— Мафия? — не понимает меня Фиакр.
— Нами кто-то или что-то управляет! — волнуюсь я и пытаюсь убедить его. — Кто-то очень сильный… Нет! Всесильный!
— Всесильность — прерогатива Решающего! — гордо, даже горделиво заявляет Фиакр.
— Это в твоем мире, — примирительно соглашаюсь я. — А во всех остальных мирах свои любимчики.
— Других мирах? — недовольно переспрашивает «жених». — Опять об этом?
— В одну из наших встреч, во время моего прорыва, — продолжаю я, пытаясь извлечь максимум информации из необходимой близости Решающего и его невесты, — ты сказал, что меня послали убить, уничтожить тебя, дословно «приговорили», а твой любимый Бернард швырнул в меня кинжал…
— По словам Бернарда, все Sorcière — это просто оружие в руках Тьмы против Империи, — терпеливо объясняет Фиакр. — Его учение — результат многолетних попыток спасти Империю от поглощения Тьмой. Но Империя бережно хранит легенды… И верит им… В том числе и Император с Его Величествами…
— Что у нас в сухом остатке? — устало резюмирую я. — Вы все верите в то, что союз с Sorcière спасет Империю. Бернард всячески старается отговорить вас от этой идеи. Почему я, Любовь Тихомирова, должна быть заложником этой ситуации? Я мимо проходила! Если ты действительно беспокоишься о судьбе Империи и своих близких, то ты должен гнать меня в три шеи! А еще лучше — помоги мне вернуться домой, в мой мир!
— Твоя хитрость и твоя настойчивость в достижении цели достойны уважения! — мрачно констатирует Фиакр. — Но я должен держаться какого-то одного выбора, иначе Империя погибнет! Я свой выбор сделал! Мы обвенчаемся у магического Алтаря!
— Замечательно! Герой! Супермен! — психую я, в бешенстве от невозможности убедить своего собеседника в своей правоте. — А я? Меня кто спросил? Я не желаю! Не хочу! Не буду! Ты просто убьешь меня у этого проклятого Алтаря!
— Алтарь невозможно проклясть, — спокойно и твердо отвечает Фиакр. — Алтарь, согласно легенде, сохраненной Главным Надзирающим, создан Магмой и Тьмой в тот момент, когда он добился согласия между ними.
— Вот абсолютно уверена, что Главный Надзирающий просто смылся от вас всех, поскольку обманул вас знатно! — нервно смеюсь я. — Всё выдумано или является следствием страшной ошибки! А главный ваш предатель — Бернард!
— Ты ошибаешься! — сердито спорит Фиакр. — Бернард — один из главных защитников Империи! Он воспитал всех нас, как отец! Он жизнь отдаст за каждого из нас!
— Ага! — фыркаю я. — Отдаст жизнь! Мою! Не свою!
— Давай остановимся, — примирительно говорит Решающий. — Нам нельзя ссориться. Мы должны у Алтаря быть теми, кого он примет.
— Ты невменяемый! — сокрушенно понимаю я, ужасно расстроившись. — На тебя никакой надежды! Ты хоть понимаешь, что такое «жениться»?
— Это значит стать единым целым. Стать тем, кто спасет миллионы подданных Империи от гибели, — негромко и совершенно непафосно реагирует он, неожиданно бережно взяв меня за руку.
— Сильно, — констатирую я. — Но для меня неубедительно!
— Что я могу сделать, чтобы убедить тебя? — покорно спрашивает он.
— Вот просто на пару минут поверь мне! — горячо прошу я, сжав его сильную ладонь. — Просто представь себе, что я говорю абсолютную правду! И я не Sorcière, не Promis, не Nomme и не Destine! Я девушка из другого мира! Просто Любовь Сергеевна Тихомирова, которая не в состоянии спаси не то что Империю — саму себя! И еще… представь себе, что мне здесь страшно… Очень страшно!
Фиакр обнимает меня как-то по-другому. Как-то иначе. Как-то бережнее.
— Я не могу поверить тебе, — отчаянно шепчет он. — Не могу! Потому что это отнимет у моей Империи последнюю надежду на спасение!
— Уф… — без сил выдыхаю я. — Понятно… Безнадежно… Тогда могу я хотя бы перед нашим венчанием… перед моей неминуемой гибелью… посетить Великий парк?
— Великий парк? — рассеянно переспрашивает Фиакр и тут же добавляет. — Да… Конечно… Это место силы.
