Вор без имени (СИ) - Соломенный Илья

У нас было пять минут до его пробуждения.

Зефир убрал воздушный барьер, и двигаясь в дыму, расползшемуся по коридору, мы перешагнули через неподвижное тело йакрута, от которого тянуло сладковатым, одурманивающим запахом снотворного и чем-то острым, насекомым.

Дым попытался забраться нам в нос и рот, но маски с фильтрами делали своё дело.

Я не к месту вспомнил обман Рива и ту лавку, в которой они провернули похожее… Тряхнув головой, отогнал эти мысли — не до них сейчас!

Прямо перед нами возвышалась дверь в кабинет Хэмли. Не дубовая, не обитая железом — цельная, отлитая из какого-то тёмного, матово поблёскивающего сплава. Замок на ней был не просто сложным — он был произведением искусства, предназначенным быть отпертым только владельцем ключа…

Ну, или…

Я приложил ладони к холодной металлической пластине рядом с замочной скважиной. В пальцы ударил лёд, но я не отдернул руку. Вместо этого закрыл глаза и отпустил сознание вглубь металла. Камень Силы под ключицей затрепетал, выплёскивая в руку волну пронизывающего холода.

И на этот раз, после всех тренировок, после книг, которые мне давала Элира, это было не похоже на простое ощущение — это было как бы «зрение».

Внутренности замка проступили в моём сознании с кристальной, ослепительной ясностью. Я видел каждый штифт, каждую капризную пружину, каждый хитроумный поворот механизма. Сложнейший лабиринт из закалённой стали отзывался на мою магию с сопротивлением — но отзывался!

Попытка силой заставить всё это встать на свои места была бы самоубийством — у меня бы башка от подобного лопнула, столько сил и такая тонкая работа потребовалась бы!

Но мне и не нужно было его ломать. Мне нужно было его обойти.

Я рванул нарукавный карман, и в пальцах оказались отмычки.

Пальцы заработали с сверхъестественной скоростью и точностью, которой у меня никогда не было. Я не искал вслепую, не подбирал — я знал, что делать. Тонкий штырь вошёл в скважину, занял нужное положение. Вторая отмычка, загнутая на конце, скользнула следом. Я водил ею, едва касаясь препятствий, которые уже видел своим внутренним взором. Лёгкий нажим здесь, чуть сильнее там, проворот на три градуса…

В ушах стоял звенящий гул собранности (или магии?), но сквозь него я слышал тихие, удовлетворяющие щелчки, один за другим. Пружины сжимались, штифты послушно занимали свои места.

Это был танец, где я знал каждый шаг наперёд…

Меньше чем за минуту раздался последний, самый глубокий и бархатный щелчок. Я повернул штырь — и тяжёлый, неподатливый механизм послушно провернулся внутри.

Не удержавшись, я тихо усмехнулся.

Зефир едва слышно присвистнул:

— Ну ты мастер…

Было приятно услышать такое, не скрою.

Я с трудом толкнул тяжеленную дверь, и она подалась с тихим, масляным шипением. Воздух, хлынувший из кабинета, ударил в нос запахом старой, дорогой кожи, вощёного красного дерева и едва уловимой пылью веков. Мы вошли в просторное, почти квадратное помещение.

Кабинет Хэмли буквально излучал из себя богатство.

Стены были отделаны тёмными панелями из тёмной древесины с причудливой золотой инкрустацией. Массивный письменный стол, больше похожий на алтарь, стоял у окна, заваленный аккуратными стопками пергаментов и с дорогими письменными приборами из слоновой кости и серебра.

Напротив него располагались кожаные кресла такой безупречной выделки, что, казалось, на них никто никогда не садился. В углу на мраморном постаменте стояла астрономическая сфера из бронзы и чернёного серебра, а пол был выложен отполированным паркетом.

Но наше внимание привлекло не это. У восточной стены, в неглубокой стенной нише, установленный на невысокий подиум стоял тот самый сундук! Он был отлит из тёмного, почти чёрного металла, и его крышка представляла собой толстое, идеально прозрачное стекло.

Зефир, забыв про осторожность, сделал стремительный шаг вперёд. Но я инстинктивно вцепился ему в запястье, резко дёрнув назад.

— Стой!

