Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

Вообще-то, Бруно вклинился в их с Седриком занятия внепланово. Вот так — накатило что-то на толстого хозяина таверны, и он пришел на задний двор со своим большим мечом на плече.

«М-да… Ну что сказать? Удивил Бруно! Удивил и поразил. Даже не ожидал, что этот высокий и толстый пожилой мужчина может так… как бы это точнее? Танцевать с железной оглоблей в руках. А когда он порубил кусками специально подвешенный толстый старый канат, а потом еще и порубленные куски нашинковал кусками помельче на дубовой колоде для рубки мяса — то и вообще!».

Кульминацией показательного выступления Бруно стала рубка им туши только что заколотой и разделанной Гривсом свиньи. Туша висела на перекладине столба, когда Бруно сначала располовинил ее одним ударом сверху вниз, а потом еще и горизонтальными ударами меча нарубил обе половинки на вполне аккуратные и ровные куски. И сейчас Гривс собирал мясо со специально постеленной на землю соломы.

— Ну да…, - снова проскрипел Седрик, — Этот поросенок был без брони. Посмотрел бы я, как бы ты с ним справился, если бы на нем был полный латный доспех.

— Ты, пень старый, совсем память потерял? — разозлился Бруно, — А забыл, как я того барончика возле Елового ручья располовинил?

— Помню, было дело. Однако же, тот барон был вовсе не в латном доспехе, а всего лишь в кольчуге и шлеме! — продолжить ерничать Седрик.

— Да? А тот орк… как его звали-то? Дайте боги памяти. Вот же дурацкие орочьи имена: сначала хрен запомнишь, потом — хрен выговоришь, а чуть позже — хрен вспомнишь! — задумался Бруно, — Тот-то в кирасе был, и наплечники у него были!

— Так все ж того орка ты не располовинил! Убить — да, убил. Но — не рассек пополам, не бреши! — продолжал Седрик.

— Тьфу ты… Вот, Каннут, тебе пример — настоящий мужчина не должен дожить до столь преклонных годов, как у этого пенька! Иначе превратишься в такого же брюзгу и желчного старика! — указал Бруно на приятеля.

— Ладно, развоевался! — примирительно махнул рукой Седрик, — Давай, показывай дальше.

— Смотри, парень… Меч не должно хватать всей кистью и сжимать, как черенок метлы. Держится меч тремя пальцами каждой руки — большим, указательным и средним. Твои мизинцы и безымянные пальцы на руках — лишь усиливают удар при необходимости. Таким образом, ты управляешь мечом легко и непринужденно.

«Че-та… сомнительно! Всего тремя пальцами?».

Но Бруно продемонстрировал, что он имеет в виду.

«Х-м-м… и правда — тремя пальцами!».

— Сильную руку… а в твоем случае, как, в общем-то, у большинства людей — правую располагаешь так, чтобы большим пальцем касаться перекрестья меча. Не нужно подводить кисть вплотную к гарде, в этом случае при ударе противник может повредить твою руку. Вторая рука подводится близко, но не вплотную к сильной… Вот так! Именно так нужно держать меч.

Бруно рассказывал, показывал, заставлял Каннута повторять.

— Стойка. Стойки может быть всего две, парень. Правосторонняя и левосторонняя. Носок передней ноги смотрит на противника. Всегда смотрит на противника и никак иначе! Вторая нога — на шаг позади и развернута носком вот так.

Бруно показывал стойки и движения, как будто учил Кана не бою на длинном мече, а танцевальным па.

— Повтори! Так… так… Смени стойку! Нет. Задняя нога — куда она у тебя смотрит?

После ряда повторений Бруно сказал:

— Повторять нужно постоянно, каждый день, по многу раз! Стойка, парень, это основное в подготовке мечника. Будешь правильно двигаться, шагать, и остальное будет получаться. Неправильно двигаешься — все делаешь неправильно!

Спустя некоторое время:

— Позиции. Я их буду называть как принято у алеманов. Повторять на общем тоже буду, но серьезные мечники называют их только по-алемански, запомни. Первая — Вомтаг, или же — Крыша! Правая сторона, левая стороны. Повтори! Нет, не так… Вот посмотри…

— Дальше… Кроун, или — Корона.

Так и пошло: Быки и Плуги, Длинное острие и Смена, Хвост и Дурак. Потом были и удары: Оберхау, Миттельхау, Унтерхау. А также — Цверхау и Штрайхен.

