Девушки бури и тени - Нган Наташа

Покрытая гладким мехом морда демона-пантеры Касты Луны появляется из-за двери на мой стук. Он смотрит на моё окровавленное лицо:

– Хочешь, чтобы я полечил тебя?

– О, нет. Вообще-то я пришла узнать, как Майна.

Серьёзные, бледно-жёлто-зелёные глаза демона сверкают на фоне обсидианового меха, кончики которого местами начинают приобретать серый оттенок.

– Девушка совсем обессилела, – отвечает он глубоким, прохладным и хриплым голосом, похожими на прикосновение сухой щётки к хлопчатобумажной простыне зимней ночью. – Но она будет жить.

– Мне бы хотелось её увидеть, – я пытаюсь заглянуть за дверь.

– Она спит. Сейчас её лучшее не беспокоить.

Я отступаю назад, а он выскальзывает и закрывает за собой дверь.

– Спасибо, что присмотрел за ней, э-э...

– Оза, – скрестив руки на груди, он прислоняется к стене каюты, раскачиваясь вместе с лодкой. – Ей очень повезло, – резко говорит он.

– В чём?

– В том, что она выжила, – демон-пантера отталкивается от стены и покачивающейся походкой приближаясь к остальной группе, волоча за собой хвост. Он повышает голос, обращаясь к собравшимся. – Не представляю, как эта девушка выжила. Мы всё видели. Магия, которую она творила… Даже самый опытный шаман не смог бы создать такое дао в одиночку.

– Она была не одна.

В голосе Меррина слышится горечь. Остальные оборачиваются туда, где он стоит у борта лодки, потирая раненую руку.

Передо мной возникают яркие образы алых струек крови, вытекающих из раны Хиро. Как они обвились вокруг предплечья Майны, словно перчатка. Его обмякшее тело опускается на землю рядом с ней.

Используй меня.

Это были его последние слова за секунду до того, как он пронзил себя кинжалом. Хиро предложил себя Майне в качестве жертвы – свою жизнь в обмен на магию, настолько сильную, что могла бы потребовать ещё сотни других жизней.

– Что ты имеешь в виду? – резко спрашивает Лова у Меррина.

– Она использовала Хиро. Он отдал свою жизнь, чтобы она могла сотворить такое дао. Даже после всего, что случилось с Бо, она использовала его точно так же, как нас всё это время.

Лова вскакивает на ноги, а я шагаю к нему.

– Знаешь, так нечестно! – возражаю я, сжимая руки в кулаки.

– А что птицам известно о верности? – дерзит Лова.

Меррин смеётся – резкий звук, от которого у меня по коже бегут мурашки. Его лицо дикое, голос шокирующе холодный.

– Бо рассказал мне, кошка, почему вы изгнали Нитту с ним из своего клана. Не прикидывайся, что имеешь представление о верности.

– Хиро сам предложил себя, – напоминаю я, прежде чем разговор перерастёт в очередные глупые дебаты птиц и кошек, свидетельницей которых мне сейчас неинтересно быть. – Он велел Майне использовать его. Я слышала сама. Она не хотела, но он настоял, к тому же на нас напали. Другого выбора не было. Она сделала то, что должна была сделать, чтобы спасти нас.

– Ты действительно в это веришь, милая? – Меррин переводит на меня проницательный взгляд.

– Да.

Что-то печальное на секунду появляется в чертах его лица – потерянный, печальный взгляд. Затем он берёт себя в руки.

– Что бы делала Майна, если бы там не было Хиро? – спрашивает он у меня.

— Она... не смогла бы создать такое сильное дао без него...

– Напротив, очень даже смогла бы, – Меррин переводит взгляд на Цаэня. – Понимаешь, о чём я говорю, не так ли, Шифу?

Цаэнь сильно хмурится, но ничего не говорит.

С очередным резким смешком Меррин начинает нетерпеливо расхаживать по палубе, выгнув шею под неестественным углом.

– Существует много историй о шаманах, творящих дао, которые все считают невозможными. Такие дао не могут сотворить даже самые сильные и умелые шаманы при обычных обстоятельствах. Клан Сиа – самая известная из этих легенд. Но что такое магия, если не обмен ци? Обмен жизненной силой между шаманом и землёй? Какой высший дар можно предложить земле? Какова высшая жертва?

