— Стекляшки? — возмутилась я. — Самые дорогие камни в королевстве вы называете стекляшками?! Да вы ничего не получите, мошенник!
Тот безразлично пожал плечами.
— Мне велели, — страшным в своей бездушной жестокости голосом произнес он, — сделать вас сговорчивее и послушнее. Монополист всегда плохо. Для всеобщего процветания, если вы понимаете, о чем я. И ваше возмущение мы предвидели. Вы думаете, если единолично владеете сокровищем, то богаты. Но если у вас никто не станет покупать ваши камни задорого, что тогда? А мы не будем! Но если вы умерите вашу гордыню и станете делать, что вам говорят, мы, так и быть, ослабим тиски. И вам с вашими мелкими спиногрызами, которых вы навезли полный дом, хватит на хлеб с маслом. Я знаю все о ваших доходах. Денег у вас ровно столько, чтоб потуже набить карман, но не более. Если господин казначей и купит всю эту партию у вас, вы продержитесь еще год. Ну, два. А дальше и он вас бросит на милость нам. И тогда вас ничто не спасет, если вы будете по-прежнему упрямы!
— А если я все же не соглашусь с вашими условиями? — спросила я.
Тот неопределенно пожал плечами.
— Тогда ешьте вместо масла ваши камни, — издеваясь, ответил он. — И посмотрим, сколько вы продержитесь на рубиновой диете! Ваш дом пойдет с молотка, ваши дети отправятся на обочину дороги, просить милостыню — и все потому, что вы не желаете расстаться с тем, что досталось вам так легко! Придется и рабочих распустить, и, вероятно, добывать камни самой. Но это не так-то легко в вашем интересном положении, э?
Он отвратительно захихикал, тыча пальцем в сторону моего округлившегося животика.
Ах, вот что!
Они, эти зловредные ювелиры, решили сесть мне на шею, и просто грабить меня на законных основаниях!
— Но продавать вам тоже придется за гроши, — заметила я, цепляясь за последнюю надежду. — Иначе как вы объясните подорожание камешков в изделиях?
— Мы объясним это качеством и сложностью работы, дорогая, — мерзко ответил этот скользкий вымогатель. — Работа ювелиров всегда ценилась высоко!
От страха и обиды хотелось просто в голос рыдать.
— Так я продолжу? — оценщик снова мерзко ухмыльнулся, провел рукой по рассыпанным перед ним сокровищам. — Или вы против цены?
У меня в глазах потемнело.
На губах стало горько.
— Продолжайте, — прошептала я.
Находиться в одной комнате с этим уродом было невыносимо.
Душно. Мне казалось, что он невыносимо смердит.
Тошнота подкатила к моему горлу.
— Извините, я выйду на минутку, — пробормотала я, поднимаясь с места. — Мой брат поприсутствует вместо меня.
Оценщик даже заклекотал, как стервятник.
— О, не беспокойтесь, — издеваясь, произнес он. — Я очень, очень тщательно проделаю свою работу. Укажу особо ценные экземпляры, самые чистые и самого большого веса и качества, и положу их вот сюда, — он похлопал по столу. — Вероятно, вы найдете им достойное применение. Может, их купит не казначей, а кто-то иной, м-м-м?
Он снова мерзко заржал, как голодный мул, и я с трудом вывалилась за дверь, подавляя дурноту.
— Стир, замени меня, — только и смогла выдавить я, увидев за дверями лица родных. — Мне плохо… я пройдусь до кухни, выпью немного воды.
Стир, недоумевая, поспешил в комнату.
А дети обступили меня.
— Что с тобой, сестрица? — испуганно спрашивали сестры.
Мне было непереносимо смотреть в их лица.
Они только начали отъедаться!
Только на их щечках заиграл румянец! Только начали привыкать к дому!
И снова вернуться к бедности? В какую-нибудь тесную лачугу? Имея в руках огромные сокровища!
Я чуть не расхохоталась, понимая, что меня, по сути, грабят.
— Ты не будешь сердиться, сестрица?!
Голоса детей пробились сквозь мои тяжелые мысли.
Я с трудом перевела внимание на скачущих вокруг меня детей.
— Что такое? — спросила я. — Конечно, не буду!
— Мы сломали шкаф! — горланили они.
