Тьма и Свет - Пол Томпсон

— Ты сделала это очень хорошо.

— О, благодарю вас, великий повелитель!

— Теперь можешь остановиться.

В лабиринте шелковых стен Стурм нашел створку, ведущую в комнату, где держали Онтара и его людей. Он ворвался внутрь. Остимар поднял обвисшую голову, и, когда он увидел маску дракона, выражение его лица изменилось от страха до ненависти.

— Что теперь? — сказал Онтар.

— Я отпущу вас, — сказал Стурм. Он передал кинжал Меринсаарда Терви, которая занялась освобождением изумленных пастухов.

— Где Стурм и Белинген? — спросил Фридж.

— Белинген предал свою честь и умер за нее. — Стурм снял удушающий шлем. — И Стурм с вами.

Стурм только и мог, что сдерживать аплодисменты пастухов. Даже обычно неразговорчивый Онтар ухмыльнулся и потрепал Стурма по спине.

— Нет времени для празднования, — поспешно сказал Стурм. — Вы должны сесть на лошадей и убираться отсюда.

Рорин сказал:

— Ты не поедешь с нами?

— Я не могу. Моя судьба лежит дальше на севере. Кроме того, единственный шанс, который у вас есть, — это если Меринсаард захочет отомстить мне, а не захватить вас всех.

Осознание того, что это значит, пришло быстро. Онтар схватил Стурма за руки.

— Мы встретимся с ордами Такхизис, если ты так скажешь, Железная Кожа.

— У тебя будет такая возможность, — мрачно сказал Стурм. — Так что иди. Предупреди всех своих людей о Меринсаарде. Проследи, чтобы никто больше не приводил ему скот, или овец, или другие товары. С ними поступят так же, как с тобой.

— Я разнесу эту весть по всем равнинам, — поклялся Онтар. — Даже куропатка не попадет в хранилища Меринсаарда.

Пастухи собрали свои немногочисленные пожитки и направились к выходу. Стурм добавил:

— Есть еще одно дело.

— Что? — спросил Онтар.

Стурм сделал паузу.

— Я хочу, чтобы вы взяли с собой Терви.

— Нет! — громко сказала она. — Я остаюсь с тобой!

— Ты не можешь этого сделать. Я должен путешествовать быстро и налегке, и тебе будет слишком опасно оставаться со мной, — торжественно сказал Стурм.

— В комнате Меринсаарда, когда я опрокинула стол и ударила его по голове, было не так уж опасно.

Стурм положил руку на плечо девушки.

— Ты храбрее десяти мужчин, Терви, но на меня полетят не только мечи и стрелы. В стране царит злая магия, и вся ее тяжесть может обрушиться на меня в ближайшие дни.

Ее губы дрожали.

— Мне все равно.

— Я верю. Ты прекрасная девушка, Терви. Ты заслуживаешь долгой и счастливой жизни. — Он повернулся к Фриджу. — Ты ведь присмотришь за ней, правда?

Пастух, все еще изумленный тем, что девушка победила могучего Меринсаарда, ответил:

— Думаю, в конце концов, она будет присматривать за мной!

Тогда все было решено, хотя и не без слез. Стурм немного поколебался, затем поцеловал ее в испачканный лоб и отправил с пастухами. Чувство сожаления было подобно свежей ране, но Стурм знал, что в ближайшие дни его шансы на выживание будут невелики.

Стражники напряглись, когда Онтар и его отряд появились в поле зрения. Стурм, не снимая маски, приказал солдатам пропустить их.

— Эти люди должны вернуться с большим запасом провизии, — прорычал он.

Пастухи вывели пони, и они сели на них. Фридж потащил Терви за собой.

—  Вы приведете следующее стадо на это же место, — громко сказал Стурм.

— Да, мой лорд, — ответил Онтар. — Тысячу голов, обещаю.

Онтар повернул своего пони на юг и ударил ногой по его пыльной шкуре. Он поскакал галопом, а за ним потянулись остальные. Фридж и Терви были последними. Девушка оглядывалась, пока они не скрылись из виду. Она прижала правый кулак к груди; искушение помахать на прощание было сильным.

Стурм, сцепив руки за спиной, шел по центральному проходу, как генерал на смотре. Он заглянул в несколько комнат, пока не нашел то, что хотел: гардероб Меринсаарда.

