Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана

Взмах! Уклон! Принять удар на сильную часть меча, провернуть, отбросить. Шаг назад! Блок! Девушка вновь попыталась перейти в нападение. Шаг вперед, упор. Взмах!

Не вышло. От ответного удара наставника ее спасло только то, что она вовремя успела сменить позицию и в последний миг отвести его меч. Пропустила бы — синяк еще долго бы цвел желтым цветом под рубахой.

Порой ей казалось, что Воимир намеренно старается ударить побольнее и просто изводит этими тренировками, чтобы глупая девка сама взмолилась и наконец отреклась от ученичества.

Конечно это было не так. Пусть Воимиру и претила роль наставника, но он никогда не старался избавиться от нежданных подопечных. Мужчина не бился с девушкой и в половину своей силы. Но и не жалел: взялась за меч — бейся наравне с остальными. Только в силу возраста, горячности нрава и зародившихся еще прошлым летом обид и неприязней — уразуметь этого сама Леона пока не могла, а Воимир не спешил объясняться.

Поворот. Уклон в право. Обманный выпад. Проворот рукояти в ладони. Удар! Рубаха наставника дернулась кверху, выпросталась с одного края, из-под тугого пояса. На доли мгновенья брови Воимира удивленно дрогнули, но он не остановил боя. Девушка же торжествующе улыбнулась — она впервые достала его!

Словцен, внимательно следивший за поединком, восторженно охнул — Воимира задеть редко кому удавалось.

Воодушевленная Леона перешла в наступление, с новыми силами продолжая бой. Взмах! Глухой удар двух деревянных мечей друг о друга. Уклон. Блок! Выпад! Уголки губ наставника на миг тронула едва уловимая улыбка — девушка вновь почти умудрилась дотянуться острием липового клинка до его ребер! Но столь коротким и неуловимым было движение его губ, что осталась никем незамеченным. Даже им самим.

Взмах! Шаг вперед. Уклон. Клинки скрестились у самых ребер Воимира. Проскользив, поднялись выше. Разошлись. Взмах!

Поглощенная азартом, Леона не уследила, как открылась для удара, и Воимир не счел лишним этим воспользоваться. Девушка тут же получила болезненный укол в бедро и отступила, уходя от следующего. Наставник не дал передышки, перейдя в наступление. И Леона растерялась, сбилась. Один неверный шаг, и вместо широкого рубящего удара с разворота — она вдруг оказалась прижата спиной к влажной груди противника. На затылке сжалась мужская ладонь, болезненно стискивая волосы и оттягивая голову назад, а в тонкую кожу на горле уперлось тупое лезвие деревянного меча.

Пара мгновений тяжелого дыхания соперников и хват наставника ослаб, выпуская взмокшую девушку.

— Не плохо, — сказал он, опуская меч.

Короткая простая фраза, но для девушки оказалась хуже плевка. Не плохо?! Она достала его! Впервые! А он пожалел для нее доброго слова...

Она почувствовала вдруг, как от обиды защипало в носу и сама себе удивилась — ни разу не плакала она при чужих, с тех пор, как осталась у Ружены. И уж тем более не станет пускать слез при этом чурбане. Было бы из-за чего…

Она зло развернулась, отошла к краю ристалища и уселась на молодую траву, зная, что теперь их ждет короткая передышка, а после — новый бой.

Глава 2

Глава 2

Друзья вновь сошлись в поединке. Усталость давала о себе знать — движения их замедлились, руки отяжелели, оба они раз за разом пропускали удары, рубахи давно намокли от пота. Все горячее припекало непокрытые головы стоявшее уже высоко солнце

Последний замах подруги парень принял на крестовину меча. Болезненной волной прошелся удар по сжатым на эфесе пальцам, выбив из рук Словцена деревянный клинок. Пролетев пару саженей, он бухнулся в пыль утоптанной площадки, прямо под ноги наблюдавшего за боем Воимира.

Мужчина сдержанно проследил взглядом за упавшим перед ним мечом и, сложив руки на груди, посмотрел на уставших подопечных.

«Ну хоть чему-то научились» — подумал Воимир, видя, что ученики не замерли в растерянности, как бывало раньше, а продолжили бой.

Девушка и глазом не повела, когда Словцен лишился меча. Не сбившись с ритма, она все наступала, стараясь одержать верх над безоружным другом и, радовалась, что тот успевает уходить от ее быстрых ударов.

