И городская стража ловить его не спешила.
А по городу уже ползли слухи о чудачествах госпожи Рубин.
Главным образом все местные модницы недоумевали, почему ни в одной ювелирной мастерской невозможно приобрести рубины и изготовить из них себе, скажем, колье.
Рубины-то есть! И их премного!
На мне, по крайней мере, их видел весь город.
И каждый раз это было новое украшение, а то и целый ансамбль!
Все задавались вопросом, почему я не продаю их.
О копях на ручье уже все знали.
Маленький участок Марты огородили надежным забором.
Вдоль него и днем, и ночью ходили крепкие бородатые коротышки с яростными лающими псами.
А за забором велась стройка дома, до того шустро, что можно было подумать —там колдует хороший такой колдун.
Слухи подогрело еще и освобождение одного из работников.
Он не доработал полгода на меня, но уговор дороже денег.
Когда начальник охраны снимал с него кандалы, я вручила ему новую, чистую одежду и его мешочек с заработанными деньгами и камнем.
— Если не найдете себе место на воле, милости просим обратно, — сказала я.
Бедолага прижал заработанное к груди, словно боялся, что сейчас это отнимут.
— Наверное, так и будет, — пробормотал он.
Заработанный камень, что он вынес с ручья, был оценен давно, и довольно дорого.
Его оторвали с руками и ногами, и, кажется, даже немного дороже.
Тут же его приобрела какая-то знатная дама с тем, чтобы изготовить себе красивое кольцо.
Люди еще раз убедились, что камни есть, и отменного качества.
Так какого черта эта сумасшедшая Рубин их не продает?!
Ведь даже дети в ее доме рубины носят!
Те, кому удавалось хоть одним глазком увидеть внутреннюю жизнь дома, уверяли, что юные девицы ходят с брошами, приколотыми под воротники их платьев. А мальчики все сплошь носят массивные перстни на золотых цепочках на шее.
Те, кто решили меня запугать и обобрать, верно, были неприятно удивлены.
Представляю их вытянутые морды, когда они узнали, что я живу прежней безбедной жизнью, да еще и нахожу средства на стройку, и на изготовление украшений!
Прогуливаясь по городу в компании Лисьего Хвоста, я однажды наткнулась на оценщика.
Весь его вид говорил, что он тут оказался не случайно. Он ждал именно меня, стоя на углу и опираясь на трость.
Лицо у него было преотвратительное. Желчное, желтое, с жадным жабьим ртом.
Он горбился, ежился, словно ему было холодно в его одеждах.
Да еще и вид имел потрепанный, словно только что поздоровался с моими собаками на ручье.
— Доброго дня! — произнес он таким голосом, каким обычно говорят «да чтоб тебе сдохнуть».
— Что вам угодно? — холодно спросила я, останавливаясь.
Лисий Хвост выдвинулся вперед, готовый заслонить меня собой.
Оценщик весь сморщился, как изъеденный грязью башмак.
— Я тут уж не затем, чтобы драться! — выпалил он.
Я усмехнулась.
— Вы полны сюрпризов, — ответила я. — Вы знаете все обо мне, о моем прииске и о моих финансовых возможностях. Так что я не исключаю возможности, что такой опасный господин кинется в рукопашную.
Лицо оценщика стало еще кислее.
— Ну, насчет ваших финансов я, пожалуй, погорячился, — неохотно признал он. — Кто же знал, что у вас может быть настолько могущественный покровитель!..
— Почему б ему у меня не быть?
Оценщик осклабился.
— Беременная брошенная жена, — скользко и липко произнес он. — Женщины такого сорта быстро теряют ценность.
— Ну, вот я пока не потеряла, — ответила я, хотя мне до боли хотелось садануть ему кулаком по его противным губам, говорящим все эти мерзости.
— Да, стоит признать — вы меня удивили, — весело ответил мне оценщик. — Тот болван, которого вам удалось окрутить, верно, без памяти влюблен в вас. Но это ненадолго, смею вас уверить! Я бы нипочем не потратил на вас всех тех денег, что тратит он.
— У вас их и нет, — отрезала я. — Так что не вижу смысла обсуждать, куда бы вы потратили ваше несуществующее золото. Так что вам угодно? Вы же тут стоите не для того, чтобы поговорить о моей стоимости?