— Конечно… когда?! — бодро спрашиваю я. — Например, завтра?
— Хорошо, — кивает Фиакр. — Завтра утром ты можешь посетить Великий парк. Но тебя будут сопровождать мои сотрудники.
— Сотрудники? — удивляюсь я, услышав знакомое, привычное моему миру слово. — Что это значит?
— Это значит, что ты будешь в безопасности, — губы Фиакра оказываются в опасной близости от моих.
— Нам нельзя целоваться… — собрав последние силы в кулак воли, говорю я. — Ты сам говорил это.
— Да… — шепчет он, сверля меня черным пронзительным взглядом. — Это так… Алтарь принимает только полную невинность…
— Удобненько… — соглашаюсь я, обнаглев и призывно выпятив губы навстречу его губам. — Подайте-ка полную невинность вашему Алтарю! А он еще подумает, кого принять, а кого не принять!
— Алтарь священен! — отвечает Фиакр, всем видом демонстрируя, что не в силах отодвинуться от меня. — Это его решение. Вся Империя должна ему подчиняться. Этот закон действует тысячи лет.
— Ничто не вечно под луной! — легкомысленно парирую я. — Бессмертия не существует!
— Как это? — искренне недоумевает он. — Я бессмертен! И способен передать это бессмертие своей избраннице!
— Мне не надо! — нервно, дёрганно говорю я.
— Понимаю! — перебивает меня Решающий. — Потому что Sorcière бессмертны!
— Потому что я смертна! — бешусь я. — Потому что в моем мире люди живут семьдесят-восемьдесят лет! И это считается нормальным! И я проживу столько же, несмотря на усилия вашего Алтаря!
— Ты будешь жить вечно! — строго поправляет меня Решающий. — Как и я!
— Это ненормально! — я перехожу на крик. — Это просто чудовищно звучит! Не по-человечески! Не по-людски!
— Ненормально хотеть жить вечно? — недоумевает он, лицо его, строгое, красивое, недоуменно вытянутое, бледнеет от волнения. — Я не понимаю…
— Вот скажи мне… — нервно сглатываю я, ощущая важность момента. — Какова ценность вечного, бессмертного?
Он молчит, тяжело дыша.
— Нулевая! — победно и гордо утверждаю я. — То, что вечно, не ценно! Оно обесценено по определению! Если ты бессмертен, ты ничтожен!
Фиакр не отвечает, странно замерев.
— Я права! — гордо говорю я. — Это очевидно! Конечность жизни определяет ее ценность! По-другому никак! Твое бессмертие унижает тебя, освобождая от страха, от боязни ошибок, от ответственности в конце концов!
Фиакр молчит, с каким-то странным выражением на лице вглядываясь в мое лицо.
— Так завтра утром, после завтрака, я смогу пойти в Великий парк? — уточняю я еще раз.
— Да. Я обещаю тебе безопасность, — растерянно, тихо отвечает он.
— Прекрасно! — устало резюмирую я, прощаясь с Решающим.
Я не могу ни есть, ни пить за завтраком. Всё мое существо, вся моя энергия направлены на будущую встречу с Еленой. Около одиннадцати часов утра за мной приходит невысокий и неулыбчивый человек — начальник Тайной Канцелярии его Императорского Величества. Он скучно, обыденно объявляет мне разрешение на прогулку в Великий парк. Я, одетая в шерстяное пальто, расшитое серебряным узором, нетерпеливо киваю на все слова, которые тот произносит. Ожидание встречи с Еленой нервирует и пугает меня, несмотря на то, что я ее инициатор.
Великий парк оказывается… Величайшим. Это невероятное по площади и по великолепию место. Деревья, кустарники, клумбы, фонтаны… Это еще ничего! А вот памятники! Их памятники — это нечто похожее на голографически ожившие фигуры невероятных размеров! Совершенно парализует меня памятник Фиакру, установленный в центральной части парка. Это Фиакр, как живой, как настоящий, ростом метра в три, пронизывающий своим взглядом каждого, кто подходит к его подножию.
— Вот это фокус! — шепчу я пораженно, остановившись у подножия.
Начальник Тайной Канцелярии Его Императорского Величества кланяется мне и спрашивает, не хочу ли я передохнуть или покинуть парк прямо сейчас.
— Я хотела бы остаться одна возле этой… скульптуры, — капризно выпячиваю нижнюю губку. — Это мой жених. Я хочу отдать ему дань уважения наедине.
