Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана

Гостомысл оглядел собравшихся.

— Тяжелые времена настают, друзья, — проскрипел он, вздохнув. — Расскажите-ка мне еще раз да толком обо всем, что недоброго видели да слышали. Все припоминайте.

— По землям неведомая хворь пошла, — первым начал наемник. — Люди ее черной прозвали. Я сам видел болезных — сперва у них ноги отнимаются, затем пальцы чернеть начинают, а после человек в лихорадку впадает да чернотой испражняется… Не слышал я раньше об этой болезни, а потом враз отовсюду стали вести о ней приходить. Словно кто намеренно людей потравил.

— Много о ней на ярмарке слышно, — заговорил Дар. — У нас покупатель Лесиных трав завсегдашний есть. На каждые торжища к нам приезжает, ни одних не пропускает. А тут вдруг не приехал. Заместо него супружница его явилась, посетовала, что слег он с черной хворью, вслед за сыном.

Леона со Словценом переглянулись — и они слышали о новой напасти…

— Хворь-то недавно пришла, — вновь заговорил Кирьян. — Но вот уже которое лето по всей Сольмении горят святилища. Вам, верно, и без меня о том ведомо. — Старец хмуро покивал, глядя куда-то в середину пустой столешницы. — Только теперь эта беда добралась и до Белого Града. Мы сами были свидетелями тому, как полыхал Божий Дом.

— Да уж, прослышали, — проговорил Воимир. Перед его глазами до их пор стояла картина пылающей изнутри Леоны, не умеющей выпустить поглощенную живу.

Леона поймала взгляд наемника — настороженный, хмурый.

— Пока огонь жрал святилище рядом стоял безбородый проповедник и горланил на всю улицу о Божьей каре, — продолжил Кирьян. — Да призывал отвернуться от Богов и уверовать в какого-то Энэхво.

— Эйнхэво… — поправила девушка мрачно — старые сказки оказались былью, да стали их теперешней бедой… — Я видела его, заметила, пока огонь унимала.

— Тот же? — спросил у нее Словцен.

— Нет, — ответила Леона. — Другой. — И, повернувшись к остальным, объяснила: — Около полудня мы со Словценом видели еще одного. Тоже безбородого и стриженного наголо. Он проповедовал в кольцевом проулке, недалеко от главных ворот. Люди его слушали и рассказывали о бедах: говорили о сгоревших святилищах, о черной хвори. — Леона умолкла, посмотрела на старца. — Тот проповедник тоже прославлял темного бога, Гостомысл. Он говорил об Эйнхэво. И обещал всем уверовавшим исцеление.

Старец, кивнул, тяжело прикрыв глаза.

— По пути сюда и мне довелось видеть, как полыхает святилище в малой деревушке, — отвечал воин. — Там едва не сгорела молодая дева. Огонь не сразу пожрал вход, но никто из мужиков не полез в полымя. Тогда я уличил их в трусости, теперь думаю, что дело еще хуже… Никто из них не носил бороды.

Повисло тягостное молчание.

— Есть кому еще что сказать? — спросил старец.

Собравшиеся переглянулись

— Я еще в Яровищах слышал, — начал Словцен осипшим голосом и, прокряхтевшись, продолжил. — Будто народ пропадет в лесах, а все больше вблизи Белого Града. А еще люди говорили, будто живет в этих лесах Волкодлак. Говорят, он народ жрет.

Воимир окаменел лицом. Промолчал. Гостомысл, впервые за время разговора улыбнулся, скрыв легкую усмешку в седой бороде.

— Ежели все на этом, — оглядел он собравшихся.

— Нет! — вспомнила вдруг Леона. — Мы уже говорили тебе об этом, но не будет лишним повторить теперь. По весне мы со Словценом ездили в Белый Град и на одной из стен мастерового конца увидели надпись, будто послание. Я не помню точных слов, но сказано было, что Боги от нас отвернулись, и что надо бояться…

— «Боги отреклись от нас. Бойся, несчастный этого мира. Нет в нем теперь защиты», — медленно повторил Словцен виденные слова.

— Верно, — удивленно кивнула Леона. — Прошлым летом в Яровищах тоже горело святилище. Мы помогали тушить. А, когда огонь потух, я разобрала на стене что-то похожее. Огонь стер часть написанного. Но там тоже было какое-то послание, и тоже говорилось про Богов и, что время бояться.

— Надо бы осмотреть наше святилище, — серьезно сказал наемник. — Может и там, что найдем.

