свободой передвижения, для него не составляло сложности незаметно улизнуть из особняка и доставить сообщение профессору Ван Хельсингу, а затем и передать его ответ с благодарностью и напоминанием быть как можно осторожнее.

С графом они больше не виделись, он вновь уединился в своей комнате, поэтому Ирен решила посвятить случайно образовавшиеся несколько свободных минут, чтобы подшить чуть обтрепавшийся край фартука. До катастрофы оставалось еще достаточно много времени, но она предпочла предупредить ее, нежели бороться с последствиями, имеющими склонность возникать в самый неподходящий момент. Вооружившись иглой и катушкой белых ниток, она устроилась в неприметном уголке и принялась за работу, когда перед ней выросла темная фигура Николае.

– Отнеси в комнату гостя чай, – велел он.

Ирен удивилась, что приказ поступил от личного помощника Грея, а не экономки миссис Блэк, но не подала виду, быстро собирая все необходимое на поднос. Оборотень дожидался ее с нетерпением.

– Идем, – велел он и первым направился к лестнице.

Следуя за Николае, Ирен задумалась, что же могло понадобиться Аурелю, и если так, почему он не позвал ее вновь в ванную комнату, как они условились перед этим.

Оборотень распахнул перед ней двери и чуть ли не втолкнул внутрь, прорычав что-то на незнакомом языке через ее плечо. Двери с грохотом захлопнулись за спиной, Ирен поморщилась и шагнула к Аурелю.

– Ваш чай…

Реакция носферату оказалась совершенно неожиданной: округлив глаза от ужаса, он отшатнулся и, схватив массивное кресло, одним движением выставил перед собой.

– Немедленно уходите! – прошипел он.

Ирен непонимающе нахмурилась.

– Граф, что происходит?

Аурель выставил вперед руку.

– Я не просил чай, – сказал он. – Я не звал вас сюда, вас привел этот пес. Вы слышали, что он сказал?

– Не слишком хорошо, кажется, это было похоже на «перанц»…

– Prânz, – четко выговорил слово Аурель и скривил губы в жестокой усмешке. – По-румынски это означает «обед».

Она почувствовала, как ее охватывает ужас. Прошло не менее четырех дней с последней трапезы носферату, и он, должно быть, очень голоден.

– Уходите, – повторил граф. – Я велю прислать другую горничную.

– Нет, – сказала Ирен и сама удивилась этому. – Если вы отошлете меня, это может вызвать подозрение. Ведь раньше вы не были так… избирательны. Меня могут выгнать, или, что намного хуже, мной могут заинтересоваться. – Она решительно качнула головой. – Я видела одну из тех девушек, с которыми вы… общались раньше. Скажите, Аурель, ведь это не превратит меня в носферату?

– Нет, – граф отошел в дальний угол и прислонился к стене. – Питание, – он жестоко выделил слово, – и обращение – разные вещи. Если бы каждый укус приводил к обращению, в наших краях за неделю не осталось бы ни одного человека.

Ирен видела, как лихорадочно блестят глаза Ауреля, и в их золотисто-карей радужке то и дело проблескивают алые сполохи – граф едва держался на грани. Она потянулась к пуговице у горла, и ее пальцы почти не дрожали.

Тогда Аурель приблизился к ней, осторожно, словно сдерживая себя из последних сил. Ирен отогнула край ткани, обнажая шею, и чуть склонила голову в сторону. Вдруг она почувствовала легкое головокружение, очертания предметов слегка исказились, в ушах сначала зашумело, а потом все звуки стихли. Последним усилием воли она нашла руку графа и сжала его пальцы.

– Профессор сказал, что девушки ничего не помнят. Вы применяете гипноз?

– Своего рода.

– Сейчас вы это делаете?

– Поверьте, это не те воспоминания, которые вы бы захотели сохранить, мисс Адлер.

– Нет. Я прошу вас. Я хочу помнить.

Головокружение прошло, контуры перед глазами вновь обрели привычную четкость.

– Я не причиню вам боли, – сказал граф, наклонившись к ее уху, Ирен увидела, как удлинились клыки, и вцепилась в его жилетку.

Николае, проходя мимо, услышал женский крик, полный неподдельного ужаса, и широко осклабился.

Глава 7. Сила искусства

Дневники покойного Алана Кэмпбелла надолго заняли Ван Хельсинга. Не в силах оторваться от чтения, ученый вновь и вновь думал о великой несправедливости судьбы, так рано забравшей талантливого и дерзкого химика. Кто знает, какие тайны мироздания могли бы покориться его разуму?

Наукам были отведены отдельные тетради, в которых Алан Кэмпбелл скрупулезно описывал свои наблюдения и выводы – сведения немалой ценности для коллег, но сейчас профессора целиком поглотил личный дневник, настоящее воплощение яркой и многогранной личности автора. На его страницах формулы чередовались с нотными значками, поскольку Кэмпбелл равно виртуозно владел языками и науки, и искусства, воспоминания о неких светских развлечениях соседствовали с философскими рассуждениями о человеческой натуре, становясь все печальнее по мере приближения к дате смерти.