Тьма и Свет - Пол Томпсон

«Прощай, дорогая Кит» — только и услышали они, и щекочущее прикосновение телепатического голоса дракона исчезло. Наводчик взобрался на перила и осмотрел луну в подзорную трубу. Он ничего не увидел.

— Прощай, дракон! — сказал он.

Наводчик закрыл подзорную трубу и соскользнул обратно на палубу. Маленькие человечки тихо разошлись.

Китиара всхлипывала, прижимаясь к груди Стурма.

— Прости меня, — сказал он. Ее слезы встревожили его больше, чем трагическая неудача Купеликса.

Она резко оттолкнула его и закричала:

— Глупый зверь! Мы с ним договорились! Наши планы, наши великие планы! — Внезапно устыдившись, Китиара вытерла слезы со щек и громко фыркнула. — Все меня бросают. Мне не на кого положиться.

Стурм почувствовал, как его симпатия к Кит улетучивается.

— Не на кого положиться? — холодно спросил он. — Совсем ни на кого? — Когда она не ответила, Стурм отвернулся и оставил Китиару одну.

Купеликс, поверженный высотами, которые он надеялся покорить, по широкой спирали опустился на луну, которая была и всегда будет его домом. Его мускулы горели от усталости, а немилосердный холод верхнего воздуха сковал сердце и душу. Он проносился над знакомыми пейзажами, теперь окутанными ночью, пока скалы его долины не скрылись из виду под его висящими ногами. Сильно ударившись, рогатая голова Купеликса погрузилась в красную пыль.

Он поднял голову и чихнул. Голос сказал:

— Будь здоров.

— Спасибо, — слабо ответил дракон. — Подождите, кто это сказал?

Из-за груды вещей, оставленных гномами, появилась маленькая фигурка. Она напоминала самого гнома, только была безволосой, как яйцо, и окрашена в красный цвет — кожа, глаза, одежда, все.

— Я сказал это, — ответило маленькое красное существо. — Это обычное желание, которое выражают, когда кто-то чихает.

— Я знаю это, — раздраженно сказал дракон. Он слишком устал, чтобы играть в гномьи игры. — Кто ты?

— Я надеялся, что ты знаешь, — сказал маленький красный человечек. — Я проснулся день назад и с тех пор странствую.

Купеликс поднялся на задние лапы и осторожно расправил крылья. Сгибание суставов причиняло ему сильную боль, и он шипел громче сотни змей.

— Больно? — спросил краснокожий.

— Очень!

— Я видел там бутылочку с линиментом. Возможно, это поможет. — Маленькая красная рука поднеслась к темно-красным губам. — Хотя я не знаю, что такое линимент.

— Не бери в голову, Красный Человечек, — сказал Купеликс. — Принеси его, если можешь

— Это мое имя?

— Если тебе нравится, то да.

— Похоже, оно подходит мне, не так ли? —  Красный Человечек рысью побежал искать бутылочку «Эффективной Мази Доктора Фингера».

Он остановился и спросил в ответ:

— Как тебя зовут?

— Купеликс, — ответил дракон. Он был здесь надолго, но, по крайней мере, ему было с кем поговорить. В общем, положение дел было не таким уж плохим. — Красный Человечек, — позвал Купеликс через долину, — не хочешь ли ты чего-нибудь поесть?

Глава 31. ЗОЛОТО ВЫСШЕЙ ПРОБЫ

Второе путешествие «Повелителя облаков» сильно отличалось от первого. Непрерывное вращение двигателя и взмахи огромных крыльев создавали на борту ощущение движения, активности. Безмолвный дрейф корабля, поддерживаемый теперь лишь бесплотным воздухом, был совсем не таким. Всеобъемлющая вялость овладела всеми, кто находился на борту. Управлять кораблем было практически нечем, и чем меньше было дел, тем меньше их хотелось делать.

Гномы тоже ссорились. Раньше они невозмутимо обменивались ехидными замечаниями и легкими ударами; через десять секунд никто уже не помнил об этом и не переживал. Но теперь, запертые в голом корпусе «Повелителя облаков», гномы утратили свою щедрую натуру. Канат и Слесарь спорили о том, как правильно хранить оставшийся у них небольшой запас веревки. Лесоруб становился все более глухим, по мере того как привыкал к своему обычному уровню слуха. Всполох постоянно кричал на него, а Наводчик кричал на Всполоха за то, что тот кричит. Манёвр устроил с Вабиком потасовку, после которой на лицах обоих часами оставались красные рубцы. А Погодник, бедный кроткий Погодник, сидел на промежуточной палубе и плакал.

