Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Он снова забегал по кабинету, напоминая перепуганного хомяка.

— Нет, Карст, тут что-то не так. Что-то… глубинное. — Отто понизил голос, как бы боясь, что его подслушают даже здесь. — Они не просто злые. Они… под чем-то. Как те наркоманы из портовых кабаков, помнишь? Только вместо дурманящих трав — какая-то адская смесь из квашеной капусты и божественного гнева. С ними нельзя вести дела! С ними можно только надеяться, что они сожрут друг друга, пока ты прячешься в погребе!

В этот момент снаружи донёсся отдалённый, но чёткий звук — не человеческий крик, а нечто среднее между рёвом медведя и лязгом разрываемого металла. Барон Отто вздрогнул, подскочил на месте и с испуганным писком нырнул под свой массивный дубовый стол.

— Видишь? Видишь? — его голос доносился из-под стола, дрожащий и слезливый. — Это они! Они уже близко! Им всё мало! Они идут сюда! Спасайся, Карст, спасайся, кто может!

Карст лишь тяжело вздохнул, глядя на торчащие из-под стола дрожащие полы барского кафтана. Идея с переговорами действительно казалась всё более призрачной. Оставалось лишь надеяться, что ярость эрнгардцев обойдёт его родной Кракенфельд стороной. Или что князь Артур совершит очередное чудо. Пусть даже с помощью своего знаменитого «пенисного огнестрела». Лишь бы это сработало. И как можно скорее.

* * *

Моя «армия» — если это пёстрое сборище кошколюдов, дрожащих ополченцев барона Отто и моей личной дружины могло так называться — двигалась по выжженным землям Кракенфельда. Картина открывалась душераздирающая, если бы не одна деталь. Это был не просто хаос войны. Это было… искусство. Абсурда.

Вот эрнгардский рыцарь в полных латах с рёвом набрасывался на придорожный столб и за три секунды превращал его в щепки. Рядом его товарищ с одинаковым успехом рубил и врага, и телегу, и мирно пасшуюся до этого корову, которая теперь с глупым удивлением смотрела на свою вторую половину. Они не просто убивали — они УНИЧТОЖАЛИ с какой-то методичной, бессмысленной яростью. Воздух гудел от их рёва и звенел от ломаемого дерева и металла.

— Ну что, — я обернулся к Годфрику, который с интересом наблюдал, как трое эрнгардцев вломились в сарай и начали крушить его изнутри, словно гигантские котята в картонной коробке. — Как тебе благословение Сквиртоника в действии?

— Эффективно, — флегматично заметил капитан, откусывая кусок вяленого мяса. — Никаких тактик, никаких флангов. Просто… вперёд. И крушить. Дизентерия, говорили? Хер там. У них от ярости, походу, и понос прошел.

— Мой господин, — мурлыкнула Лира, подходя ближе. Её хвост нервно подрагивал, но в глазах горел азарт. — Они похожи на щенков, которых перекормили кошачьей мятой. Очень злых щенков. С топорами.

— План, господин? — спросила Ирис, стоя чуть поодаль. Её лицо было невозмутимо, но я видел, как она сжимает рукоять спрятанного в складках платья кинжала.

План? Какие тут, к чёрту, планы? Смотришь на это безумие, и единственное, что приходит в голову — это крик «АААА, ОНИ ЖЕ ВСЕ ПОЕХАВШИЕ!».

— План прост, — заявил я, с пафосом вынимая меч. — Мы покажем им, что в Драконхейме умеют не только крушить, но и думать! Ну… иногда.

И тут один из эрнгардских «щенков» заметил нас. Его шлем с щелевидными прорезями развернулся в нашу сторону. Он издал звук, средний между воплем раненого лося и скрежетом тормозов, и побежал на нас. За ним — ещё десяток.

— Кошколюды, вперёд! — скомандовала Лира, и её сородичи с весёлыми мявками ринулись навстречу, используя свою грацию, чтобы уворачиваться от безумных ударов и царапать доспехи в самых уязвимых местах.

Я увидел, как один мой ополченец, дрожа как осиновый лист, выронил копьё. Эрнгардец, не сбавляя хода, наступил на него, даже не заметив, и продолжил свой путь, круша куст шиповника, который, видимо, оскорбил его лично.

Что ж. Время для главного калибра.

Я отступил на шаг, сосредоточился. Вспомнил всё: обиды, унижения, абсурд этой войны, публичный минет на собственной свадьбе… Ярость, знакомая и родная, закипела во мне, смешиваясь с магией Драконьей Крови. Но на этот раз я направил её… туда.