Под пальцами я ощутил его учащённый пульс. Он нервно обернулся на меня, холодные серые глаза сверкнули.

— Что ещё? У нас нет времени!

Я не ответил, сделал шаг вперёд, присел. Опустив руку ладонью вниз к полу перед нишей, я ощутил кое-что. Две прямоугольные пластины, скрытые под полосками паркета. Холодный, отполированный до зеркального блеска металл, а под ним — сложный механизм, начиненный смертоносной хитростью. Ловушка на давление.

— Пол, — коротко бросил я, — Там скрытые плиты. Наступать нельзя.

— Демоны расколотой луны! — выдохнул Зефир, сжимая и разжимая пальцы, — Так что, мы прошли весь этот путь зря? У нас остались минуты!

— Спешка нас убьёт, — отрезал я, окидывая взглядом комнату.

Мой взгляд упал на одно из тяжёлых, низких кресел. Оно стояло на толстых, резных ножках, а его основание явно было шире тех злополучных пластин. Я усмехнулся, двинулся к нему, схватил за спинку.

— Помоги.

Мы приподняли тяжёлый предмет мебели и подтащили его к нише. Установив кресло прямо перед ней, аккуратно, чтобы ножки встали на свободные от пластин участки пола, я вскарабкался на него. Теперь я возвышался над коварным полом, стоя лицом к лицу с заветным сундуком…

Стекло на крышке оказалось не прозрачным, а мутным. А вот от тёмного металлического корпуса расходились тончайшие, почти невидимые глазу магические нити. Они были тоньше паутины, и уходили куда-то в неизвестность…

«Сигнализация»… Элира, уж не знаю, откуда она всё это узнала, предупреждала, что так будет.

Эти проводники пульсировали едва уловимым магическим напряжением — чары, готовые в мгновение ока известить весь дом и, что хуже, напугать меня до смерти при малейшей попытке их разорвать.

Зефир, стоявший у двери, выглянул за неё и вернулся ко мне. Его пальцы бессознательно теребили край плаща.

— Быстрее! Йакрут может очнуться раньше, или сменится патруль!

Я игнорировал его. Сейчас требовалась не скорость, а точность, сравнимая с работой часовщика. На ощупь я извлёк из поясных карманов семь стержней из вулканического стекла, которые мне тоже дала алхимичка. Они были холодными, абсолютно гладкими и, что главное, мёртвыми для моего внутреннего чутья — а значит и для «сигнализации».

«Абсолютно инертны к магии» — так сказала Элира.

В памяти всплыла схема, которую вдалбливала мне алхимичка — причудливый узор, напоминающий цветок или звезду. Это была единственная слабая точка в паутине защиты.

Первый стержень. Я вставил его между одной из нитей и углом сундука. Обсидиан стукнулся о подиум бесшумно, не вызвав ни малейшей ответной реакции.

Второй. Третий…

Мои пальцы не дрожали — я вообще забыл о всех чувствах и эмоциях, сосредоточившись на деле, будто на игре в «палочки», которую любили дети Трущоб. Вплетал чёрные иглы в магический узор, физически, но не магически, разделяя связи.

И когда последний стержень встал на место, пространство вокруг сундука начало меняться. Воздух затрепетал, исказился, будто его заключили в невидимую клетку. Чары, ещё мгновение назад бывшие единым целым с артефактом, теперь бушевали в изоляции, но их гневный гул доносился словно из-за толстого стекла.

Связь была прервана!

На меня снова накатили волна самых разных чувств. Я выдохнул и повернулся к Зефиру. Краем глаза я видел, как пальцы мага уже сложились в новую, готовую к действию фигуру. Я коротко кивнул ему, показывая, что барьер установлен. Оставалось самое опасное — снять стеклянный колпак и забрать добычу.

Рука сама потянулась к карману и выудила оттуда маленький пузырёк с мутной, безвкусной жидкостью, который Элира вручила мне со словами: «Когда дойдёт до дела, выпей. Не задумываясь. Он будет действовать всего минуту, так что не медли после…».

Горлышко хрустнуло, и я залпом опорожнил флакон.

Эффект наступил мгновенно. Это было похоже на то, как если бы в моей голове кто-то резко выключил свет. Волна ледяного, абсолютного безразличия накрыла меня с головой.