Мне долго не везло. Но однажды я попала на Сумеречные острова, познакомилась с верованиями и легендами вэйху, и у меня появился крохотный шанс заглянуть в своё прошлое и встретится с теми, кого уже не было в этом мире.
От последней мысли по спине побежали мурашки. Я блуждала взглядом по суетящимся жителям селения, улыбалась резвящимся мальчишкам, вздумавшим устроить догонялки вокруг меня, краем глаза отслеживала действия хмурых воинов, а также не забывала следить за каменным возвышением, которое к этому часу отмыли и украсили, но мыслями была далеко отсюда.
До тех пор, пока взгляд не напоролся на огромную клетку на краю площади. С толстыми прутьями и узкими просветами. Внутри неё как не в чём ни бывало, находился мой вчерашний преследователь. Скрестив ноги и выпрямив спину, он сидел, закрыв глаза, будто был не пленником, а мудрецом с гор. Длинные волосы откинуты назад, на лице щетина, полуулыбка и ни тени страха. Я искренне им залюбовалась и сама не заметила, как подошла практически вплотную.
— Как хорошо, что ты всё осознала и пришла сама. Не придётся гоняться за тобой по всему острову.
На меня смотрели лукавые янтарные глаза. На этот раз с человеческими зрачками. Я вспыхнула. От смущения и возмущения одновременно. Потому что вдруг ощутила, как внимательный взгляд Арона видит буквально всё: и мою усталость, и сомнения, и сырую рубашку, предательски облепившую грудь. Последнее меня разозлило. Впрочем, я быстро взяла себя в руки.
— Похвально, что даже в такой ситуации, у тебя отменное чувство юмора. — Я одарила его самой милой улыбкой, но тут же её убрала. — Жаль только, оно не поможет, когда вэйху вынесут тебе приговор.
— А ты кровожадная, — улыбнулся дракон.
Его взгляд нахально скользнул по моим бёдрам, светлые брови картинно подскочили, и я ощутила, как вспыхнули щёки.
— Рута, — произнёс он, словно пробуя моё имя на вкус. — Тебя ведь так зовут? Из какого ты клана, йекшери Рута?
Да откуда он узнал моё имя? А про кланы? Впрочем, последнее не было тайной. Все, кто хоть немного интересовался хождением в Тени, а также умел в ней передвигаться, имели связь с каким-нибудь из них. Можно было даже вычислить, кто именно обучал этого блондинистого гада. Так как промышляли подобным лишь несколько кланов.
— Мне кажется, тебя должны интересовать иные вещи, — раздражённо бросила я. — Или тебя совсем не волнует твоя участь?
— А тебя твоя волнует? — прищурился он, перестав улыбаться.
Отчего мне резко стало холодно.
— Нельзя говорить с пленником, — зашикала на меня подоспевшая Райда и потянула прочь от клетки.
Я не стала сопротивляться.
— Я бы на твоём месте не доверял вэйху. Один раз тебя уже обвели вокруг пальца.
Арон сказал это тихим насмешливым голосом, но я услышала. Дёрнулась обернуться, но в последний миг удержалась. Ясно же, что он просто привлекает к себе внимание. А ещё желает, чтобы последнее слово было за ним. С другой стороны, меня по-прежнему восхищало, как он держался. В моём клане бы оценили.
Я усмехнулась, странной мысли. Облизнула губы и попыталась подумать о чём-нибудь другом. Не вышло. Блондин добился желаемого, я снова размышляла о нём. Точнее, о его словах. Что если он действительно хотел о чём-то предупредить? В Доме Собраний Арон говорил про некого Крама и честный поединок, в котором тот добыл артефакт. Блефовал или искренне в это верил?
И если правда на его стороне, то что меняется для меня?
Ничего . — Голос Наставника прозвучал в голове шорохом ветра.
Ты всего лишь оружие, Рута, тебе задают движение, ты ему следуешь. И если тот, кто направил тебя, — нечистоплотен, ты обернёшься против него. Не по злому умыслу, а по замыслу судьбы. Так или иначе, Равновесие всегда восстановится. Именно стремление к нему должно вести тебя вперёд, а не личная выгода.
