Бросаю последний взгляд почему-то не на отца, а на Решающего, стоящего на коленях. Мне виден его строгий профиль. Внезапно ноет под ложечкой. Ноет чувствительно. Ощущение, что я что-то теряю, но что именно — непонятно…
— Вре-е-ем-я-я-я! — странно протяжно напоминает Король Базиль, руки которого в кожаных перчатках начинают светиться холодным голубоватым светом.
Всё вокруг становится нежно-голубым и желеобразным. Вспоминаю, что Император и Короли — самые сильные Маги Империи. В компании с Решающим. Если в Храме нельзя применять магию, почему Базиль на это решился? Спрашивать нет времени.
Три шага — и я у дверцы. Три поворота ключа — и я в длинном темном коридоре, в котором очень темно и я ничего не вижу. Неужели ловушка? Или, наоборот, полная свобода?
Раздается громкий щелчок. Коридор освещается настолько ярко, что я закрываю глаза руками.
— Долго будем стоять? — ворчит кто-то голосом Франца.
Вот и он сам передо мной.
— Ты? — спрашиваю я, тяжело дыша.
— Я, — отвечает он. — Надо торопиться!
— Куда? В мой мир? — со слабой надеждой спрашиваю я, оглядываясь на дверь, через которую прошла.
— Не волнуйся! — Франц осторожно улыбается. — Эту дверь открыть невозможно. Она рубеж времени. Король Базиль обладает способностью управлять временем. Эта способность дана ему от рождения, она очень сильна, но, к сожалению, кратковременна.
— Куда мне нужно торопиться? — напоминаю я свой вопрос, перестав оглядываться на дверь за спиной.
— На несколько минут назад, — отвечает фамильяр, осунувшийся и очень грустный. — Это всё, что может Его Величество Король Базиль.
— Минут? — не понимаю я. — Зачем?
— Просто успокойся. Подумай. Реши, что будешь делать, — морщинистая ручка Франца ласково поглаживает мою руку. — Ты хотела вернуться домой. Тебе нужно было спасти свою семью…
Семья! Точно! Минутное помешательство заставило меня забыть…
— Мою семью не надо спасать! — горько усмехаюсь я. — Семья отдает меня этой Империи.
— Ты дочь Надзирающего, — осторожно напоминает фамильяр. — Это большая… неожиданность… для всех… не только для тебя…
— Я вообще отказываюсь принимать это известие за правду! — нервничаю я. — Я тут с ума от страха за их судьбу схожу, а они…они…
У меня до сих пор мешанина в голове от всего увиденного, услышанного, пережитого.
— Куда мне теперь? Как вернуться в мой мир?
Франц морщится и аккуратно отвечает:
— Сначала надо вернуться к Алтарю.
— К Алтарю?! — возмущаюсь я. — Зачем?!
— Ты не узнала его имя, — напоминает Франц.
Мне хочется больно стукнуть его по седой и бестолковой голове. Он это, видимо, чувствует и на всякий случай чуть отодвигается на расстояние моей вытянутой руки.
— Ты вообще на кого работаешь? — подозрительно спрашиваю я. — Ты же мой фамильяр!
— Вот именно! — почти рычит он. — Твой! И ты обещала мне помочь!
— Это ты мне должен помогать, а не я тебе! — возмущаюсь я. — Ты ничего не перепутал? Ты вообще кто?
— Ты сама меня призвала! — не теряется он. — Я и пришел!
— Пришел и не помогаешь, а постоянно поучаешь и требуешь! — возражаю я. — Даже вымогаешь!
— Вот еще! — по-детски отвечает Аленка, капризно выпятив губу и разглядывая носки желто-белых мужских штиблет. — Ничего я не вымогаю! Я хотел быть с тобой и в твоем мире! Мы навечно связаны.
— Погоди! — осеняет меня. — Так вот откуда у тебя вещи из моего мира! И почему ты так настойчиво хочешь, чтобы я узнала имя Решающего? Ты работаешь на Елену? Это она твой посредник? Твой поставщик?
— Я работаю на тебя, неблагодарная! И вообще надо говорить «служу»! — с неискренней интонацией в голосе реагирует Франц, вернув себе старческий облик и не встречаясь со мной взглядом. — И если бы ты меня слушала, мы бы давно были у тебя дома!
— А мой ли это дом?! — срываюсь я, отпуская свои эмоции. — Судя по последним событиям, я дочь не Сергея Сергеевича Тихомирова, а Sorcière, дочь Великого Надзирающего!