— Шкаф? — удивилась я. Причем тут шкаф? Тоже мне, горе. — Ну, шкафы тут старые. Старинные. Немудрено, что вы…
— Да нет же! — продолжали они теребить меня. — Мы хотели его открыть. Нижний ящик. Он уже был немного приоткрыт. И мы подумали — вдруг там игрушки. А там!..
— Ну, что там такое?! Надеюсь, не скелет его старого хозяина?!
Только этого не хватало!
Дети затрясли головами.
— Там что-то блестит! — сообщили они мне. — Мы не смогли выдвинуть этот ящик полностью, уж очень он тяжел.
— Да что там такое?!
С лестницы, ведущей на второй этаж, поспешно сбежал Лисий Хвост.
— Вам нужно на это глянуть, госпожа, — скороговоркой произнес он. — Мне кажется, это клад.
— Клад?! Я купила дом с кладом?!
— О, да. Но то, что там золото — это несомненно.
У меня даже голова закружилась от этих вестей.
— Наверное, придется разыскать госпожу Морион, и вернуть ей эти деньги…
— Вернуть ей клад? — усмехнулся Лисий Хвост. — А если она покинула страну? К тому же, дом по договору продам вам со всем содержимым. И клад честно принадлежит вам.
Я перевела дух.
Если честно, то я была так напугана угрозами оценщика, что легко позволила себя уговорить.
Не знаю, как Морион, но я сейчас нуждалась, наверное, ничуть не меньше нее.
— Значит, спасены, — пробормотала я.
— Что значит — спасены? — удивился Лисий Хвост. — Вам что, кто-то угрожал? Но кто смог? Кто посмел?! Кога успел? Этот скользкий прыщ в вашей комнате, что оценивает камни?! Это он?
Признаться, мне сейчас захотелось просто упасть на грудь Хвосту и выплакать свой испуг.
— Он ставит на камни цену в десять раз меньше, — промямлила я, стараясь не рыдать. — Оценивает так, что проще эти камни закопать обратно! И говорит, что больше за них никто не даст ни гроша! Обещает детей выкинуть на улицу! Он знает, что живых денег у нас нет, он все обо мне знает!
Честное слово, я ощутила себя опутанной паучьей липкой сетью.
Дышать мне стало трудно, словно мне и горло сдавили путами.
Лисий Хвост сверкнул глазами недобро.
— Вот же кровосос, — процедил он. — Видит, что перед ним не мужчина, и угрожает слабой женщине. Посмел бы он так говорить с господином — быстро б ощутил нож в своем боку и умылся б кровью!
Я всеми силами сдерживала себя от надвигающейся истерики, и Лисий Хвост чуть встряхнул меня.
— Ну, возьмите же себя в руки! Эх, проказник — беги к господину Стиру и принеси благовоние, то, что пахнет розами, — велел он братишке. — Его нужно разжечь, чтоб госпоже стало хорошо. Зажжем его в вашей комнате, когда будем рассматривать клад. Как кстати денежки подвернулись… Ну, идем, посмотрим, что там за золото!
В комнате, что занимали малыши, и верно стоял старинный шкаф с книгами.
Нижняя доска, как я думала, декоративная, была немного выдвинута вперед.
Лисий Хвост поднес свечу, и пламя весело заиграло на целой куче рассыпанных внутри ящика золотых монет.
— Бедняжка Морион, — прошептала я, рассматривая скрытые сокровища. — Владеть таким сокровищем, но не знать о нем, влачить жалкое нищее существование и продать дом!
— Жизнь ужасно несправедлива, — заметил Лисий Хвост. — А ну, отойдите! Присядьте в кресло и подышите вашим любимым ароматом, вам станет лучше. Я попробую открыть шкаф.
Он долго возился, тянул ящик так и этак, пока, наконец, не нажал рукой на какой-то рычаг, совершенно незаметный.
И ящик с грохотом сам вылетел вперед.
В нем, даже на первый взгляд, был более трех тысяч золотых.
Чуть меньше, чем стоил мне этот дом. Но все же сумма огромная. Непостижимо огромная.
— Золото! Деньги! — кричали дети, радостно скача вокруг. — Мы несметно богаты!
— Этого хватит, чтоб жить долго и счастливо, — заметил Лисий Хвост, вытирая со лба пот. — Черта с два этот упырь знает о положении веще и о вашем состоянии!
Вид золота прогнал мою панику словно ее и не было. Я вздохнула полной грудью, глядя на сокровища, и упрямо склонила голову.
Дальнейший план пришел на ум тотчас же.