Воимир одобрительно наблюдал, как парень уклоняется, до сих пор успешно избегая встречи с мечом. Наконец Словцен кувыркнулся, уйдя под руку Леоны, и, оказавшись у нее за спиной, собирался повалить подругу наземь, но подсечку сделать не успел — девушка уже развернулась и с замаха готовилась пройтись мечом ему по ноге.

Солнце припекало. Мужчина поднял взгляд к небу, прищурился, прикидывая время, и опустил руки.

— Свободны, — коротко бросил он. Не дожидаясь воспитанников, он подобрал свой меч и пошел в сторону мужской избы.

Друзья остановились, переводя дух, проводили наставника взглядом. Взмокший Словцен устало прошел чуть вперед, наклонился, подобрал валявшийся в пыли меч. Девушка стояла все там же, опустив отяжелевшие руки. Тонкая пропыленная рубаха неприятно липла к спине и ей ужасно хотелось наконец снять ее и смыть с себя приставшую грязь.

Ребята переглянулись и молча покинули ристалище.

Словцен шел безрадостно. И пусть плечи его были понуро опущены, да только вот голову он держал уверенно, прямо, а не уныло глядел себе под ноги, пиная мелкие камушки, как бывало прежде, случись ему получить нагоняй. Угрюмо сведя светлые брови, он глубоко ушел в свои мысли, и взгляд его был направлен куда-то вдаль, сквозь крыши высившихся перед ними изб.

Отвлекись Леона от своих терзаний и посмотри она в этот миг на друга, то заметила бы, как в нем что-то неуловимо изменилось. Но девушке не было сейчас дела до чужих мыслей — ее все еще грызла обида. Да и ярая брань наставника, хоть и была направлена не на нее, а все же оставила в душе неприятный след...

Леона подняла взгляд к небу — день входил в силу, близилась время еды и, верно скоро в стряпушной пригодилась бы ее помощь.

У общинной избы друзья разделились. Молча переглянувшись, они разошлись по разные стороны и отправились в бани снимать с себя пыль и пот: Леона в женскую, пристроенную прямо к женской избе, Словцен в мужскую.

Теплая водица с легкостью обмывала взмыленное тело, снимая и пот, и налипшую сухую землю, и усталость. Только обида от чего-то не хотела стекать с нее вместе с водой, накрепко засев в мыслях девушки.

Переодевшись в свежие девичьи одежды, Леона повязала косынку и по короткому проходу, соединявшему баню с избой, отправилась в женский кут помогать с едой.

Девушек в избе не было — они еще только возвращались с прополки грядок и, перепачканные сырой землей, гурьбой шли обмываться — грязным Верхуслава ни к печи, ни за стол никого не пускала. Над горшками крутилась одна лишь Витана. Увидев Леону, она радостно оставила ее доготавливать щи, а сама помчалась собирать с огорода свежую зелень. Настроение было безрадостное.

— А ну, брысь отседова, — сердито прогнала ее домовушка, едва увидав, как расстроенная девушка с унылым видом добавляет в горшок к щам свежерубленную моркву.

Леона замерла с доской в руках и озадаченно посмотрела на хозяйку, не понимая с чего та вдруг на нее ополчилась.

— Ну чего уставилась, — торопливо проворчала Верхуслава, спеша в ее сторону. — Иди давай от печи, пока все харчи мне тута не сквасила.

Сделавшись еще более угрюмой и недоумевая в чем вдруг провинилась, Леона понуро положила доску с остатками рубленной морковки на кирпичный шесток[1] и отошла подальше.

Торопясь к печи, домовушка махнула рукой, и по ее велению к беленой печной стенке приставилась небольшая лестничка. Верхуслава быстро поднялась по ступенькам, критично склонилась над горшком и, вдохнув кисловатый запах щей, помешала похлебку, пристально глядя на плавающие на поверхности оранжевые кусочки. Затем сурово посмотрела на доску, где еще лежала горстка морковки и нахмурилась — не добрыми мыслями она напиталась. Домовушка отложила половник, распростерла над морквой крохотную ладошку да, став закручивать посолонь воздух, зашептала одной лишь ей ведомые слова. И вдруг махнула рукой в сторону печного огня, будто сбрасывая в него что-то гадкое, сжигая в очищающем пламени очага. В ответ ей раздался щелкающий треск углей.