— Ну, детка, пора зажигать, — пробормотал я, расстёгивая пряжку на штанах.

— О, опять это, — вздохнула где-то сзади Ирис.

Из моего члена вырвался не просто сгусток пламени. Это был огненный шар размером с добрую тыкву. Он со свистом пролетел над головами моих воинов и угодил прямо в груду ящиков, которые крушил очередной берсерк.

БА-БАХ! Ящики, солома и сам эрнгардец взлетели на воздух в зрелищном фейерверке из щепок и раскалённой стали.

Наступила секундная пауза. Даже другие эрнгардцы на мгновение замерли.

— ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО! — раздался восхищённый крик Годфрика. — ВЫ ЕГО… ВЫ ЕГО ПОДЖАРИЛИ! ПРЯМО В ЛАТАХ! ЭТО ЖЕ НАДО ТАК УМЕТЬ!

Среди моих войск пронёсся одобрительный гул. Кошколюды замяукали с одобрением.

— Видишь, Ирис? — я обернулся к ней с победной ухмылкой. — А ты говорила — «пенисные бои».

Она просто закрыла лицо ладонью, но в уголке её губ дрогнула улыбка.

А потом на нас ринулась основная масса этой стальной, безумной орды. Было страшно. Было абсурдно. Но глядя на их неконтролируемую ярость и на моих воинов, которые начинали заражаться азартом этой сюрреалистичной бойни, я понял одно: чтобы победить абсолютный абсурд, нужно стать немного абсурднее его. И у меня для этого было самое подходящее оружие.

— Ну что, ребята! — закричал я, готовя следующих «заряд». — Давайте покажем этим квашеным уродам, что такое НАСТОЯЩЕЕ безумие! За Драконхейм! И за мои волшебные, огнедышащие яйца!

Войска, не особо понимая, за что именно они сражаются, но воодушевлённые зрелищностью происходящего, с боевым кличем ринулись в бой. А я продолжил скромно, с тыла, вносить свой вклад в общую победу. Один огненный шар за другим. Это была не битва. Это было цирковое шоу с элементами боевика. И, чёрт возьми, оно было веселым.

Благословение Сквиртоника, надо отдать ему должное, работало на ура. Эрнгардцы были похожи на заведённые игрушки, которые не могли остановиться, пока их не сломаешь. Мой «пенисный огнестрел» работал безотказно, выписывая на поле боя причудливые узоры из огня и паникующих берсерков. Но патроны, увы, не бесконечны. Даже у магии Драконьей Крови есть лимит, и я чувствовал, как внутри всё начинает потихоньку пустеть.

— Господин, вы иссякаете! — крикнула Лира, которая сражалась рядом, её движения были стремительным, смертоносным танцем. Она уворачивалась от удара двуручного меча, скользила под брюхом лошади, и её когтистые перчатки оставляли на латах противника глубокие борозды, с хрустом впиваясь в сочленения. — Пора переходить к холодному оружию!

— Ты о моём мече или о чём-то ещё? — отшутился я, с трудом парируя удар алебарды, от которого у меня заныла рука до самого плеча.

— Обо всём сразу! — она хищно улыбнулась, и в её глазах вспыхнул тот самый огонь, что зажигался в наших самых жарких спаррингах. — Но сначала давайте прольём немного… чужой крови. Вместе.

И это «вместе» было исполнено такой сладкой угрозы, что у меня по спине пробежали мурашки. Мы встали спиной к спине, как единый механизм. Я — тяжёлый молот, сокрушающий доспехи и кости грубой силой и короткими, точными выпадами пламенного клинка, который я всё-таки вынул. Лира — бритва, быстрая, неумолимая, находящая щели в самой прочной броне.

Один из берсерков, особо крупный экземпляр, ринулся на неё с рёвом. Лира не стала уворачиваться. Вместо этого она присела, сделала невероятный прыжок вверх, перекувыркнулась в воздухе и вонзила свои когти ему прямо в щель между шлемом и наплечником. Рыцарь захрипел и рухнул, а она, грациозно приземлившись на его спину, с наслаждением облизнула окровавленные когти.

— Вкусно? — крикнул я, отрубая руку другому нападавшему.

— Немного пересолено! — парировала она, с весёлым мявком уклоняясь от брызг.

Это был танец. Хаотичный, смертельный, но не лишённый своего извращённого изящества. Мы двигались в самом сердце бойни, и каждый взгляд, каждый выпад, каждый наш синхронный жест был наполнен не только яростью, но и странной, порочной страстью. Мы убивали, и это сближало нас больше, чем любая любовная речь.