Ночной палач - Астер Алекс

От его слов ее руки на мгновение застыли на древке. Он испытал чудовищную боль. Именно это Грим и пытался сказать.

Это удивило Айслу, но… теперь ей захотелось узнать, что сделало его таким. Кто или что причиняло ему боль?

Грим пристально смотрел на девушку, она отвечала тем же.

Айсла выдернула стрелу из его груди, и сумрачный зарычал.

К моменту, когда дикая справилась со всеми стрелами, она услышала все ругательства, какие знала, плюс больше десятка новых. Грим помог снять с него рубашку, чтобы обработать раны эликсиром. Дикая обратила внимание на маленький амулет, висящий на его шее. Тот самый, что защищал от проклятия сумрачных. Когда грудь Грима обнажилась, Айсла поморщилась при виде свежих ран.

Грим мрачно рассмеялся.

Рассмеялся!

— У меня еще не было женщины, которая бы морщилась от вида моего обнаженного тела.

Айсла покачала головой:

— Как же тебе, наверное, тяжко носить такое внушительное эго.

Сумрачный снова негромко рассмеялся, и Айсла принялась обрабатывать раны эликсиром. От первого соприкосновения жидкости с кожей Грим зашипел. Его обычно холодное тело лихорадочно горело.

— Нога? — спросил он, хотя у самого из десятка дырок струилась кровь.

— Уже перевязала, — ответила Айсла, переходя к другой ране.

Девушка работала быстро и старательно, сосредоточенно сдвинув брови, проверяя, чтобы под кожей не осталось обломков и все было тщательно очищено. В процессе она чувствовала, что Грим внимательно ее изучает.

— Что? — наконец не выдержала Айсла.

Даже несмотря на валящую с ног боль, этот демон умудрялся говорить довольным тоном:

— Просто подумалось, — он ухмыльнулся, — какая ирония судьбы: Сердцеедка, которая пырнула меня в грудь, теперь занимается моим же лечением.

Айсла многозначительно на него уставилась.

— Какая ирония судьбы, что демон, утверждающий, что в нем не осталось ни капли человечности, закрыл меня своим телом от целого роя стрел.

Грим промолчал.

Когда Айсла закончила с последней раной, эликсира оставалось полфлакона, а повязок — всего на пару оборотов.

Опустив руки, она внезапно обратила внимание на беспорядок вокруг: пропитанную кровью рубаху Грима, груду сломанных стрел. Айсла всплеснула руками.

— Ну правда. Зачем ты это сделал?

Голова Грима склонилось набок, будто он вот-вот потеряет сознание.

— А это интересный способ сказать спасибо, — невнятно протянул сумрачный.

Одна повязка уже пропиталась алым, поэтому Айсла попыталась затянуть ее туже и остановить кровотечение. Закончив, девушка хотела убрать руки, но вдруг большая ладонь Грима накрыла обе ее, прижимая пальцы к его груди.

— Холод, Сердцеедка, — проговорил он, закрывая глаза и упираясь затылком в стену. — Он помогает от боли.

Айсла просидела, не шевелясь, несколько долгих минут. Единственным движением было биение сердца Грима под ее рукой. Сумрачный не открывал глаз. Рука нагрелась под его ладонью. Айсла осторожно высвободилась и села у стены рядом с сумрачным.

— Что это было? — спросила она, вспоминая, что стрелы появились из ниоткуда. — Я не видела никого и даже откуда они взялись…

— Это не человек, это орудие. Механизм, предназначенный для защиты от злоумышленников. Я такие уже видел.

— Где?

— У себя в замке.

Айсла удивленно повернулась к нему. Грим так и сидел, упираясь макушкой в стену, с закрытыми глазами.

— Думаешь, воровка украла его из твоего замка?

Грим пожал плечами.

— Если так, то она действительно лучшая.

— Как понимаю, способов обойти это орудие нет.

— К сожалению, оно очень надежно.

Айсла вздохнула.

— Что нам теперь делать?

Между ними и мечом оставалось всего несколько метров. Но даже если им удастся выманить дракона из пещеры, кто знает, какие еще чары охраняют добычу воровки.

Грим застонал, выпрямляясь.