Ответ приходит ко мне хриплым шепотом на занесённом песком ветру.

Смерть.

– Хиро, возможно, и предложил свою жизнь, – продолжает Меррин в неловкой тишине, – но Майна предпочла забрать её, чтобы спасти собственную. Жертвовать чужими жизнями ради достижения собственных целей… – его голос язвителен. – Каков отец, такова и дочь.

Лова бросается через палубу на Меррина, приставляя острие сабли к его горлу.

– Возможно, я тоже не в восторге от Кетаи Ханно, – рычит она, – но эта девушка много значит для меня, и мне повезло, что я знаю её мысли и чувства. Если она не боится делать то, что нужно для победы в войне, это не означает, что ей не хватает честности. Она заботится о других глубже, чем ты можешь себе представить, птичка. И если посмеешь сказать ещё хоть слово против неё, я собственноручно вышвырну тебя с этого корабля, предварительно перерезав тебе горло.

Меррин, моргая, смотрит на Лову, и снова его охватывает мимолётная вспышка грусти… и даже облегчения. Он отступает.

– Не нужно, – кисло говорит он. – Я и так не останусь здесь ни минутой дольше.

– Меррин! – Нитта вскакивает и бежит к нему. – Пожалуйста, не надо! Я знаю, тебе больно, я знаю, ты не это имеешь в виду...

– Открой глаза, Нитта! – он отталкивает её объятия. – Ты должна пойти со мной.

Все встают, воздух сгущается от напряжения.

Шифу Цаэнь подходит к Меррину с раскрытыми ладонями.

– Я понимаю, как сильно ты страдаешь из-за смерти Бо и Хиро, Меррин, – размеренно говорит он. – Я видел, как горе сжимает сердце даже самому сильному человеку, и я тут не исключение. Ты сейчас не в себе. Останься – и мы сможем всё обсудить.

Рот Меррина кривится. На секунду мне кажется, что он вот-вот заплачет. Затем гнев прорезает его лицо уродливыми морщинами.

– А, так ты хочешь поговорить, Шифу? – он возвышается над Цаэнем, пронзая его оранжевыми глазами. – Хорошо, давай поговорим. Потому что за этим кроется нечто большее, чем просто Бо и Хиро, не так ли? Уже не первый раз Майна убивает хорошего человека ради ваших эгоистичных целей.

– О чём... о чём ты говоришь? – со слезами на глазах шепчет Нитта.

– Дочь Белого Крыла, леди Эола. Это сделал совсем не Король. Это сделала Майна.

Воцаряется тишина. Все молчат, уставившись друг на друга, единственными звуками являются сухой свист ветра, осыпающего песком нашу одежду, и скрипы такелажа над головой. Когда до меня доходят слова Меррина, пульс начинает биться учащённо.

– Она ведь вышла из твоей комнаты той ночью, не так ли? – обращается он ко мне.

Я перебираю смутные воспоминания. В голове туман от саке. Я спорю с Майной, она выходит на террасу – говорит, что ей нужен воздух. Мне снится, как она возвращается в постель с окровавленными руками. Это не может быть правдой — Эолу убили магией, на ней ни царапины, кроме королевской метки. Но разве я подсознательно не почувствовала, что с Эолой что-то не так? Ощущение смерти, витающее в её теле?

Что-то ещё встает на свои места.

Я говорила Майне, что старшая дочь Белого Крыла против планов матери вступить в союз с Ханно. По пьяни я спутала Канну с Эолой. Но что если Майна отреагировала на мои слова? Что если, как говорит Меррин, она убила Эолу, чтобы та не встала между Ханно и Белым Крылом?

Иногда приходится добиваться чего-то силой. Иногда только так и можно получить то, что тебе нужно.

Пульс грохочет в ушах. Если Меррин прав, и Эолу убила Майна, то она это сделала в первую очередь только из-за моих слов.

Как раз в этот момент лодка переваливает через высокий гребень. Я пошатываюсь, сгибаясь пополам, Нитта бросается подхватить меня, пока я не упала.

– Леи? – выдыхает она. – Что случилось?

– Он прав, – выдавливаю я. – Кажется, Меррин прав.

Меррин наблюдает за нами, его лицо по-прежнему искажено гневом, но на нём также есть грусть, вина и обида – целая смесь противоречивых эмоций, и я словно смотрю в зеркало на свои собственные чувства.