Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

– Ёрдел, мальчик мой, – Иер склонился к тёмному и положил ладони на его плечи, – ты не мог бы одолжить мне свой светильничек? Мне очень надо.

– Отец? – Узээриш с недоумением осмотрел спальню и с изумлением уставился на Ёрдела. – О, вернулся! А где отец?

Ёрдел привычно царапнул себя по поясу, чтобы открыть крышечку светильника и исчезнуть, но нащупал лишь пустоту.

– Так где отец? – Узээриш требовательно уставился на тёмного.

Дар вкрадчиво зашептал о неприятностях, и хайнес тяжело и подозрительно уставился на хаги.

Тот почувствовал, что в душе просыпается, разворачивается и шевелится давным-давно забытое чувство.

Досада.

Обманщик. Глава 7. Харид и Иша: знакомство

Ишенька уже готовилась ко сну, когда до её слуха донёсся шум с балкончика. Она сперва подумала, что показалось. Тем более она была раздражена и в голове шумели мысли. Может, это и не на балконе вовсе, а у неё внутри.

Но шум повторился. Хруст какой-то, треск… Вспомнилось, что брат Суза весь день таскался за ней хвостом и обещал явиться во сне. Наверное, «во сне» – это оборот такой, а явиться он решил через балкон. У-у-у-у, охальник! Ишенька воспламенилась праведным гневом. Настоятель днём дал ей книгу «О приличиях», и брат Суза успел услышать о себе много нового: читала Ишенька быстро, хорошие слова запоминала ещё быстрее.

Нашарив под постелью запрятанное полено, Ишенька, не запаляя свечи, крадучись двинулась к балконной двери. Душу её наполнили праведное негодование и ликование: так и знала! Свет волчьего месяца обтекал чью-то фигуру. Пока Ишенька лихорадочно решала, что делать дальше – закричать или встретить ночного гостя самой, – визитёр склонился и прижался лицом к стеклу.

До Ишеньки с запозданием дошло, что для брата Сузы фигура как-то высоковата. И по спине прошёл озноб страха. Женщина нерешительно отступила на пару шагов и замерла, думая, что, наверное, стоит закричать и позвать братьев. Но соблазн самой отходить незваного гостя поленом по хребту был сильнее, даже несмотря на страх. Ух, она всё-таки была в прошлом преступницей!

Гость попытался протереть в покрытом инеем окне дырочку для осмотра, и возмутил этим Ишу до глубины души. Залез на чужой балкон, дышит на чужие стёкла и вообще ведёт себя так, будто ничего не боится! Перехватив полено поудобнее, лисичка начала подбираться к балконной двери сбоку. Незваный гость наглел всё сильнее. Теперь ещё носом прижался к щели между дверью и косяком и начал принюхиваться. И чего вынюхать удумал, уродушка?! Иша на всякий случай принюхалась, но пахло вполне приятно, сосной и лавандой.

Дверь тихонечко подёргалась, говоря о плохих намерениях визитёра: он желал проникнуть внутрь, на её территорию. Лиса внутри оскалилась и разъярённо заметалась, воодушевляя двуногую половину на ещё большую смелость. Иша присела, осторожненько протянула вперёд руку и медленно вытянула задвижку из пазов. Дверь облегчённо ворохнулась, и женщина, вцепившись в ручку, замерла.

А затем резко распахнула её и, замахнувшись поленом, вылетела на балкон.

Не ожидавший её появления гость сдавленно охнул и отшатнулся к противоположному краю крохотного балкона, что его не уберегло. Полено с грозным стуком столкнулось с рукой, которой тот попытался прикрыться – будто не по живой плоти, а по балконной оградке ударила, – и Иша замахнулась ещё раз.

– Риш… госпожа! – ахнул незнакомец, перехватывая полено и выдёргивая его из рук разъярённой женщины.

Та разжимать пальцы не хотела, и гость дёрнул её на себя вместе с деревяшкой. Зашипев, лисичка оттолкнулась от обнажённой груди и на мгновение замерла, силясь рассмотреть гостя в скудном ночном свете.

Он был гол!

– Ах ты… ты… ты… – Иша открывала и закрывала рот в бессильной ярости, смешавшейся с крайним изумлением.