— Это еще не доказано, — поправляет меня Франц. — Это может быть часть игры.
— Игры?! — я возмущена до предела. — Чьей игры? Это точно был мой отец! И все присутствующие признали в нем Надзирающего. И он там что-то вещал о моем венчании с Решающим и о том, что я только для этого и рождена! Ты понимаешь, что это значит?
Я не даю Францу ответить и продолжаю:
— Это значит, что они знали и мне ничего не говорили! И папа, и мама! Они знали! И растили меня, воспитывали девятнадцать лет, зная и понимая, что именно со мной дальше будет! Вот когда я должна была обо всем узнать? Когда? И почему они меня так странно сюда отправили? Почему?
— Потому что это сделали не они, — холодный голос Елены останавливает поток моих словесных эмоций. — Это сделала я.
Огромные небесно-голубые глаза самой красивой во всех мирах женщины то темнеют до сине-грозовых, то светлеют до серо-хрустальных.
— Кто ты? — спокойно спрашиваю я. — И зачем тебе всё это надо? Кого ты хочешь уничтожить? Меня? Надзирающего? Решающего? Королей? Императора?
Черно-карие глаза Елены мечут молнии. Меня ошпаривает кипятком догадки.
— Империю! — восклицаю я. — Тебе нужно уничтожить Империю! Так кто же ты?
— Дорогая! — Франц, опасливо оглядываясь на Елену, стоящую в стороне, ласково говорит мне. — Ее могущество велико и непостижимо. Выполним ее требования и окажемся там, где так хочется!
— Король Базиль тоже в вашей… банде? — внезапно понимаю я. — Еще кто? Неужели Лефевр? И, конечно, Бернард!
— Сейчас ты вернешься к моменту захода в храм, — иронично-пренебрежительно говорит Елена, не считая нужным отвечать на мои вопросы. — И условием своего согласия на венчание назовешь приватный разговор с Решающим.
— О чем же надо поболтать с женихом? — с сарказмом отвечаю я. — О медовом месяце? О свадебном путешествии?
— Ты узнаешь его имя. Это будет знак высочайшего доверия с его стороны. Так ему и скажешь, — инструктирует меня Елена. — Или откажешься венчаться. Заставить они тебя не смогут. Алтарь не даст. Выкрикнешь свое настоящее имя — и Алтарь остынет.
Какая всё-таки красивая женщина! Будь я мужчиной — весь мир, вернее, все миры бы к ее ногам положила бы!
— Ага! — хмыкаю я. — А потом мне его тебе запиской передать или телеграмму отправить?
— Его услышит твой фамильяр, — отвечает Елена, одарив меня неприязненным взглядом миндально-ореховых глаз. — Он будет с тобой.
— О! — смеюсь я. — Аленка будет держать мою фату?
— Я займу место флакона авторских духов, подаренных тебе Готье Перье, — заявляет Франц.
— Рекомендую посмотреть американский фильм «День Сурка», — фыркаю я. — Или насладиться русской сказкой про белого бычка. Одно и то же. Одно и то же вы мне твердите с упорством маньяков-серийников!
— Других вариантов вернуть свою прежнюю жизнь у тебя нет! — высокомерно говорит Елена.
— Да кто ты такая?! — возмущаюсь я, сделав шаг вперед. — Ты посмотри! Всю Империю шантажирует! По мирам шляется туда-сюда! Имя ей нужно! Если такая всесильная, прими мой облик — и вперед! К Алтарю!
Секундное замешательство в по-кошачьему желтых глазах помогает мне понять главное: она не может! Облик противной сморщенной старухи может, толстой цыганки может, а мой — нет!
Увидев торжество в моих глазах, Елена криво улыбается.
— Ты сыграешь свою роль — и свободна! — шипит она.
— И не собираюсь! — нагло улыбаюсь я. — Чем будешь пугать? Мамой-папой? Ха! Теперь не выйдет!
На всякий случай не упоминаю Шурку, чтобы она о нем не вспомнила.
— Выйдет, — спокойно, безэмоционально отвечает Елена. — Ты же не хочешь, чтобы погиб Решающий?
Несколько секунд стоит звенящая тишина. Она не повторяет вопрос, я на него не отвечаю.
— Пока ты не знаешь его настоящее имя — он в полной безопасности! — очнувшись, нагло заявляю я, с садистским удовольствием глядя в ее голубые глаза, явно готовящиеся стать черными. — Семью мою тебе не уничтожить! Это с Тихомировыми ты могла расправиться и этим меня шантажировать, а с самим Великим Надзирающим — фиг тебе!
