Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий

Ярина замерла, чувствуя, как сердце колотится в груди. Тряпка в руке стала липкой и тяжелой — ни поднять, ни уронить.

Под шум воды на кухне она аккуратно, кончиками пальцев вытащила расческу, и быстро — очень быстро — спрятала ее на теле, за пазухой… сердце билось отчаянно, она даже испугалась что оруженосец услышит. Потом протерла пыль у лавки, смахнула пот и с трудом заставила себя продолжать, будто ничего не произошло.

Работа закончилась быстрее, чем надеялась. Лео протянул ей плату — несколько монеток и хлеб.

— Прости, что мало, — сказал он устало. — Просто тут все на счету.

— Спасибо, дейн оруженосец,— кивнула Ярина, — для нас любая работа — большое дело…

Когда вышла на улицу, в рукавах её таилась тяжесть — и от заветного, и от страха. Еще пять шагов, еще одна улица — и она шла уже быстрой походкой, в сторону рынка, где поджидала та женщина с гладкими ладонями, неторопливая, как хищник у волчьей ямы.

Обмен прошёл без слов — просто маленький свёрток, быстрый взгляд украдкой.

— Всё… — тихо прошептала Ярина, протягивая женщине прядь волос, — только не говорите никому, что это была я…

— Будешь тише воды — кто же узнает? — женщина улыбнулась в пол-оборота. — Город маленький, но доброе дело не забудут. Вот твоя награда, — она протянула ей золотой. Ярина торопливо спрятала монету за пазуху. Женщина исчезла в переулке. Ярина же стояла посреди переулков с деньгами, хлебом и надеждой — впервые за многие месяцы. Еда, лекарство, крыша над головой, теплый очаг и одеяла… она должна быть счастлива. Только почему ей было так стыдно?

Девушка вздохнула, помотала головой, выгоняя лишние мысли и заторопилась домой. Ей еще нужно купить лекарства.

Алисия сидела на низкой табуретке у окна, прямая, неподвижная, как каменное изваяние. Руки лежали на коленях — ладони вверх, пальцы расслаблены. Глаза открыты, смотрят в стену. Не мигают.

Лео стоял позади, осторожно расчёсывая её волосы. Огненно-рыжие пряди, тяжёлые и густые, спадали до середины спины, путаясь в местах, где их прижимал шлем. Он работал медленно, терпеливо, распутывая каждый узелок, стараясь не дёргать.

— Знаешь, старая расчёска пропала, — сказал он, проводя новым гребнем по её волосам. — Не знаю куда. Может, Нокс утащил, этот разбойник. Пришлось купить новую. Торговка на рынке драла как за золото — десять медяков! За деревянную расчёску! Но что делать, нужна была.

Алисия не ответила. Не повернула головы. Даже не моргнула.

Лео вздохнул и продолжил расчёсывать.

— Сегодня на стене было тихо. Арнульф, похоже, решил передохнуть. Наёмники играли в кости весь день, Бринк проиграл половину жалованья и теперь ходит мрачнее тучи. — Он усмехнулся. — Герхард опять торговал яблоками. Я всё думаю, откуда он их берёт. Может, правда в подвале выращивает?

Молчание.

Лео привык. Он говорил не потому, что ждал ответа. Он говорил, чтобы она знала: она не одна. Чтобы хоть какой-то голос пробивался сквозь пустоту, в которой она застряла.

— Я купил хлеба. Свежего. И немного сыра. Завтра попробуем, ладно?

Он отложил расчёску, осторожно собрал волосы в мягкую косу, завязал кожаным шнурком. Потом обошёл её, присел на корточки, чтобы заглянуть в лицо.

Она смотрела сквозь него. Глаза пустые, как у куклы.

Лео сглотнул комок в горле.

— Ты всё ещё там? — прошептал он. — Где-то внутри?

Ничего.

Он вздохнул, поднялся, хотел отойти — и тут в комнату бесшумно прошмыгнул Нокс. Чёрный кот, наглый и вальяжный, как любой кот который нашел себе дом. Он прошёлся по полу, обнюхал край стола, потом запрыгнул Алисии на колени и уселся, свернувшись калачиком.

Лео замер, наблюдая.

Алисия не пошевелилась. Просто сидела, глядя в стену.

Нокс зевнул, потянулся, устроился поудобнее.

И тут Алисия… опустила голову.

Медленно. Очень медленно. Словно каждое движение давалось ей с невероятным усилием.

Она посмотрела на кота.

Лео перестал дышать.