– Госпожа, простите меня! – торопливо зашептал мужчина, сгибаясь и поворачиваясь к ней правым боком. Но в профиль, обрисованная лучами ночных светил, его задница раздразнила мысли ещё сильнее. Всё же у Иши были проблемы с памятью, а не с фантазией. – Я не хотел пугать и беспокоить вас!

– А что вы здесь забыли?! – напустилась на него Иша. Тоже почему-то шёпотом.

– Простите… я… – мужчина потерянно пробормотал что-то под нос, качнулся к ней – лисичка с сердитым шипением отшатнулась, – опять прилип к оградке и наконец посмотрел вниз. И тихо, расстроенно зашипел.

Иша не устояла и тоже бросила туда быстрый взгляд. Рядом с ногами мужчины стоял крохотный горшочек с ладонь размером. Кажется, он даже был привязан цепочкой за ногу гостя.

– Простите, он… закрылся, – незнакомец тяжело вздохнул. – Вы… не должны были меня увидеть. Я-я-я… сейчас уйду. Не бойтесь и не переживайте…

– Эй, ты сейчас где-то тут шататься будешь? – Иша возмущённо уставилась на него. – Никуда не пойдёшь! Я сейчас закричу, и братья выбросят тебя за ворота!

– Госпожа, – взмолился гость, – прошу вас, не поднимайте шум. Я даю слово, что я прилетел не с дурными намерениями. У меня мыслях не было дурного! Если позволите, я объяснюсь.

Прилетел? Тогда понятно, как он здесь оказался. Иша с удивлением прислушалась к себе, осознав, что уже не так-то злится, а незнакомец не кажется ей таким страшным. Лисичка внутри продолжала нервно ерошиться и требовала покусать негодяя за крепкий зад, но в её желании чудился почему-то не страх или желание отстоять территорию, а что-то, похожее на обиду.

– Ну гово… У-у-у-у!

Порыв холодного ветра парусом вздул ночную рубашку и пробрался в панталоны. Иша аж подскочила. А вот гость даже не пошевелился, хотя ветер паутиной вскинул в воздух длинные волосы и осыпал голые плечи снежной трухой с карниза.

И Ишеньке стало его чуточку жалко. В конце концов, он не очень похож на плохого оборотня. Вон какой высокий, с широкими плечами, да и полено у неё отобрал, а сам испуганно в угол жмётся, хотя мог бы уже вышвырнуть её с балкона. Стоило представить полёт вниз, и женщину прошиб озноб.

– За мной, – сквозь зубы процедила она и заскочила в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Незнакомец немного замешкался, отцепляя от ноги цепочку с горшочком, и неловко, бочком втиснулся следом, старательно держась к хозяйке спальни правым боком. Он сразу же прошёл в угол, подальше от окна, и смущённо там замялся.

– Подождите, госпожа, – взмолился он, когда Иша потянулась лучиной к камину. – Может, вы сперва дадите мне что-то, чтобы я прикрылся и не смущал ваш взор?

– Я сама решу, кому, что и когда давать, – Иша непреклонно потянулась зажжённой лучиной к ветвистым рогам канделябра.

Запалив все свечи, женщина переставила канделябр на столик поближе к гостю и подхватила с кровати одеяло. И на мгновение замерла, растерянно смотря на испещрённое страшными шрамами тело мужчины. Они были везде. Длинные и прямые, кляксообразные, уже побелевшие и темноватые, на дневном свету наверняка синие. Их было столько, что кожа мужчины в неверном жёлтом свете казалась полосатой и пятнистой. Иша растерянно посмотрела на лицо гостя – наверное, это единственная часть тела, где шрамов не было, – и малость растерялась.

Мужчина смотрел на неё одновременно жадно и так испуганно, будто она олицетворяла какой-то из его кошмаров. Сильное и крепкое тело дрожало, прям тряслось! А дышал гость судорожно, часто сглатывал, редко моргал и не отрываясь смотрел на неё широко распахнутыми светящимися глазами.

Иша смутилась и протянула гостью одеяло. Как-то неловко быть чужим кошмаром…

Мужчина поспешил сложить на пол горшочек и полено и первым делом набросил одеяло на левое плечо, а затем уже обмотал вокруг торса. И, вновь подхватив полено, также бочком протиснулся к камину и засунул деревяшку в огонь.

– Куда? – строго окликнула его Иша, когда он опять подался в угол. – Сюда! – женщина ткнула на постель. – Там дует. Отморозишь себе всё!