Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

Гаррис поспешно втягивает голову в плечи, а плечи вместе с остальным телом — на безопасный, по его мнению, балкон. Это вряд ли, конечно: для призрачного оружия преград не существует. С другой стороны, урон оно тоже вряд ли сумеет нанести.

Наверное.

— Как думаешь, кто этих обормотов от порчи очистил? — Велес с довольным видом опирается на трость. — На размышление даётся тридцать секунд.

«Чёрный макр. Тот, что час-стично выпит. Дай!» — требовательно раздаётся в голове знакомый голос.

Покровитель явно что-то задумал. Не стоит ему мешать — до сих пор все его действия шли нам только на пользу.

Вынимаю кристалл из сумки и призываю хлыст.

«Жила» клацает зубами, впиваясь в источник энергии…

И в зеленоватом сиянии с моей руки слетает якул во всей своей красе, зависая точно над балконом!

[Магический резерв заполнен. Мана-каналы расширены. Мощность умений вышла на новый уровень.

Якул благодарит вас.

Открыта способность «Запасная обойма». Змей помнит, какие лишения вы терпели, чтобы укрепить его могущество. В его магическом резерве навсегда выделен объём маны, достаточный для полной однократной перезарядки Выжигателя.

Пусть те, кто встанут на пути, будут уничтожены единой силой!]

Это сколько же в том макре энергии, что змея даже неполный кристалл на новый уровень развития выдернул? Да этот макр и сейчас всё ещё светится тёмно-красным!

— Я вижу, потомок, что слова моего генерала тебя не убеждают, — якул задумчиво оглядывает постройки вокруг. — Целые поколения трудились над тем, чтобы обустроить здесь свой дом. Скажи: неужели ты хочешь обесценить их старания, малодушно цепляясь за свою должность и статус? Неужели мнение соплеменников тебе дороже, чем выживание целой колонии?

Гаррис, мелко трясясь всем телом, бухается на колени.

— Прости меня, о великий Предводитель! Годы спокойствия подточили мою слабую волю, подтолкнув к недостойным поступкам! — голос его трясётся, мешая произносить слова быстро. — П-простишь ли не-недостойного, д-дав возм-можность и-искуп-пить в-вину?

Якул открывает было пасть, но не успевает с ответом.

— Га-арруси-ик! Долго ты там ещё с этим старым хрычом болтать будешь? — раздаётся изнутри здания ящериный, но явно, хм, женский голос. — Ванна с ароматными маслами совсем остыла! Хочешь, чтобы я уснула от холода?

В проёме балкона появляется изящная даже по человеческим меркам ящерка с шоколадной чешуёй и ярко-голубыми глазами. Лёгкая накидка, наброшенная на плечи, местами прилипла к влажному телу, вероятно, подчёркивая неоспоримые ящеричьи достоинства.

Похоже мы отвлекли старейшину от дел государственной важности.

— Ой, у тебя встреча? Я тогда внутри подожду, — томно произносит вошедшая. Собирается повернуться, чтобы уйти — и резко впивается взглядом в якула, по-прежнему висящего в воздухе.

— Гаррис, ты очешуел совсем? Ещё б голым к Предводителю выперся! — рявкает она на распростёртого старейшину. — И меня не предупредил!

Ящерка кланяется в пол так, что её хвост встаёт вертикально, словно флагшток.

— Мы рады приветствовать Первого сына в нашей скромной обители, — чуть ли не мурлычет она. — Я, Старейшина Лаурия, приношу извинения за наш неподобающий вид и поведение в вашем присутствии. Дайте нам пару минут — и все старейшины прибудут, дабы выказать должное уважение Предводителю.

Змей оскаливает пасть так, что кажется, будто его голова распадётся надвое. Видимо, этот означает для него улыбку. Недобрую, конечно же.

— Пять минут — и все бодрствующие должны быть в сборе у главного входа, — милостиво дозволяет он. — Побеседуем по душам о вашей нелёгкой жизни.

Грациозно разгибаясь, чешуйчатая дама одним ловким движением воздевает «Гаррусика» в вертикальное положение.

Тот пытается сказать что-то, указывая на предводителя. Ящерка понимающе кивает, ласковым взглядом успокаивая трясущегося старейшину, и уводит его вглубь помещения.

Якул, кружась как пушинка одуванчика, по спирали планирует поближе к поверхности и нашему отряду.

