Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

Гвардейцы держались благодаря выучке. В поединки с гостем не вступали, последние дни вообще молчали и только смотрели. Судя по докладам, с большим желанием испортить слащавую физиономию. Посол на все выходки разводил руками и кротко вздыхал, сетуя на то, что даже дома младшего де Лобо не могли призвать к порядку. Георг молчал, хотя наверняка знал о происходящем из первых рук. И раз уж император решил не вмешиваться, Великий герцог смотрел на происходящее сквозь пальцы, молча ожидая свадьбы и прощания с апийцами.

Однако стоит отдать ему должное, невинных девиц, отправленных ко двору вдовствующей императрицы с целью выйти замуж, принц не трогал. Улыбался, отвешивал комплименты, рассказывал о своей родине, но отдельно никого не выделял и в постель не тащил. А вот дам императрицы одаривал совершенно иным вниманием, возраст и замужество его не смущали. Одна фрау уже не устояла. По слухам, рано утром апийца видели покидающим ее покои в виде, мало отличавшемся от купания в фонтане.

– Я не знала, что она выезжает на места… происшествий, – медленно сказала Ульрике, уверенными росчерками продолжая делать набросок.

– Мало кто знает.

И по молчаливой договоренности много лет назад они никогда не затрагивали в своих разговорах Ивон. Как и с женой он никогда не обсуждал любовницу. Хотя однажды она спросила:

– Каково это – любить кого-то?

Кристиан всегда опасался, что супруга однажды влюбиться в него. Или внушит себе, что влюблена. Или перепутает любовь с благодарностью. Пожалуй, он был бы рад, найди она себе кого-то на стороне. Сделал бы вид, что не замечает, навел бы справки о незнакомце и приглядывал бы издалека. Если бы все зашло далеко, даже дал бы развод. Но…

– Любить значит радовать кого-то, радоваться вместе с ним, чувствовать боль, когда больно ему. Но еще любить значит уважать. Не насиловать, не удерживать, дать свободу и знать, что выберут тебя и останутся рядом по собственной воле.

Тогда жена нахмурилась. Она действительно пыталась понять. И не могла… Являлось ли это следствием того, что в ее теле жил элементаль, или изначально было частью ее натуры, но Ивон знала лишь материнскую любовь. Чувства между мужчинами и женщинами оставались для нее загадкой.

Она никогда ему не изменяла. И искренне возмутилась, получив намек на адюльтер от какого-то графа:

– Как он мог подумать, что я соглашусь на подобное… подобное… Какая низость! И вульгарность! Я – приличная женщина! А он… он… просто ужасен! Я ему так и сказала!

Жена металась по гостиной из угла в угол, а он не мог подобрать слов, чтобы как-то унять ее негодование…

– Было очень странно прийти в себя и увидеть ее глаза, – Ульрике продолжала, не поднимая глаз от листа бумаги. – Никогда не думала, что она мне поможет. Что она вообще…

– Может быть полезна?

Кристиан усмехнулся, прекрасно зная, какие мысли бродили в голове его счастья.

– Она оказалась куда лучше, чем я думала. Наверное мне даже немного стыдно… за свои мысли.

Годы презрения сложно перечеркнуть, но Ивон удалось. Ее доброта и бескорыстие сыграли свою роль.

– Она бы тебя простила, если бы знала.

Бывшая воровка фыркнула и закатила глаза. Прощение ей было не нужно. Она протянула готовый эскиз:

– Взгляни.

Герцог окинул работу взглядом. Комплект представлял собой колье, серьги и кольцо. Весьма и весьма экстравагантные. Экзотичные. Но апийской принцессе подойдет. И носить она будет. А значит, нужно заказать. К свадьбе вряд ли успеют, но подарки можно дарить и позже.

– Хорошо, – он свернул листок и положил рядом на столик, где уже лежали документы, которые дипломат привез с собой. – Спасибо.

– Обращайся. Что еще интересного произошло?

Он мог бы рассказать. Например, о врачебных тайнах, которые стоило копнуть раньше, но как-то не думалось, что там может быть что-то спрятано. История Гретхен многое изменила. А доктор Вебер безропотно предоставил свой личный архив. Нет, ничего похожего так не нашлось. К счастью. Но вопросы возникли.

