Ученик мертвого Дома (СИ) - Бриз Виталий

— Новый наставник… — слова, правильные, хорошие слова об окончании войны рождали внутри дурное предчувствие. — А вы? Почему вы сами не продолжите мое обучение?

— Я и остальные мастера… — учитель отвел взгляд. — Мы вынуждены покинуть вас.

Понятно. Никакое это не объединение — поглощение! Лоза решила забрать все ценное — артефакты, зелья, тайные техники… учеников. Заменить нами тех, кто погиб — исключительно из соображений выгоды, чтобы не ослаблять Дом. А все прочее — лишнее, помеха, от которой лучше избавиться. Побежденных не спрашивают об их желаниях. Им предъявляют ультиматум.

— Но… Почему глава Шаньюань согласился? Вы же не… Что-то ведь можно сделать? Если Зеленый Дом узнает, он наверняка не одобрит!

— Поверь, Колючка, всем будет лучше, если Зеленый Дом не станет вмешиваться в дела вассальных Младших Домов.

— Тогда… Позвольте мне пойти с вами! — я уткнулся лбом в сложенные перед собой ладони. — Прошу, учитель! Обещаю, я не стану вам обузой!

— Гора Тяньмэнь — опасное место и явно не то, куда отправляются без крайней нужды, — наставник невесело улыбнулся, попенял: — Что за глупое упрямство, Колючка? Неужели ты готов перечеркнуть все, чего достиг за четырнадцать лет? Отказаться от мечты⁈ Извечный Свет, ты был таким забавным ребенком, когда заявил, что хочешь стать главой Белого Дома!

К чему вспоминать наивное детское бахвальство⁈

Заклинатели Младшего Дома слишком слабы, чтобы надеяться когда-либо приблизиться к небожителям. Я слишком слаб, и в этом все дело! Вот почему учитель Лучань и велел уходить тогда, в долине, и поэтому не собирается брать меня с собой сейчас.

— К тому же помнишь, у меня есть для тебя задание? Я хочу, чтобы ты приглядел за учениками Дома Шипа.

— Найдите кого-нибудь другого! — я никогда бы не решился перечить учителю, но понимание, что мы расстаемся, возможно, навсегда, ввергло меня в отчаяние.

— А кому мне еще доверить это поручение? Яньлинь? Она умная и старательная девочка, но пока слаба, да и Шип никогда не признает женщину во главе. Хуошан? Вспыльчив и безрассуден. Куан… — учитель помрачнел. — Если переживет следующие сутки, останется калекой, не способным контролировать фохат.

— Я тоже не смогу… Не хочу… Не гоните меня!

Глаза щипало, в горле стоял комок. Наставник приблизился, обнял. Похлопал по спине.

— Хватит, Саньфэн. Мы еще… живы, а значит, все не так уж плохо, — он замолчал, выдохнул. — Прости. Мы должны были защитить вас и не справились. Позаботься о Доме Шипа. Найди общий язык с Лозой. Пообещай мне.

Я упрямо молчал, кусая губы. Но учитель не собирался уступать.

— Поклянись мне, Саньфэн.

— К-клянусь.

Клянусь, что стану сильнее, и тогда никто больше не посмеет отбирать то, что мне дорого.

Глава 3

Солнце стыдливо прятало лик за пеленой облаков, словно не желая быть свидетелем того, что должно произойти.

Дворец Старейшин казался угрюмым стариком, отгородившимся от мира запертыми наглухо дверями. С неожиданной четкостью проступили веснушки зелени на медных водосточных трубах, облупившаяся внизу колонн краска, которую давно пора обновить. Взгляд цеплялся за мелочи, не желая замечать полосу стесанной черепицы на крыше, пепелище на месте сада камней, свернувшуюся кольцами лозу среди осколков брусчатки, разбитые изваяния у лестницы.

Уцелевший каменный дракон встопорщил шипастый гребень и припал к земле, готовый броситься на вражеских мастеров — похожего на бога роскоши Будая [Заклинатель древности, изображающийся как веселый, вечно смеющийся толстяк. Символ хорошего настроения и щедрости] плотного лысого мужчину и женщину с оплывшим лягушачьим лицом. Считается, что Будай и его жаба сулят прибыль. Дом Лозы сегодня станет богаче: сотня обозленных учеников — отличный куш, как думаете? Жуйте, не подавитесь!