— Сегодня? Я опустошу весь свой запас спиртного. Потом? Полагаю, продолжу играть в живой щит, пока мы не преодолеем все ловушки пещеры.

Глава 39. Боль

Сила отдавала металлом во рту, в носу, в горле, в желудке. Она освещала каждый миллиметр ее тела сверху донизу, она была сияющим маяком, клинком, придающим миру желаемые форму и размеры.

В воспоминаниях Грим научил ее тому, что больше никто не удосужился ей дать. Чтобы победить, ей нужно больше силы.

Грим утверждал, что боль — самая сильная эмоция.

Боль может быть полезной.

Деревья пробивались и вытягивались вверх сквозь комья земли. Та ломалась и менялась, формируя зачатки гор. Цветы хлынули потоком, укрывая все так быстро и так плотно, что перевалились с края острова.

Больше. Нужно больше.

Колючие растения, те самые, что доставали ее всюду во время Столетнего турнира, выросли густыми ощетинившимися зарослями. Следом потянулись растения с ядовитой листвой. Айсла распределила их по всему острову, по тем местам, которые они должны перекрыть.

Дикая погрузила руки в грязь, пальцами вырисовывая безумные формы, и закричала, когда земля вокруг разверзлась, исторгая еще больше растений, которые будут защищаться и сопротивляться.

Спустя минуты или часы Айсла почувствовала рядом его присутствие. Теплый лучик света, возникший у нее за спиной.

— Айсла? — позвал Оро.

Ее имя было вопросом.

— Я все сделала, — ответила дикая.

Казалось, что почти невозможно создать столько природы за девять дней, но Айсла справилась за одну ночь.

— Смотри! Я воздвигла стены, чтобы преградить им путь, и заполнила все открытые пространства. Грим сможет перенести войско только туда, куда решите вы с Зедом.

Айсла сияла.

А Оро не выглядел гордым за ее успехи.

Он выглядел… испуганным. Айсла вдруг поняла, что никогда не забудет взгляд Оро, обращенный на нее сегодня. Словно с ней что-то не так.

Словно она чудовище.

— Что ты сделала? — спросил Оро.

Айсла проследила за его взглядом и увидела: по вороту ее платья стекала кровь. Дикая подняла руки, трогая красные ручейки. Они струились из глаз, носа, уголков рта.

Сила… имела вкус крови.

У силы вкус крови.

Айсла повторяла про себя снова и снова, или, может, это просто крутилось в голове… Вероятно, Айсла просто жила в собственной голове, и ей никогда не стоило уходить… Возможно, она должна распахнуть себя настежь в мир и позволить всему, что есть внутри, выплеснуться…

— Айсла! — Оро жестко схватил ее за плечи и встряхнул.

Он был зол, расстроен, разочарован.

Она вернула силу внутрь себя — и мир застыл, голоса прекратились.

Здесь были только она и Оро. И все же… он был недоволен.

— Что ты сделала? — спросил он снова.

Сейчас голос был резким, голос короля, а не мужчины, в объятиях которого она засыпала, а его рука поглаживала ее по спине, убаюкивая.

— Я нашла кратчайший путь и опробовала.

Оро изучал ее ладонь, и Айсла задрожала, поняв, что сотворила. Она взрезала кожу. Это был короткий путь. Она сделала то, от чего Оро предостерегал ее несколько месяцев назад.

Использовала эмоции, чтобы стимулировать силу.

Боль может быть полезной.

Боль делает сильней.

— Все в порядке, — проговорила Айсла, доставая из кармана флакон с эликсиром. Капнула на рану, проследила, как срастается кожа. — Вот, смотри. Словно ничего и не было.

— Айсла, — осторожно проговорил Оро, — я же говорил: повелевать силой с помощью эмоций — очень опасно. Можно получить контроль быстро и крепко, но у всего есть своя цена.

Он сжал руки в кулаки, его едва не трясло.

— Я говорил: это может тебя убить! Да, это кратчайший путь, — резко бросил Оро, выплевывая слова, — но кратчайший путь к смерти.

Вокруг стало нестерпимо жарко. А потом все исчезло.

Осознав правду, Оро стал спокоен, как затаившийся хищник.