Её правая рука — та, что лежала неподвижно на колене, — медленно поднялась. Пальцы дрогнули, замерли в воздухе. Потом опустились на чёрную шерсть.

Она погладила кота. Один раз. Медленно. Неуверенно.

Нокс замурлыкал.

И Алисия прошептала — хрипло, ломано, едва слышно:

— Мягкий.

Лео замер. Мир вокруг сжался до одного слова, до одного мгновения.

Она говорила. Сама. Без команды.

Он опустился на колени рядом с ней, не в силах оторвать взгляда.

— Алисия? — прошептал он, боясь спугнуть.

Она не ответила. Но её рука продолжала гладить кота — медленно, осторожно, словно она заново училась чувствовать.

Лео почувствовал, как горло сжимается, как глаза щиплет. Он зажмурился, сделал глубокий вдох, потом снова посмотрел на неё.

— Ты здесь, — прошептал он хрипло. — Ты всё ещё здесь.

Алисия не повернулась к нему. Но её губы — едва заметно — дрогнули, словно она пыталась улыбнуться, но забыла как.

Лео осторожно накрыл её свободную руку своей.

— Ты все еще здесь — сказал он твёрдо, сквозь комок в горле. — Ты не тело. Ты живая. Ты человек. Ты — Алисия.

Она не ответила. Но её пальцы — те, что лежали под его ладонью, — едва заметно дрогнули.

Нокс мурлыкал, свернувшись калачиком у неё на коленях, а Лео сидел рядом, держа её за руку, и впервые за долгое время позволил себе поверить:

Она вернётся.

Может быть, не сразу. Может быть, не полностью.

Но она вернётся.

Потому что она всё ещё была здесь. Где-то глубоко внутри, за стеной мрака и пустоты, она всё ещё боролась.

И он будет ждать. Сколько, сколько потребуется.

Шатёр стоял в стороне от лагеря, там, где никто не ходил без приглашения. Внутри пахло воском, сушёной полынью и чем-то металлическим — будто кровь смешали с золой. Два фонаря горели неярко, отбрасывая мягкие тени на плотные стены из тёмной ткани. Здесь было тихо. Слишком тихо — словно сам воздух боялся дышать.

Посреди шатра, на расстеленном ковре, был начертан круг. Аккуратный, выведенный с почти болезненной точностью: внешний контур — из жёлтой соли, внутренний — из истолчённых корней и синей глины. Между ними вились руны, плавные и старые, какие редко встретишь в современных учебниках. Рауль сразу узнал школу — круг слежения, классика Искорены. Ничего опасного.

У края круга, на небольшом серебряном блюде, лежали несколько тонких волосков — огненно-рыжих, почти неестественно ярких, словно выхваченных из самого пламени. Они светились в полумраке шатра, притягивая взгляд.

— Присаживайся, — сказала Изольда, указывая на край круга.

Она стояла напротив, чуть сбоку от света, и выглядела безупречно. Никакой усталости, никаких следов бессонницы — кожа свежая, осанка прямая. Тёмные волосы, почти чёрные, были аккуратно уложены в строгий узел на затылке. Ни единой лишней пряди. Строгий тёмный костюм подчёркивал её фигуру, а взгляд — спокойный, уверенный — не оставлял сомнений: перед ним маг Пятого Уровня. Одна из лучших.

Рауль почувствовал, как сердце забилось чуть быстрее. Он всегда испытывал смешанное чувство, когда оказывался рядом с Изольдой — восхищение, благоговение и лёгкую неловкость. Она была не просто сильной. Она была красивой. И недосягаемой. Но сегодня она пригласила именно его. Это что-то значило.

— Это новый ритуал? — небрежно спросил он, опускаясь на колени у края круга. Голос звучал чуть бодрее, чем обычно. Он хотел показать, что готов, что способен, что она не ошиблась, выбрав его.

— Круг слежения, — кивнула Изольда. — Нам нужно держать Безымянную в поле зрения. Её маршруты, её действия, её окружение.

Она указала на рыжие волосы на блюде.

— Разведчики добыли её волосы. С ними круг замкнётся идеально — связь будет прямой, устойчивой. Классический метод, но усиленный. Проблема в том, что мои запасы на исходе. Последние ритуалы выжгли почти всё.

Рауль кивнул, стараясь не показывать, как его распирает гордость. Изольда доверяет ему. Изольда нуждается в его помощи. Он не станет задавать лишних вопросов — только дилетанты вечно переспрашивают. Он покажет, что у него достаточно силы, что он полезен.