Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Грянул второй выстрел, и опять из меня вырвало добрую порцию небесной силы — новая магическая рука перехватила очередную пулю, а миг спустя я развернулся и шибанул в стрелка кровавой искрой. Яркий росчерк угодил тому в грудь, и хоть оказался погашен защитным амулетом, человека выбило из седла. И — гарпун!

Пурпурная жила захлестнула шею всадника с зачарованной саблей и сдёрнула его с коня, рубака рухнул на дорогу со свёрнутой набок головой. Не теряя времени, я подскочил к стрелку, силившемуся втянуть воздух в отбитую кровавой искрой грудь, подобрал оброненный им револьвер и всадил пулю в голову. После добил придавленного конём молодчика, заодно прервал мучения и его безвинно пострадавшего скакуна.

Третий?

Но всё разглядел верно — третьему свернуло шею, не спас амулет.

Тоже интересно: револьверы, зачарованное оружие, защитные амулеты. Неужто дом Синей птицы далеко не так слаб, как о том толковал брат Резкий?

Черти драные, никому верить нельзя!

Тихонько ойкнула выглянувшая из канавы Плакса, я обернулся к ней и скомандовал:

— Собери кошельки и амулеты! Быстро!

Сам переломил револьвер и вытряхнул на землю стреляные гильзы.

Пятизарядник под унитарный патрон? Неплохо.

У напарников стрелка оказались точно такие же револьверы. Я разрядил их все, заодно снял оружейные ремни и выгреб патроны.

— Вот! — подбежала ко мне Плакса. — Это амулеты, да? Красивенькие!

— Оставляй! — распорядился я и стянул со свернувшего шею молодчика сначала куртку, а затем и рубаху. Рубаху кинул девчонке. — Переоденься!

Та округлила глаза, но тотчас побросала на землю кошельки и амулеты, сняла через голову свой мешок и принялась, путаясь в рукавах, возиться с рубашкой. Рёбра выпирали из-под кожи, тут и там желтели синяки, хватало и не до конца подживших рубцов.

— С рукой у тебя что? — спросил я о тряпке.

— Загноилась, когда осокой распорола, — пояснила Плакса. — Меня взгрели и на кухне оставили, не отправили в поле с остальными. — Она оправила рубаху и улыбнулась. — А мы дальше на лошадках поскачем? Я не умею!

Я и сам верховой езде обучен не был, да к тому же перепуганные жеребцы умчались прочь, и гоняться за ними по полю никакого желания не было. Так что пересыпал все монеты в один кошель, туда же сложил амулеты, кинул его девчонке.

— Прибери!

Револьверы и патроны я сложил в парусиновую куртку, свернул её и на узел затянул рукава.

— Хватай и тащи!

Плакса округлила глаза.

— У тебя тоже зарок чужого не брать? Как у Серого, да?

— У меня зарок: что моё — то моё, — усмехнулся я. — Оружие хороших денег стоит — тебе они точно лишними не будут, только с какой стати мне делиться, если сам всю работу сделаю?

Весу в Плаксе было всего ничего, но взгромоздила узел на плечо, засеменила рядом со мной.

— А больше нас никто не нагонит? — забеспокоилась она, обернувшись и едва не завалившись при этом на бок.

— Нагонят — им же хуже! — зло процедил я, но нет — на сегодня мне приключений хватило с избытком. Пришло время уносить ноги и путать следы.

Глава 26

14−11

И я бы следы непременно запутал — да только как их запутаешь, когда от горизонта и до горизонта одни драные поля, через которые тянется единственная драная дорога? Не говоря уже о том, что и уносить-то ноги у нас получалось с превеликим трудом. Плакса еле-еле плелась — под тяжестью закинутого на плечо узла с револьверами её так и мотало.

Разумеется, я мог наплевать на свой дурацкий зарок и забрать у девчонки трофейное оружие, да только ничего бы это не изменило. По уму тащить на своём горбу следовало ещё и её саму, а причин так надрываться я попросту не видел. Убежать мы в любом случае были неспособны, посему дальнейшее развитие событий зависело исключительно от того, возьмутся за нас всерьёз или предпочтут не связываться.

Примерно через полверсты попался перекрёсток, там я сказал Плаксе:

— Привал!

Девчонка аккуратно уложила узел на обочину, сама отошла чуть в сторонку и без сил повалилась в траву.