«Писец! Тут названий-то хрен запомнишь, а уж движения и подавно!».

За два часа Каннут «упахался» так, что разламывались от боли и предплечья, и плечи. А уж поясница — у-у-у-у!

Бруно подсел к Седрику и задумчиво спросил:

— Ну что думаешь, старина?

Седрик также задумчиво ответил:

— Я думаю, опоздали мы лет эдак на пять, а то и семь! Сейчас его готовить можно… Но… Он все делает не так и все — неправильно! Здесь, получается, с ним жить нужно — с самого утра и до позднего вечера. И то… не уверен я за результат. Как среднего бойца мы его подготовим, но — не более!

Все это время сидевший молча и наблюдавший Филип предложил:

— Не знаю, как вы воспримите, но есть у меня… Одна задумка.

Оба старика посмотрели на мага:

— Ну! Не тяни вола за хвост, говори, раз уж начал! — поторопил Филипа Седрик.

— Орочья смесь! У меня есть немного…

— Тьфу ты! Ты притащил эту гадость к нам в таверну? — мгновенно возбудился Седрик.

Филип пожал плечами:

— Так я же ее не курю! И сам не курю, и другим не даю, и не продаю. Да и не предлагаю я Каннуту ее курить постоянно. Несколько раз, только чтобы увидел и понял…

Седрик замолчал и задумался, а Бруно, почесав затылок, пробормотал:

— Не, ну а что? Если только несколько раз. Я слышал, что на западе аристо при подготовке сыновей допускают занятия под ее воздействием.

Седрик поморщился:

— Гадость это…

Маг вмешался:

— Да у меня и нет ее много! Когда ездил к оркам тогда, в самом начале по приезде сюда, по случаю приобрел у одного ученика шамана.

Из дальнейшего объяснения Филипа Каннут понял, что имеется у орочьих шаманов такая растительная смесь, при курении которой у человека обостряются все органы чувств, восприятие становится до одури сильным. Внимание, зрение, обоняние, координация движений — взлетают на невиданную высоту.

— Скажем — по паре занятий у каждого. У тебя, Седрик, с мечом и щитом, еще — с копьем. У Бруно — с длинным мечом. У меня — с ножами и шестом! — объяснял маг, — Не нужно все занятия проводить под этой дурью — только первые, чтобы Кан отчетливо увидел нюансы стоек, хвата оружия, движений, ударов. А потом… потом отработку можно проводить и без этого дурмана.

— А ну как втянется? — сомневался Седрик.

— Не втянется! — засмеялся маг, — У меня просто больше нет. А всю дрянь я ему потом из тела выведу.

На том и порешили!

— Смотри, Каннут… Сначала ты, покурив эту траву, должен просто спокойно посидеть, настроиться на занятие. Как почувствуешь, что готов…

— А как я почувствую?

— Х-м-м… для тебя как будто замедлится время. Слух будет чуть приторможен, ты все будешь слышать… вот как через слой воды и звуки будут растянуты. Зрение будет четким, отчетливо будут видны все детали. Запах… впрочем, запах тут будет и не нужен. Просто имей в виду — ты будешь чувствовать запахи гораздо сильнее. Твои движения будут четкими. Вот как решишь, к примеру, поймать муху — хвать, а рука сама знает, куда подняться, как схватить.

«Курить Каннут раньше даже и не пробовал. Здесь есть разные смеси, как оказалось. Но вот именно такую никто не курит. По словам мага — только орочьи шаманы, когда хотят… А чего они хотят, эти шаманы? Да хрен их знает, чего они хотят… Как-то повело меня немного. Ага… как Филип и говорил, звуки стали какими-то плавными, тягучими. А вот зрение — наоборот! Кажется, я даже вижу муху на стене конюшни, а здесь… метров тридцать до этой стены!».

Каннут услышал голос Седрика:

— Парень! Смотри!

«А чего смотри? Чего смотри-то? Ну да… Щит у него немного по-другому, чем я держал прежде. А что — это важно? Наверное, важно, если он так держит. Седрик-то — мечник матерый! Ага… меч-то вон как нужно… А если попробовать? Получится так же?».

Седрик докладывал Бруно вечером, когда они все вместе ужинали в пустом зале таверны:

— Признаться, я не верил до того, как сам не увидел. Привык я, чтобы новобранцы занимались без всех этих придурей от орков. Но — да, согласен, Каннут двигался совсем по-другому. Правильно двигался. Еще бы это как-то закрепилось у него в башке!