Надин, которой императорский врач ставил недоразвитость органов по причине общей хрупкости телосложения. Вебер подозревал полную невозможность иметь детей и доложил императору, но Георг дал согласие на брак. Его брат, никогда не проявлявший особой сентиментальности, пошел на поводу у чувств молодых. С какой целью? Подозревал, что Надин умрет? Планировал несчастный случай? Решил дать сыну немного свободы? Император не знал, что скоро умрет. Не мог знать, а значит, планировал жить еще долго. Мог и невестку сменить при желании.

Надин забеременела уже после его смерти. И, судя по заметкам доктора, беременность протекала сложно. Существовала опасность развития эклампсии. Вебер планировал провести кесарево, о чем предупредил императора. Он вообще от императрицы почти не отходил, но случился разлив тьмы в Варении. Зараженные колодцы, больные, растущая область поражения. Ивон и Герхард уехали. Доктор тоже вынужден был отлучиться. Надин чувствовала себя хорошо. К ней приставили опытную акушерку и еще пару врачей, но… Все пошло не так. Преждевременные роды, внезапно начавшийся приступ, экстренное кесарево, которое не помогло. Она умерла через пару часов. Ребенок под наблюдением врачей прожил на день дольше. А Вебер вернулся вечером того же дня, когда Герхард уничтожил элементаля.

Если не сопоставлять даты событий, то обе истории кажутся трагичным стечением обстоятельств. Если же задуматься. Не слишком ли много совпадений? Рождение элементаля. Заражение. Отъезд доктора. Внезапные роды. Смерть и в том, и в другом случае. Много смертей. Много тьмы. И тот монстр, о котором писал племянник. Желающий вернуть своего сородича и явно не питающий симпатии к людям. Но при этом решивший откупиться. Почему? Равновесие? Соблюдение договора?

– Я расскажу тебе одну историю. Об этих камнях. И о том, как они появились. А ты скажешь мне, что думаешь.

– Великий герцог будет рассказывать сказку? – Ульрике лукаво сверкнула глазами.

– Весьма страшную и кровавую. Тебе понравится.

– Не сомневаюсь…

Глава 29. О цветах и пламени…

Приглашение на аудиенцию не застало Валенсию врасплох, удивило лишь место встречи – оранжерея. Не будь император строг и холоден, можно было бы посчитать место намеком на романтику, но изучая его уже более полугода апийка на подобное не рассчитывала. А потому готовилась к любому повороту. В том числе и к разрыву помолвки. Мало ли что может взбрести в голову молчаливому мужчине…

Она прошла по коридорам дворца в сопровождении гвардейца, услужливо распахнувшего последнюю дверь и оставшегося снаружи. Принцесса кивнула молодому мужчине и прошла в огромное помещение со стеклянной крышей.

В нос ударил запах влажной земли и травы, удобрений, насыщенный аромат роз и чего-то еще. Свежего и трудноуловимого. Солнечные лучи, рассеянные специальным стеклом, разогревали воздух. От влажности и тепла платье быстро прилипло к спине, а на лбу выступила испарина, но подобные неудобства не могли смутить ту, кто часами проводила время на конюшнях.

Принцесса неторопливо шла по дорожке, ведущей вглубь оранжереи, рассматривая кусты темно-алых роз. Местами бордовые, местами почти черные, а местами ярко-красные цветы приковывали взгляд. Трогать их она не спешила, справедливо опасаясь шипов или чего-то еще. О розах Сантамэлей рассказывали столько сказок, что поневоле задумаешься.

В оранжерее было тихо. Казалось, она пуста, и ничего кроме роз здесь нет. Но вот дорожка вильнула и вывела к круглой клумбе и окаймлявшей ее тропинке. В центре разросся пышный куст сирени, усыпанный цветами, лепестки которых усыпали траву. Вот какой аромат она ощутила. Здесь он стал сильнее и дурманил не хуже вина.

Валенсия вдохнула полной грудью и прикрыла глаза, растворяясь в ощущениях наступившей весны. Почему император не пригласил ее сюда раньше?

– Я предполагал, что вам понравится, – сдержанный голос жениха раздался со стороны и заставил отвлечься от ароматов.