Прикладная рунология (СИ) - Грей Дайре

— Кристиан? Вряд ли. Он, конечно, не любит, когда я и Ивон находимся в одном месте, но когда выслушает и оценит угрозу… Поверь, порой он придает значение даже еще более незначительным и, на первый взгляд, глупым историям. Возьми.

Перед ней на комод лег перстень с крупным сапфиром, от которого волнами расходилась сила. Вода. Защита. Баронесса надела артефакт на указательный палец левой руки. Ульрике как раз закончила распределять по пальцам кольца и достала уже из другого ящика револьвер, который сразу же стала заряжать.

— Думаешь, он нам понадобится? — голос снова сел, а в коленях появилась слабость. Захотелось присесть и немного побыть в тишине. Может быть, любовница герцога вообще без нее справится?

— Надеюсь, нет, но готовыми нужно быть ко всему. — Заряженное оружие отправилось за спину, после чего Ульрике взглянула на нее. — Жандармы так и не поймали темного мага, который устроил взрыв в порту. Кристиан уверен, что он существует, но уехал. Если прибавить к его исчезновению твой рассказ, история уже не выглядит столь нелепой. И безобидной. От тебя не требуется ничего, что ты не смогла бы сделать. Просто прийти и рассказать то, что услышала. И… Если я скажу бежать, ты побежишь. И не станешь оглядываться.

Милисент почувствовала, как кровь отлила от лица, а горло пересохло второй раз за вечер. Вряд ли она сможет далеко убежать в юбке и на каблуках, да и вообще… Это же все несерьезно, да?

Она дёргано кивнула и следом за хозяйкой дома направилась вниз. Перед дверью Ульрике остановилась и обратилась к охраннику:

— Закрой за мной дверь и не открывай никому, пока я не вернусь или не приедут от герцога.

Тот молча кивнул, исполняя указание.

— Разве нам не стоило взять его с собой? — поинтересовалась баронесса, пытаясь отогнать страх, от которого ладони стали влажными.

— Его во дворец не пустят. Пропуск рассчитан на одного, но ты выглядишь как респектабельная фрау и умеешь разговаривать с мужчинами, ты пройдешь.

Только оказавшись за рулем баронесса успокоилась. Улица, где жила Ульрике, была довольно узкой, и на разворот ушло все внимание, вытеснившее эмоции. Милисент вывернула руль, сдала назад. Затем снова поворот колеса уже в другую сторону, выровняться на дороге и плавно утопить педаль скорости в пол, позволяя авто разогнаться. Благо дороги по ночному времени были пусты.

— Все ритуалы обычно совершаются в полночь, — задумчиво проговорила бывшая воровка. Она сидела рядом, держась за кожаную петлю, прикрепленную к крыше. — У нас есть час с небольшим. Прием должен быть в самом разгаре. Официальная часть уже подходит к концу.

— Думаешь, раньше полуночи ничего не случится? — рассеянно поддержала разговор Милисент, следя за дорогой.

— Если в полночь ничего не случится, нам повезло, и все подозрения — просто раздутая фантазия перенервничавшей дурочки. Я буду только рада.

Звучало не слишком приятно, но если отбросить сострадание, баронесса разделяла чувства компаньонки. Пусть все окажется фантазией. Лишь бы ничего не случилось…

Захотелось выскочить из авто и помчаться вперед еще быстрее, обгоняя время, но все, что оставалось, только сильнее сжимать руль и давить в пол педаль.

Почему-то вспомнилось, как человек Кристиана учил ее водить. Еще до встречи с Герхардом. Изучив всю информацию о бастарде императора, она решила, что проще всего будет привлечь его внимание именно автомобилем. А для этого требовалось сначала заказать дорогую игрушку, а еще научиться ею управлять. И пока заказ, оформленный через третьих лиц, изготавливался на заводе, она наматывала круги на поле за городом в компании незапоминающегося и не умеющего улыбаться мужчины. Казалось, что она достигла определенных успехов, но стоило наступить тому самому дню, и все полученные навыки вылетели из головы…

О, как она старалась! До мельчайших деталей продумала образ. Историю. Подобрала украшения и аксессуары. Отрепетировала речь и выражение лица перед зеркалом. Зазубрила все данные о герцоге. А в итоге нарвалась едва ли не на грубость.

