Маркус Эланд кивнул мне, коротко, словно передал привет старому другу, а потом улыбнулся, обнажая нечеловечески острые зубы. В последних лучах заходящего солнца черные волосы обрели алый оттенок.
Я интуитивно вцепилась Адриану в предплечье. Тот повернулся, проследил за моим взглядом и легко махнул рукой.
— Не волнуйся, — шепнул мне Адриан. — Он не самый худший кошмар в этом дворце.
— Умеешь успокоить, — тихо отозвалась я.
— У него есть свои недостатки, — помедлил Адриан, видимо, подбирая формулировку, которую не жалко было дать подслушать, — но многое в Империи и правда держится на нем. Отец не спешит заниматься делами, если они не добавляют величия в глазах народа. Мне еще придется изменить эти порядки, если представится шанс.
Если мы выживем.
— Почему он здесь? Миранда говорила, что домой их не возьмут, но ведь столько лет прошло. Он же не собирается воевать против своих?
— Сомневаюсь, — подтвердил Адриан. — Он продолжит оставаться в стороне, сколько получится. И надеюсь, нам не придется пожалеть об этом и его лояльность Империи действительно так высока. Однажды он все же пытался уйти. Я был слишком мал, чтобы помнить, но слышал об этом позже. Демоны отозвали статус посла, а когда он поехал на родину, чтобы попытаться изменить это решение, его чуть не убили. Он снова вернулся во дворец, и отец принял его, только уже не послом, а другом. Больше этот вопрос никогда не поднимался.
— Миранда так и не увидела дома…
— Миранда выросла здесь. Если ты спросишь ее, она скажет, что никогда не хотела уезжать.
— Знаю, — отозвалась я. — Она говорила. Но это грустно — не знать своей истории.
— Поверь, я бы предпочел не знать.
Я закусила губу. Зря это сказала. У Адриана была семья, история, великий род, богатство, но никогда не хватало связи. Не хватало любви.
Глава 67. Огненный дождь
Комната была… большой. Другого слова мне не удалось подобрать, так что я просто оставила попытки. Сюда поместились бы все вещи из нашего старого домика в Эгертайхе.
Все казалось таким чистым, светлым и вместе с тем непринужденно роскошным. Я разулась, боясь оставить неуместно грязный след. Прошла по шелковистому ковру, ласкавшему усталые ступни. Воздух наполнял аромат свежих цветов, расставленных по комнате в светло-желтых похожих вазах. Я с интересом взглянула на пару картин на стенах, вспоминая запечатленные художником моменты из истории Единой Империи. Повернулась к величественному зеркалу с резной рамой, смущенно взглянула на свое отражение. Улыбнулась ему. Зеркало, словно врата в другой мир, удлиняло комнату, зрительно увеличивая ее. От этого мне становилось не по себе.
В камине еще тлели угли. Мягкий диванчик был украшен пышно взбитыми подушками. Белыми с золотистой вышивкой.
Взгляд остановился на широком, почти во всю стену окне, через которое проникал мягкий свет заката, окрашивая комнату в теплые тона. Сердце замерло, когда я подошла к стеклу, а потом радостно продолжило биться. Внизу лежал жемчужный пруд. Конечно, Адриан не мог этого упустить. Он прекрасно чувствовал, что мне было нужно.
Я резко отступила от окна. Поняла, как хорошо меня, должно быть, видно снаружи. К счастью, внизу уже никого не было. Но ощущение не проходило. Как же странно Маркус Эланд на меня смотрел. От одной мысли о нем вспотели ладони. Адриан говорил, что Эланд давно знал о моем существовании. Если бы он хотел что-то сделать, приступил бы сразу. Какой резон ждать и тянуть до начала войны? Он мог давно сдать меня.
Мысли были верными, но сегодня не успокаивали. Адриан отправился к отцу, а это означало, что до завтра я его не увижу. Но Миранда должна была меня навестить.
Я задернула окно тонкой шторой и с огорчением обнаружила, что она совсем не помогала. Я с сомнением покосилась на роскошную широкую кровать. Она хоть и стояла далеко от окна, да еще и отгороженная диванчиком, но все равно не казалась мне достаточно закрытой.