— Ничего объяснить не хочешь, чешуйчатый? — упираюсь в Покровителя тяжёлым взглядом. — То с памятью у тебя плохо, то строишь всех, кого в первый раз видишь по стойке смирно. Сдаётся мне, где-то ты недоговариваешь.

— Память понемногу возвращается, — вещает непривычно звучащий без обычного шипения Яков. — А импровизации мне было у кого поучиться. Везёт, что у тебя такое богатое прошлое!

Ещё и в моей жизни прошедшей ковыряется, хитрец. Тот случай, когда «учиться на чужих ошибках» — вовсе не фигура речи.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Предводитель, хоть и не от всего сердца, — Велес небрежно воздевает свободную от трости лапу. — Гляжу, тебя судьба тоже не приголубила?

— Каждый получает то, что заслужил, — туманно ответствует змей. — Не вижу смысла жаловаться и уж тем более — жалеть кого-то. Себя в том числе.

— Слова зрелой личности и мудрого существа, — призрак удовлетворённо кивает. — Тогда, думаю, ты вполне справишься с тем, что случится дальше.

Настораживаюсь. Кажется, с выяснением обстоятельств прошлой жизни Якова придётся повременить.

— А есть чего опасаться?

Велес не отвечает, лишь криво усмехается.

Тревожно прислушиваюсь к нарастающему изнутри дворца шуму. Он становится всё ближе, перерастая в нестройный гомон.

Дверь распахивается, являя взору нашей команды Гарриса с церемониальным копьём в лапах. Он торжественно выходит на порог, застывая по стойке смирно, словно почётный караульный.

Следом из двери показывается Лаурия, облачённая в пышные белые одежды, контрастирующие с её тёмной чешуёй.

За ней вышагивают ещё трое ящерок разной комплекции и цвета в накидках, как две капли воды похожих на прошлый наряд шоколадной старейшины.

В котором, к слову, она готовилась принимать ванну.

Встав на одно колено, они почтительно склоняют головы к земле, слегка покачивая изящными хвостами.

— К прибытию Предводителя мы готовились с самого основания первого поселения на этом месте, — вещает Лаурия, простирая лапы в воздух. — Почти же нас своей благодатью, избрав себе наложницу из этих достойных дев славного города Аргона!

Вот так сразу, да? А как же накормить-напоить, да в баньке попарить?

Хотя внезапное предложение якула, кажется, совсем не смущает.

Змей внимательно рассматривает трёх новоприбывших ящерок, затем переводит немигающий взгляд на Лаурию.

— А если я захочу другую — что тогда? — припечатывает он голубоглазую одной-единственной фразой. — Например… тебя?

Шоколадка разом теряет всю свою напыщенность, а Гаррис нервно сглатывает.

Яков недобро скалится, широко раскидывая крылья:

— Или мне взбредёт в голову огулять весь город? Пойдёте будить каждую его жительницу ради такого случая?

Якул раза в полтора увеличивается в размерах, и его голос эхом отражается от каждого здания в пустом городе.

Ого, как Покровитель мой разбушевался! Того и гляди — молнии начнёт из глаз метать.

— Чем или кем вы ещё готовы торговать ради укрепления собственной власти? — громыхает он. — Усыпили всё население, а сами ищете возможность урвать кусок пожирнее, пока вокруг с вашего попустительства набирает силу неизвестный враг, паразитирующий на духах предков!

Старейшины стоят перед ним, будто нашкодившие дети. Особенно неуместно наверняка себя чувствуют потенциальные «невесты».

— Да с такими управителями никаких угроз не надо — сами всё порушат до основания! — обличительно заявляет напоследок якул.

Это оказывается последней каплей.

— Не тебе, вышвырнувшему нас на задворки мира, рассуждать об угрозе! — взвивается вдруг Лаурия. — Спелся с людишками, а собственный народ предал, обрекая на гибель в безжизненном краю! А теперь нотации нам читаешь, как правильно подданными командовать? Может, пора решить, на чьей ты стороне?

Гаррис тянет к ней лапы, пытаясь утихомирить. Разъярённая ящерка раздражённо его отпихивает.

— Моё решение было принято, когда ты ещё даже на свет не появилась, — глаза якула сверкают так, что больно смотреть. — Гаган превращает в выжженную пустыню любой мир, до которого дотянутся его лапы, не считаясь с потерями — он всегда может наплодить новых детей.