Зоря завистливо уставилась на Леону.
— Ой, Леонка! — воскликнула Леся. — Расскажи!
— Да нечего рассказывать, — пожала она плечами, вновь взявшись за дело. Она сдвинула в сторону кучку порченных зерен и рассыпала перед собой новую горсть крупы. — Мы со Словценом оба его видели. Шли к Гостомыслу, а там он. Радомиром представился. Гостомысла на пир звал и нам сказал, мол, и вы тоже приезжайте. Только и всего.
— Только и всего! — всплеснула руками Леся. — Ее сам князь на пир позвал, а она: «только и всего»!
— Да разве ж я знала, что это князь, — удивилась Леона.
— Леонка, ну расскажи хоть какой он!
— Высокий, — подумав ответила девушка. — Русый, причесанный.
Леся посмотрела на нее, как на полоумную.
— Да брось ее расспрашивать, — фыркнула Зоря. — Она тебе про мечи скорее расскажет, чем про мужика.
Леся расстроенно вздохнула.
— А ты чего платье не бежишь готовить? — спросила она.
— А мне нечего готовить, — пожала плечами Леона. — Так пойду, ежели надо.
— Кто тебя в таком виде в княжьи палаты пустит? — ворчливо спросила Верхуслава. — Куда только Добролюб смотрел: у него девка на девку непохожая. Подымайся давай, пойдем тебе наряд готовить. У нас всего две ночи осталось.
***
Немногим позже в каменных палатах княжьего дворца трое держали тайный совет: ведун, чья мудрость никем не подвергалась сомнению; молодой Князь, волею судеб ставший жертвой неверных, и старый воевода, давно позабывший, что такое воинское дело.
— Все пуще сгущаются над нами тучи, — говорил хмурый Гостомысл. — Беда подошла уж слишком близко к порогу — на жизнь князя Роксанского покушаются. Кончилась наша спокойная жизнь. Долго не признавал я надвигающейся беды, но пора, друзья мои, признать — неверные подняли головы.
— Что ты предлагаешь Гостомысл? — спросил старый воевода.
— Пора вам, Салтык, вспоминать, как мечи в руках держать до́лжно. Боюсь, скоро нам понадобиться ваша сила.
— Ты, старик, что же, хочешь сказать, я меч в руках держать разучился?! — вскочил воевода, побагровев.
— Не гневись, Салтык, — одернул его князь. — Гостомысл дело говорит — давно не приходилось вам силу свою проверять на поле брани. Не лишним будем дружине вспомнить былое время.
Воевода опустился на лавку, надул красные щеки.
— Вспомним, княже.
Князь кивнул.
— Да надо бы мужиков крепких собирать начать, на службу княжью призывать. Рать, что собирают неверные, кровью на верность привязана, не хватит нам одной дружины супротив них. Нужно готовить народ… — тяжело произнес Гостомысл.
Князь помрачнел лицом, сдвинулись русые брови угрюмо.
— Вот так значит…
— Ты, Радомир, хоть и прав был в мысли своей, что не спроста наемники в Мстиславское княжество тянутся. Да только не спеши хулу на Мстиславского князя возводить — авось и не ведает, что у него под носом творится. Совет бы княжий собрать…
— И сам я уже думал об этом, — задумчиво признал князь. — Прав ты, Гостомысл. Созову я княжий совет. Темные времена близятся, пора уж правителям Сольменских Земель собраться за одним столом.
— Ты, княже, ежели простых мужиков под знамена собирать станешь, — завел речь воевода, потирая окладистую кучерявую бороду. — То время им нужно, не встанут они враз витязями. Да и оружием надобно озаботиться…
— Ты, Салтык, подумай, какое оружие потребно будет, — кивнул князь. — Да завтра обсудим. Да и верно пора снимать засовы с ворот старой дружинной избы. Там новобранцев и поселим.
— Займусь, княже.
— А тебе, Радомир, — снова заговорил старец. — Пришла пора подыскать себе добрую жену. Давно пустует у нас место Княгини. Шатко стало твое положение. Нет за тобою наследника.
Князь опустил голову мрачно.
— Да ка бы я знал, где отыскать ее…
— Близится пир. Приглядись.
Радомир кивнул задумчиво.
— Нет ли вестей от горного народа? — спросил Гостомысл.
Князь удивленно поднял взгляд на старца.
— Уж много веков они хранят молчание.
Гостомысл собрал губы задумчиво, покивал своим думам.
— Пора нам нарушить их спокойствие, Радомир. Пока это не сделали неверные.
— Но кого мы можем отправить в этот путь? — устало потирая глаза, спросил Князь. — Ты Гостомысл, не обессудь — слишком стар для столь дальней дороги.
— Есть у меня один замысел…
***
Опустилась на землю ночь, пролегла густым сумраком меж деревьев, обняла поместье Гостомысла широкими темными рукавами. Отходили ко сну жители общины, не ведая, что грядет.
Запалив лучинку, сидела в горнице взволнованная Витана и все проверяла стежки на своем платье, ровняла и без того ровное шитье узора.
А наверху, на своей постели сидела уставшая от ненавистного шитья Леона и озадачено крутила в руках чудной каменный трилистник. Что бы значила эта вещица?..
[1] Мозгло – тоже, что и промозгло. Сыро, холодно.