Я прикусила язык. Потому что, как бы я себе ни врала, в этот раз меня вела именно она. Перед тем как взяться за дело, я, конечно, провела Ритуал, убедилась, что Равновесию оно не повредит. Но… Личная выгода горела огнём на моём сердце. И дело было не только в родителях, которых я не помнила. Не о них я горевала все эти годы. И не их потеря взрастила во мне огромное чувство вины.
Сердце болезненно трепыхнулось от воспоминаний, оживших в Бездне, и я попыталась отвлечься. Райда вела меня мимо выставленных угощений: в корзинах, на блюдах, огромных пальмовых листьях, — но тоска, поселившаяся внутри, не проходила. И тогда я превратила её в злость на саму себя.
Пожалеть себя решила. Расслабилась. Развесила сопли, как какая-то деревенская девица, а не воин Тени. Не хватало расплакаться для полного счастья.
Я зло усмехнулась, ощутив, как тело наливается силой, а сомнения исчезают. Так-то лучше. Сожалеть о не сбывшемся я буду позже. Если появится повод, пока же есть дела поважнее.
Словно ответом на мои мысли по селению пронёсся пронзительный гул. Окружающие меня вэйху, затихли. Даже обезьяны и попугаи остановили свои переклички. Лишь еле различимый шёпот джунглей и ворчание горной реки продолжали наполнять остров ощущением жизни.
Глава 10. Слово Шамана
— Скоро! — торжественно выдала Райда. — Туэй зовёт духов.
После чего сунула мне в руку какой-то фрукт.
— Съешь. До Слова Туэй надо быть голодным. Кушать можно, только когда наступит праздник.
— Спасибо…
Я впилась зубами в сочную жёлтую мякоть, с благодарностью сосредоточившись на простых радостях. По губам заструился ароматный сок с непривычным привкусом. Но спустя пару укусов спохватилась.
— Если нельзя есть, зачем ты дала мне фрукт?
— Его можно. Он не считается, — уверенно кивнула она.
Я пожала плечами и продолжила уплетать жёлтый фрукт, а дочь вождя потянула меня в сторону выставленных навесов. Под ними уже собирались другие вэйху, пестрили яркими нарядами и праздничными росписями на руках и ногах. Впрочем. Такое себе позволили только мужчины. Женщины выглядели скромнее.
Навесы были выставлены полукругом перед каменными толстыми плитами, наложенными друг на друга. Каждая последующая была меньшего размера, так что сооружение походило на возвышение, со ступенями. Вот только незаконченное, словно его верхняя часть отсутствовала.
— Садись. — Райда опустилась на подстилку под одним из навесов.
Я же принялась осматриваться, обо что бы вытереть руки и получила недовольный взгляд сопровождающей. Она нетерпеливо постучала ладонью рядом с собой, а после кивком указала куда-то в сторону.
К общему сборищу присоединился вождь. Анато чинно шёл в окружении сыновей, как и на других мужчинах, на их телах красовались свежие росписи белой и алой краской. В основном это были овалы и точки, — священные фигуры народа вэйху.
Вождь с сыновьями заняли центральный навес и даже не удостоили меня взглядом. Не то чтобы меня это задело, но было странно, что я не удостоилась банального приветственного кивка. Правда, недоумевать по этому поводу мне пришлось недолго, так как буквально через пару минут, пронзительный гул, пронёсшийся над селением, повторился.
Снова смолкли тихие переговоры, и в этом торжественном затишье на плоское возвышение центрального пьедестала, важно взошёл шаман Туэй. Всё такой же маленький, с разрисованным лицом и в перьях. Он воздел руки к небу и замер, словно прислушиваясь к чему-то невидимому.
Затем резко их опустил и заговорил. Грубо, гортанно, отрывисто. Заговорил на языке вэйху, а оттого, я не разобрала ни слова. Но даже несмотря на это, речь шамана проникала в меня, вибрировала в теле, отзывалась странным чувством, которому я никак не могла дать название.
Туэй раскачивался из стороны в сторону, жестикулировал, и это походило на дикий танец. Вэйху благоговейно ему внимали. Многие прикрыли глаза и стали раскачиваться ему в такт. Я же внезапно ощутила чей-то тяжёлый взгляд. Осмотрелась так, чтобы не сильно привлекать к себе внимание, но не обнаружила никого, кто бы глядел в мою сторону.