«Как можно так бездарно управлять транспортом⁈»

Герхард бушевал. Настолько, насколько он вообще мог бушевать. То есть совершенно нестрашно, но искренне, и даже немного забавно. Если смотреть со стороны. Или вспоминать. В тот момент смешно не было. Наоборот хотелось едва ли не выть от досады, потому что человек, ради которого все затевалось, совершенно не обращал на нее внимание! Кроме драгоценного авто, выпущенного с его завода, герцог не замечал ничего. А ей требовалось именно внимание! Интерес! И все шло прахом!

Тогда Милисент отбросила сценарий вместе с репетициями и предложила мужчине, раз уж он так переживает о сохранности одного из своих детищ, научить ее водить. А он согласился… И начал приезжать каждый день ранним утром к ее квартире, чтобы исполнить обещание.

Тогда он не дарил цветы, не рассказывал о себе, смотрел мрачно, разговаривал вежливо, но едва ли не сквозь зубы. И всем своим видом и поведением напоминал морского ежа. Но именно поэтому она смогла расслабиться и найти к нему подход. Ведь никакой реальной угрозы бастард императора в себе не таил. Скорее уж она могла причинить ему боль, подобравшись слишком близко.

Прошло пять лет, и вот уже Милисент спешит ему на помощь, сжимаясь от страха. Почему? Разве сын императора не один из самых сильных магов Империи? Что вообще с ним может случиться? Разум говорил, что ничего, но ужас толкал вперед. Бежать, мчаться, лететь…

Потому что время уходило…

Глава 36

Об императорской помолвке…

Во дворце было… неуютно. В целом, как и всегда. Но сегодня как-то особенно. То ли от количества людей, то ли от праздничной суеты, чуждой этому месту, то ли от внезапно нахлынувших воспоминаний, спровоцированных знакомыми покоями.

По обычаю будущего жениха должна сопровождать вся семья. Конечно, в первую очередь, отец и мать. Но остальные родственники тоже имеют право присутствовать. В прошлый раз Герхард торчал в дальнем углу гостиной и ждал, пока все закончится. Сегодня устроился в кресле у окна, оставив место в центре комнаты императрице и тетушке, которых развлекал Юстас. Кристиан как раз скрылся в дверях, ведущих спальню, чтобы поторопить Георга.

На него никто не обращал внимание, что не могло не радовать, и мысли невольно устремлялись в прошлое…

Покойный император редко вызывал его на аудиенцию. Но когда вызывал, отказаться было невозможно. Когда Герхард учился, император, назвать которого отцом не поворачивался язык, брал в руки журнал с отметками. Рассматривал его долго, словно там было, что читать, затем открывал тетради, задавал вопросы. Часто даже не по тем темам, что давали учителя. Отвечать требовалось быстро и четко. Даже если не знаешь. Лучше говорить правду, чем мучительно мяться, пытаясь вспомнить хоть что-то, и видеть, как холодеют бледно-голубые глаза.

Император ненавидел ожидание и ложь. И Герхард, как и Георг, быстро научился жить по его правилам. За незнание можно получить нагоняй, но за молчание оказаться в библиотеке на пару часов. Наедине с постоянным писком, от которого невозможно избавиться. И только тьма с ее тихим шепотом помогала справляться.

Мать в его учебу и общение с императором никогда не вмешивалась за исключением редких визитов во дворец, когда на аудиенцию приглашали их обоих. Но даже тогда она молчала или соглашалась, не смея перечить. Или надеялась вернуть себе расположение любовника? Зря. К бывшим любовницам Георг не возвращался. При дворе и за его пределами об этом знали, и, стоило одной даме покинуть апартаменты фаворитки, как на ее место сразу же нацеливались желающие.

Герцог качнул головой, стараясь избавиться от неприятных воспоминаний. Сегодня — праздник. Помолвка уже другого императора, который отнюдь не стремится водворить в свободных комнатах фавориток. И даже его букет для Сабины был скорее капризом, нежели серьезным намерением, ведь Георг так легко согласился забыть о секретаре. А в императорском кабинете все еще стояло фото Надин…