— Как раз о ней, — возразил оценщик. — О ваших рубинах заговорили в городе, ну и… мы решили, что немного погорячились. Я готов оценить их вдвое выше, ну, и расплатиться сейчас же. Что скажете?
Я беззвучно рассмеялась.
— Вдвое? — повторила я задумчиво. — Вы предложили мне сто пятьдесят золотых, кажется? А теперь предлагаете триста?
Я развязала кошелек, висящий у меня на поясе и горстью зачерпнула оттуда монеты.
— У меня есть эти деньги, — холодно ответила я, демонстрируя золото оценщику. — Так что идите, делайте свои предложения торговкам на рынок.
Оценщик даже побагровел от ярости.
— Даю втрое выше предложенного! — выпалил он.
Видно, земля горела у него под ногами.
Из-за его неверных данных кое-кто потерял хороший товар?
И накостылял этому господинчику по шее, вышвырнув его и велев все исправить?
Я так и покатилась со смеху.
— Ваше «втрое» это все равно нищенски мало, — ответила я. — Так что я подожду, когда вы дозреете до полной стоимости! А до той поры — прощайте!
Но главное блюдо было еще впереди.
Швеи, присланные Иваром, пригласили меня на первую примерку.
И оказалось, что платье, которое они мне шьют, ярко-алое, цвета крови!
С высоким воротом, с острых концов которого словно срывались рубиновые капли, с широкой юбкой до пола, которая деликатно подчеркивала мой округлившийся живот.
Все платье, сверху и донизу, было расшито рубинами. Мелкие, как рисинки, камни были выложены в причудливые узоры, изображающие ветви и цветы.
Камни покрупнее рдели в серединках цветов, а самые крупные украшали глубокий вырез на груди и красовались на поясе, под грудью.
— О, как вам к лицу этот алый цвет! — щебетали мастерицы, пока я, потрясенная, стояла перед зеркалом, а они подкалывали юбку и расправляли складки короткой накидки, ниспадающей с плеч до пояса. — Госпожа Рубин! Ах, это просто чудо — так много камней!
В довершение образа мне на голову полагалась диадема с неприлично крупными камнями и колье в три ряда алых горошин на шею.
— Вы будете самой чудесной на празднике, самой чудесной! — швеи так и всплескивали руками. — Вот тут будет вышивка золотой нитью, сударыня, а к тычинкам цветов пришьем крохотные жемчужины. Вы будете сиять, гореть, как жар!
В этом-то наряде, стоящую на банкетке перед зеркалом, меня и увидел Робер.
Казначей — это тот человек, перед которым немедленно открываются все двери. И моя не была исключением.
Слуги, немного напуганные его визитом, провели его прямо до моей комнаты, и он замер, потрясенный, разглядывая меня.
— Ну, как? — робко произнесла я, позабыв поздороваться.
Признаться, я сама была потрясена великолепием этого прекрасного платья.
— Вы неподражаемы, — ответил Робер с восторгом, подавая мне руку, чтоб я могла спуститься на пол. — Черт, как вам идет ваше положение! Кажется, я никого красивее и соблазнительнее не видел, чем вы в этом платье…
— Вы пришли мне делать комплименты? — улыбнулась я.
Швеи почтительно сбились в уголок, когда он с силой привлек меня к себе.
— Я пришел посмотреть, правда ли то, что о вас говорят, — ответил он, жадно рассматривая меня.
— И что же обо мне говорят?
— Говорят, что вас поразило рубиновое безумие.
— Оу… неужто это правда?
— Наверное, так. Но оно вам тоже идет! А еще я принес вам подарок. Небольшой подарок.
Он вынул из-за спины лакированную деревянную коробку.
От нее пахнуло знакомой сладостью, и я схватилась за голову.
— Робер! Это чересчур дорогой подарок.
— Совсем немного благовоний.
— Я знаю, сколько они стоят! Это же целое состояние!
— Верно, это самый легкий способ пустить деньги на ветер, — рассмеялся Робер. — Берите, берите. Я знаю, этот аромат вам нравится.
— С чего вы взяли?