«Не дойдёт», — решил я и спросил:

— Так чего плохого в приюте?

Плакса словно от удара дёрнулась.

— Всё! — выпалила она. — Всё! Они там злые!

— Кто?

— Заправилы из старших, — пояснила девчонка. — В рот Червоне и Наставнику заглядывают! По нескольку раз на дню собираются, а потом всех жизни учат. А чуть что не по-ихнему — бьют и без еды оставляют! Могут и плетей всыпать. Мне раз досталось…

«Наставник» она произнесла будто имя, и я не преминул уточнить:

— Наставник — это бородатый?

— Он, — подтвердила Плакса. — Добреньким прикидывается, а сам не лучше Червоны! Тем, кто ему глянется, сначала двойную пайку выдавать начинают, а потом продают.

Я приметил катившую со стороны Южноморска телегу и отреагировал на слова девчонки не сразу.

— Продают? — озадачено глянул на неё и высказал первое пришедшее на ум предположение: — В бордели?

— Не! — отрицательно мотнула головой Плакса. — Дворянчики за этим прямо в приют приезжают, им Червона девчонок подбирает. А Наставник и на старших указывал, и на совсем мелких. Никто не возвращался. Беглецов частенько в городе ловят и обратно привозят, а этих — никогда.

Я хмыкнул, подхватил узел с револьверами, протянул руку Плаксе.

— Вставай!

Когда телега уже доползла до перекрёстка, мы двинулись ей навстречу, и я уточнил у клевавшего носом дедка в потрёпанной соломенной шляпе:

— Это в Южноморск дорога?

Тот натянул вожжи и кивнул.

— В Южноморск. Куда ещё?

— А там что? — указал я налево.

— Луковичи, — подсказал возница. — Деревенька такая.

— Через неё в город можно попасть?

— Отчего же нельзя? Можно! Только крюк изрядный выйдет.

Я кинул узел на телегу, затем подхватил и усадил рядом Плаксу, а дедку скомандовал:

— Поворачивай тогда.

У того аж седые брови на лоб полезли.

— Зачем это? — удивился он, сдвинув на затылок соломенную шляпу. — Не по пути мне туда!

— Думаешь, под кусты с дырой в голове по пути? — спросил я, усаживаясь на телегу. — Поворачивай, кому сказано!

Возница нехотя повиновался, а когда Плакса громко прошептала:

— Мы ведь не убьём дедушку? — то аж втянул шею в плечи.

— Не убьём, — заявил я и усмехнулся. — А если его кляча шустрее копыта переставлять начнёт, то ещё и целковым одарим.

И та — да, начала.

Уж не знаю, поверил ли мне дедок, но на окраине Южноморска я велел Плаксе:

— Расплатись!

Девчонка округлила глаза.

— А почему я?

— По кочану!

Плакса закусила губу и достала кошелёк, поколебалась немного и проныла:

— Да ему и гривенника хватит…

— Не жадничай! — рыкнул я.

Девчонка шмыгнула носом, вытерла покатившие из глаз слёзы и нехотя протянула вознице крупную серебряную монету. Так и давилась слезами втихомолку, пока в первой же попавшейся по пути уличной харчевне я не купил две лепёшки с сыром, порцию жареной рыбы и пару кружек холодного ядрёного кваса. Думал, этого нам хватит, но в итоге пришлось брать ещё кулёк пирожков с луком и яйцом. Вот с ним мы в оружейную лавку и заявились.

Приказчик хоть и безмерно удивился странным посетителям, но виду не подал. Уважительно глянул на мой нагрудный знак урядника пластунов Мёртвой пехоты и улыбнулся.

— Чего изволите?

Я забрал у Плаксы надкушенный пирожок, кинул его в газетный кулёк и скомандовал:

— Выкладывай!

Девчонка устроила узел на краю прилавка, кое-как развязала на совесть затянутые мной рукава куртки и один за другим достала три револьвера, а затем принялась выставлять рядком патроны.

— Нам бы сдать! — пропищала она.

Приказчик не сдержался и спросил:

— Могу поинтересоваться происхождением оружия?

— Можешь даже квартального кликнуть, — улыбнулся я, — и мы поведаем обо всём сразу вам обоим. Но лично я предпочту вести дела с тем, кто стоит за прилавком ради заработка, а не для удовлетворения собственного любопытства.