Леона согласно кивнула. Она тоже думала об этом.

— Чтож, теперь, думается мне, сказано уже все, — проговорил старец. — Благодарю вас, друзья. Теперь же, Леона, Словцен, — она посмотрел на ребят. — Вам верно пора отдыхать.

Друзья с сожалением поднялись со своих мест.

— Добрых снов, — пожелал им Гостомысл.

— Доброй ночи, — кивнули друзья.

Они вышли из избы на прохладную ночную улицу. Переглянулись.

— Может?.. — начал Словцен.

Леона кивнула.

Они тихонько обошли избу и пробрались к распахнутым окнам. Присели тихонько на корточки, приготовившись слушать.

— Видится мне, что это не лучшее место для сна, — хмыкнул над их головами Воимир. — Уверен, на перине будет удобнее.

Ребята подскочили с мест.

— Мы… — начал Словцен.

— Да пойдем уже, — дернула его Леона. — Спокойной ночи, учитель.

Ставни с грохотом захлопнулись над их головами. Вздохнув, друзья пошли к женской избе.

— Как думаешь, о чем говорить станут?

— Кто их знает. Видно, мы были правы с тобой. Что-то темное назревает, и учителя это видят…

— Кирьяна с Даром не погнали, — возмутился Словцен.

Леона усмехнулась.

— Дар — старший, — напомнила она. — А Кирьян наемник, как ни как. Верно полезный будет. А с нас что толку?

Словцен промолчал, не желая признавать, что девушка права.

— Не нарывайся на наказание, Словцен, — попросила его Леона, прежде чем подняться по крыльцу в женскую избу. — Воимир и рассвирепеть может, опять в поместье запрет.

Парень вздохнул.

— Все-то ты знаешь, — усмехнулся он. Страсть как хотелось ему воротиться назад и примоститься у других окон общинной избы, подслушать о чем там ведут разговор.

Леона улыбнулась.

— Спокойной ночи, Словцен.

— Добрых снов, Леона…

Парень проводил ее взглядом и, вздохнув, развернулся. Он, послушался совета подруги, не стал испытывать судьбу. Лишь, проходя мимо общинной избы, бросил любопытный взгляд на мерцающий в оставшихся открытыми окнах свет, и, не задерживаясь, пошел спать.

***

Долго еще горели лучины в общинной избе. Не легкий там велся разговор. И лишь когда на небосводе занялся рассвет, дверь избы скрипнула, выпуская наружу четырех уставших, мрачных мужчин.

Двое из них: старец и молодой наемник скоро поднялись в седла и покинули поместье еще до того, как солнце успело подняться на краем небосклона.

***

— Ой, завидно мне, девки, — протянула Зоря, уныло перебирая за столом крупу. — Я тоже на пир хочу.

— На какой пир? — спросила Леона, спустившись в горницу.

Зоря бросила на нее обиженный взгляд.

— Она еще спрашивает, — буркнула она, надув губы.

— Перестань, Зоря, она еще и сама не знает ведь, — вступилась Леся, сидевшая подле нее.

— О чем не знаю? — удивилась Леона, присаживаясь рядом с ними. Она притянула к себе горсть крупы и тоже взялась отделять порченные зернышки.

— Вы с Витаной на пир к князю поедете, — протянула Заряна.

Леона подняла на нее округлившиеся глаза.

— Вы с чего такое взяли?

— Верхуслава сказала. Да велела передать вам, чтоб вы платья праздничные готовили.

— А почему только мы с Витаной?

— Витана — старшая, — многозначительно произнесла Леся.

— А вот тебя почему берут, не понятно, — обиженно буркнула Зоря. — Я тебя на пол оборота старше. А тебя на смотрины вперед меня везут.

Леона испуганно уставилась на девушек.

— Какие смотрины? Нельзя мне замуж! — воскликнула она.

— Это верно, — ответила Зоря. — Из тебя никудышная девка. Ты и приголубить-то мужа не сумеешь. Вместо того, чтобы к груди прижать трепетно — на кулачный бой вызовешь.

Леона бросила на нее косой взгляд.

— Взялась выдумывать! — проворчала появившаяся у печи Верхуслава. — Ишь, смотрины захотела. Пир это обыкновенный будет. Витану и верно берут, как старшую. А Леонку туда князь сам пригласил.

— Меня?! — удивилась девушка. — Да я его даже… — Девушка вдруг вспомнила встречу в лесу с незнакомым статным мужем. — Ох, так это князь что ли был…