«Надо же, — с тоской подумала я. — Раньше могла легко уснуть под открытым небом, в лесу, а то и вовсе на крыше. А сейчас боюсь окна, через которое меня могут увидеть».
Все менялось, и не в лучшую сторону. В мире больше не существовало безопасных мест. По крайней мере, для меня.
Я встала посреди комнаты и постаралась сосредоточиться. Вспомнить все, что делала в прошлый раз. Вызвала маленькие огонечки, растянула их по ладоням. Вышло на удивление легко, тренировки не прошли даром. Я соединила огоньки с обеих ладоней в один, а потом осторожно, словно зачарованный букет невесты, подкинула его в сторону окна.
По стеклу растеклось пламя, потянулось к углам, словно протягивая синевато-желтые щупальца, пока не закрыло все окно целиком. Темнее в комнате не стало, пламя лишь добавляло света, зато я, к своему удовольствию, почувствовала себя отрезанной от внешнего мира.
В дверь постучали.
— Входи, — крикнула я, уверенная, что Миранда наконец освободилась из объятий собственной матушки.
Я услышала, как дверь открылась — но не как закрылась. Удивленно обернулась — и ойкнула, глядя в красные глаза. Маркус Эланд скептически осматривал окно, а я почувствовала, что теряю связь с собственной магией. В груди словно лопнула натянутая пружинка, пламя с окна пропало, а по всей комнате пролился ослепительный огненный дождь.
Благо короткий. Ни взвизгнуть, ни отступить я не успела. Магия не обжигала, потому что была моей.
Эланд, стоящий в проходе, протянул руку и поймал парочку огненных капель на узкую ладонь. На мое счастье, они исчезали раньше, чем достигали пола, так что устроить во дворце пожар у меня не вышло.
— Занимательно, — оценил Эланд. — Грех не использовать такой уникальный дар на пользу.
Я все еще испуганно смотрела на него, но самообладание возвращалось.
— В скором времени я собираюсь использовать его на пользу, Ваша Светлость. — Ответила — и сразу прикусила губу. Шатти его знает, как правильно к нему обращаться. Он же тут, вроде как, первый после императора. А то и — до, это как посмотреть.
— Главное, чтобы вы были уверены в пользе, — заметил он.
Мне очень не нравились его слова. Эланд словно старался запутать меня, вселить неуверенность. И ведь получалось. Быть уверенной в пользе? Да я вообще ни в чем не уверена, даже в том, что я — это все еще я, а не бестелесный магический монстр, что поселился внутри.
— Маркус, оставь ее в покое, — раздался снаружи тихий, но твердый женский голос с отчетливыми властными нотками. Это не был приказ, но не оставалось сомнений, что подчиниться придется.
— Всего лишь заглянул выразить свое почтение, — пояснил он и оскалился — такой хищной показалась мне эта улыбка. Эланд явно не привык спрашивать разрешения, чтобы на что-то взглянуть. И сейчас ему совсем не понравилось вмешательство в его неведомые планы.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и покинул мои покои.
Я обхватила себя руками, чувствуя, что дрожу. Не просто дрожу — меня колотит так, что зубы не попадают друг по другу. Императрица прикрыла дверь, потом легкими бесшумными шажками оказалась рядом со мной и обняла. Так просто, как делала мама, приятно, уютно. Словно между нами не было отличий, условностей, правил, огромной пропасти в статусе и всем остальном. Там, где она касалась меня, от подушечек ее пальцев расходилось тепло.
— Благодарю, — пробормотала я.
Не то чтобы мне требовалась целительница, но это и впрямь помогало. Не только от дрожи, но и от преследовавшей меня тревоги. От подступающей паники.
— Не беспокойся, — улыбнулась она. Так приветливо, так искренне, что мне стало легче. Не смущали даже ее драконьи глаза с вытянутыми зрачками, которые она не прятала. Возможно, решила, что здесь не для кого притворяться. — Не стоит так сильно бояться. Адриан защитит тебя.
— Он самый добрый из всех, — зачем-то пробормотала я и покраснела. Наверное, стоило сказать что-то другое, чтобы выразить то, каким хорошим мужчиной она его вырастила и воспитала. Чтобы сделать ей комплимент. Вечно у меня все получалось неправильно.