Заика разыскал Штурма.

— Все о-очень плохо, — сказал он. — Мои к-коллеги ведут себя как банда овражных дворфов. Им с-скучно. Теперь нет такой великой задачи, такой, как р-разрушение обелиска, которую нужно было бы решить.

— Что я могу с этим поделать? — спросил Стурм.

— Мы д-должны дать им задание, что-то, что о-отвлечет их от медлительности нашего п-путешествия.

— Какое задание?

Заика сказал:

— М-может, Наводчик мог бы привлечь их к помощи, чтобы они дали н-названия всем звездам?

— Они будут только спорить, — ответил Стурм.

— Хм, мы м-могли бы сделать партию к-кексов.

— Муки нет, — напомнил ему Стурм. — Ещё предложения.

— Ну, ты м-можешь серьезно заболеть.

— О нет, ваши добрые коллеги захотят вскрыть меня и выяснить, в чем дело. Другие варианты.

Плечи гнома опустились в знак поражения.

— Это была м-моя последняя идея.

Это серьезно, подумал Стурм. Кто когда-нибудь слышал о гноме, у которого нет идей?

— Знаешь, — сказал он, разглаживая усы, — возможно, есть способ заставить этот корабль двигаться быстрее.

— Без д-двигателя?

— Корабли бороздят просторы мира без двигателей, — заметил Стурм. — Как они это делают?

— Давайте п-посмотрим. — Заика сцепил пальцы и крепко задумался. — Весла, п-паруса, тягловые животные на берегу, магия... — Тут он обменялся неодобрительным взглядом со Стурмом. — ... гребные к-колеса, вращаемые мускулами, буксировка китами или морскими змеями... —  В его бледно-голубых глазах зажегся огонек. — Прошу прощения. Я д-должен посоветоваться с моими коллегами.

— Хороший парень, — сказал Стурм. Он смотрел, как гном спешит прочь, чуть ли не подпрыгивая от восторга.

Когда Заика объяснил свою идею остальным гномам, на палубе раздались одобрительные возгласы. Топот и писк свидетельствовали о том, что безделье гномов исчезло. Стурм улыбнулся.

Он отправился на поиски Китиары. В столовой ее не оказалось, и он спустился вниз. Гномы собрались в кормовой каюте причальной палубы. Он заглянул в бездверный проем и увидел Всполоха и Манёвра, которые что-то бешено рисовали на досках палубы кусочками угля.

— Нет, нет, — говорил Наводчик, — вы должны увеличить угол развала относительно угла падения.

— Как много козьего сыра! Любой дурак знает, что нужно уменьшить плоскую поверхность, — возразил Всполох, стуча кулаком по палубе.

— Да, любой дурак!

Стурм удалился. Гномы снова были счастливы.

Он спустился по короткой лестнице в трюм. Внизу было жутко холодно, поскольку хлипкая заплатка в корпусе почти не защищала от ветра и тем более от холода. Там Стурм обнаружил Китиару, которая сидела на одном из крепких ребер корпуса и потягивала из фляги воду.

— Тебе удобно, — сказал он.

— Да, мне удобно. Не хочешь немного? — сказала Китиара. Она протянула Стурму бутылку. Он поднес ее к губам, но прежде чем сделать глоток, почувствовал сладковатый привкус вина.

Он опустил бутылку.

— Где ты это взял?

— Купеликс сделал его для меня. Вино Эргота.

Стурм сделал самый маленький глоток. Оно было очень сладким, и когда несколько капель протекли по горлу, они сильно обожгли его. Должно быть, его лицо покраснело, потому что Китиара захихикала.

— Обманчиво, не правда ли? Сначала на вкус как сироп, а потом бьется, как укушенный пчелами мул.

Он вернул ей бутылку.

— Я думал, ты предпочитаешь эль, — сказал он.

Китиара выпила.

— Эль — для хороших времен, хорошей еды и хорошей компании. Сладкое эрготское вино — для меланхолии, одиночества и похорон.

Стурм опустился на колени рядом с ней.

— Тебе не следует предаваться меланхолии, — сказал он. — Наконец-то мы на пути домой.