Ветер трепал обвисшие стяги — чужие поверх наших, гнал по площади персиковый цвет. Вялые грязно-розовые лепестки перекатывались по черепашьим спинам брусчатки, застревали в щелях между камнями, закручивались поземкой. Он был непривычно холодный для середины весны, этот ветер.

Ожидание затягивалось.

Справа скрипел зубами Хуошан. По левую руку ежилась Яньлинь. Сзади перешептывались ученики — шестнадцать рядов по семь человек и еще один, неполный. Подростки стояли вперемешку с совсем маленькими детьми. Не по традиции, но мелким так спокойнее, а остальным — лишняя причина вести себя благоразумно. Четырнадцать-пятнадцать лет — опасный возраст: какая-никакая сила уже имеется, а самодисциплины не хватает.

Ее и старшим ученикам не хватает, чего говорить: на костяшках, грозя прорвать кожу, набухали бугры шипов.

Вдох, задержать дыхание, выдох. Повторить пятую мантру успокоения.

По бокам, зажимая в тиски, выстроились ученики Лозы: старшие и подростки, начиная с четвертой ступени — своих детей враг оставил дома.

— Эй, неудачники, — крысюк, с которым я схлестнулся у барьера, оскалился, — готовы лизать наши сандали? Мои как раз запылились.

Он приподнял подол, демонстрируя обувь.

Хуошан вспыхнул:

— Саньфэн, этот…

— Не обращай внимания! — осадил я друга, тихо добавил. — Пусть псина лает.

Младшие мастера Лозы проигнорировали провокацию, но вряд ли они так же спокойно будут смотреть на драку, особенно если ее начнем мы.

— Тупые черепахи не понимают то, что им говорят⁈ — не унялся крысюк. — Могу повторить. Вы мусор, и в Дом вас берут из жалости. Если не хотите сдохнуть, как ваши дружки, лучше вам проявить почтительность к старшим! Интересно, кого из вас назначат моим слугой? Тебя, толстяк? Или твоего угрюмого приятеля? К нему у нас, кстати, отдельный разговор.

— Потом, — я перегородил путь Хуошану.

— Правильно. Бойся. А то ведь мало ли, что может случиться? Например, пришибут ненароком.

Язык чесался спросить, уж не он ли пришибет? Но мне удалось сдержаться, хоть и с трудом. Помогло осознание ответственности, возложенной на меня учителем. Нельзя нарываться: не сейчас, не на глазах у мастеров Лозы и не когда рядом младшие.

Крысюк хотел еще что-то ляпнуть, но его одернул сосед:

— Прекрати, Шу! Ты позоришь Дом и нашего главу.

Среди Лозы не все поголовно идиоты? Это радует: возможно, мне-таки удастся выполнить приказ учителя и найти общий язык с новыми братьями и сестрами. Или нет? Взгляд, которым нас с Хуошаном и Яньлинь одарил сосед Шу, был напрочь лишен дружелюбия.

Дворец открылся.

Парень с длинными светлыми волосами не без усилий развел тяжелые створки, поднял стоявший у порога сундучок из белого дерева и не спеша с достоинством направился к нам. Выверенный шаг, гордо расправленные плечи, тщательно разглаженные складки салатового ханьфу — он знал, что на него смотрят, и словно бы нарочно красовался.

— А я-то все думал, почему солнечного гения Лозы не видно, — пробурчал Хуошан. — Даже понадеялся, что его ненароком прибили, когда эти гады полезли на нас.

Значит, это и есть Вэй, первый ученик Дома Лозы?

Мы не встречались, но я много слышал о нем — от Хуошана и покойного Линга в том числе. Все слышали. Шутка ли, полгода назад ученик вызвал на поединок и умудрился победить одного из младших мастеров. Сплетники судачили о потрясающем везении и паре трюков в рукаве, которые оказались неожиданностью для соперника Вэя, и добавляли, что если бы бой шел всерьез… Но факт оставался фактом: в отличие от крысюка Шу, невысокий худощавый парень, несмотря на безобидный вид, мог стать опасным противником.

Сегодня солнечный гений Лозы выглядел далеко не лучезарно. На фарфоровом лице застыла хмурая сосредоточенность, словно в сундуке он нес взрывной порошок или ядовитую змею.

Вэй добрался до лестницы. Склонил голову, приветствуя младших мастеров. Начал спускаться к нам, но остановился на небольшой площадке в середине. Сколько раз мы с покойным Лингом сами поднимались туда, принимали почести за заслуги перед Домом или гордились младшими учениками, в чьих успехах была доля и наших трудов.