Он быстро сбросил доспехи. Меринсаард был толще в груди и талии, чем Стурм, но в остальном они были почти одинакового роста. Он надел шерстяную тунику, шарф и перчатки. Хотя на равнине было тепло, на возвышенностях ночью будет холодно. Стурм сохранил маску дракона и накинул на плечи плащ длиной до щиколоток. Капюшон скрывал его темные волосы. Времени на поиски отнятого у него меча не было, поэтому он «позаимствовал» один из мечей Меринсаарда. Тас гордился бы им, с горечью подумал он. Простой эфес был покрыт зеркальным серебром и снабжен ножнами из черной кожи. Стурм застегнул пояс с мечом под плащом.

У входа в большой шатер он крикнул:

— Моя лошадь!

Солдат побежал к линии пикета и вернулся с великолепным белым скакуном.

— Аптекарь доложил, что припарка вылечила копыто Май-тата, — сказал солдат быстрым, задыхающимся голосом. — Он просит вашу светлость пощадить его.

Почему бы и нет?

— Я дарю ему жизнь, — сказал Стурм с убедительной, как он надеялся, надменностью.

Он поставил ногу в стремя и вскочил на Май-тата. Бодрый скакун пронесся по полукругу, заставив солдата отступить.

Стурм открыл, было, рот, чтобы объяснить свой отъезд, но быстро сообразил, что Меринсаард, скорее всего, не станет этого делать.

— Я вернусь до утра, — сказал он.

— Остаются обычные посты охраны? — спросил человек, который привел лошадь.

— Да. — Стурм натянул поводья, чтобы успокоить нервное животное. — Не допускайте ошибок, иначе это будет ваша голова! — сказал он.

Он слегка пришпорил коня и галопом помчался на север, к замку Светлый Меч. Стурм пожалел, что у него нет времени разогнать скот внутри старого замка. Но времени на подобные развлечения не было: как только настоящий Меринсаард проснется и освободится от оков, начнется охота на Стурма Светлого Меча.

Глава 40. ТАЙНА ЗАМКА СВЕТЛЫЙ МЕЧ

Май-тат был столь же стремителен, сколь и красив, и через очень короткое время темный горб Вингаардского замка опустился за южный горизонт. Ориентируясь по звездам, Стурм взял курс на северо-запад. На севере лежал приток реки Вингаард, а на западе — Верхасские холмы. На плодородном участке земли между ними лежал замок Светлый Меч.

Копыта белого жеребца отбивали сольную песню на равнине. Несколько раз Стурм останавливал свой стремительный полет, чтобы прислушаться к звукам погони. Если не считать жужжания сверчков в высокой траве, равнина была безмолвна.

За несколько часов до рассвета Стурм притормозил Май-тат, когда они приблизились к тенистым развалинам. Это была старая хижина и ориентир, ныне разрушенный. На пне все еще сохранилась нижняя половина вырезанной таблички с названием. На ней виднелись нижние лепестки розы, а под ними — солнце и обнаженный меч. Светлый Меч. Стурм подошел к южным границам своих родовых владений.

Он поцокал языком и погнал лошадь вперед. Поля за указателем, которые он помнил как богатые пастбища и щедрые фруктовые сады, заросли и одичали. Аккуратные ряды яблонь и груш теперь представляли собой не более чем заросли. Виноградные лозы уже давно заросли. Стурм ехал, не сводя глаз с дороги, то и дело, пригибаясь, чтобы убрать ветви деревьев.

Он вспомнил, что фруктовый сад был разделен ручьем, и поэтому там было тихо. Он направил Май-тата в мелкий ручей. Ручей протекал в миле или около того до самого основания стен замка Светлый Меч. Май-тат рысью понесся по прохладной воде.

Восток окрасился в янтарный цвет, когда серые стены показались над верхушками деревьев. От вида крепостных стен и башен у него встал комок в горле. Но все было уже не так, как тогда, когда он уезжал: по стенам густым ковром стелились ползучие растения, каменные глыбы обрушились, а башни обнажились до самого неба, их крыши сгорели много лет назад.

— Давай, — сказал Стурм коню, легонько постукивая его пятками.

Май-тат поскакал через ручей, вздымая фонтаны при каждом шаге. Он взобрался на берег с западной стороны и пробрался сквозь живую изгородь. На западной стороне замка находились главные ворота. Стурм зашагал по усеянной травой мощеной дороге к входу. В тени от восходящего солнца стены казались черными.