Двадцать невымышленных историй - Глазов Григорий Соломонович

– Как «что»? – уставился в неё пьяными глазами. – Эти же деньги поступают в кассу, а касса однажды должна быть нашей. Разве я тебе ещё не сказал? Да... да... Так знай. Я же и слежу, чтобы сейф был полным. На то и ампула... У меня там сторож – любитель выпить. Вот и выпьет. Ха–ха–ха... Да что с тобой? Упадёшь!

Анна действительно упала бы, но он поддержал, прижал к стене дома. Холодно, спокойно смотрел на её омертвевшее лицо.

– Я ничего не принесу, – сказала наконец Анна.

Ярослав молчал.

– Ты ничего не получишь, слышишь?

– Слышу... Хочешь порвать со мной союз?

– Какой союз? Что я тебе должна?

– Часы, драгоценности.

– Я верну тебе!

Он засмеялся – принуждённо, злобно:

– Не надо! Будешь иметь ещё больше. Двадцать пять тысяч будешь иметь!

– Ничего мне не надо, – закричала на всю улицу Анна.

Ярослав зажал ей рот рукой, тихо, быстро приказал:

– Замолчи! И не дури... Уже всё подготовлено. Сегодня ты обязательно должна достать ампулу с мышьяком... И, смотри, – продолжал грозно, – если, не дай бог, скажешь кому, будешь убита!.. Не мной, так моими друзьями... Поняла? Ну, говори. Достанешь?

Ей хотелось поскорее освободиться от духоты, которая туманила голову, вырваться на волю.

– Достану... – едва шевельнула губами, сдавленными его потными пальцами.

В грудь полился свежий воздух. Прояснилась мысль. Надо предотвратить преступление, уговорить.

– Неужели у тебя нет ничего святого? – спросила.

– Ничего, – прозвучал категорический ответ, – В конце концов... подожди. Есть! Дети для меня святое.

– У тебя есть дети?

– Двое.

– Как же ты мог?

– Не спрашивай. В том-то и дело, что «мог». Теперь я запутался в долгах. Их много... Но выход есть. Мы это сделаем. Я возьму тебя с собой на «операцию», чтобы ты была теснее связана. Приходи сегодня в одиннадцать к трамплину. Там встречу. Ну, иди, а то опоздаешь на работу. И помни моё слово. Я его сдержу!

Говорить дальше было нечего. Анна ушла.

И вот теперь... Куда уйти с этой скамейки под приветливым развесистым каштаном – в лабораторию или, может...

Однако решение не приходило, и Анна оставалась на месте.

Пробуждённая совесть.

Город живёт своей жизнью. Легко дымятся в безоблачной голубизне высокие заводские трубы, мчатся, перекликаясь, скорые поезда, снуют по улицам троллейбусы и трамваи, тысячи людей стоят за станками, сидят за книгами, шествуют по тротуарам, отдыхают в скверах и парках после трудового дня. И у каждого свои радости и переживания, но у одних – радужные, крылатые мечты, высокие порывы у других – маленькие желания, коварные замыслы. Анна и ее подруги из химфармзавода стремятся досрочно завершить свои семилетние планы, выпустить больше целебных лекарств, рабочие трамвайно-троллейбусного управления всячески стараются улучшить движение вверенного им транспорта, культурнее обслуживать пассажиров, Ярослав надумал преступление. Об этом ещё никто не знает, как до времени бывает неизвестно и о других злых намерениях отдельных граждан, но стражи порядка и спокойствия в городе стоят на своих постах. И разоблачат ли работники милиции преступление сами, или они сделают это с помощью общественности, виновный не избежит наказания.

Много работы у оперативного уполномоченного уголовного розыска Ленинского райотдела милиции Василия Трофимовича Юркива. Давно уже стало спокойно на территории района, а вот в начале июня произошли грабежи магазинов, – Юркив выезжал на место происшествия, делал обследование, констатировал факты, но дальше дело не продвигалось.

После нескольких краж оперуполномоченный точно выяснил только одно: во всех случаях действовала одна и та же группа. Это ярко подтверждал ряд фактов: наскоки на магазины происходили всегда в одно время – между тремя и четырьмя часами ночи; грабители пользовались постоянным методом – подрезали ножовкой железные прутья в окнах задней стены зданий, отгибали их, выдавливали стекла и таким образом проникали в помещения.

Группа, очевидно, была небольшой, не располагала транспортом: из магазинов забирали только деньги и самые ценные товары – столько, сколько могли вынести один-два. Всё это было ясно, но поймать грабителей с поличным или натолкнуться на какой-то определённый след никак не удавалось. Тогда Юркив и решил искать помощи у общественности. Он просил дружинников и дворников усилить охрану кварталов, домов, вблизи которых были магазины, пристально прислушиваться ко всяким шумам, сообщать обо всех подозрительных происшествиях, найденных вещах и тому подобное.

Люди охотно пошли ему навстречу, караулили на своих постах с удвоенной бдительностью. И, как оказалось, не напрасно. Двум из них удалось помешать грабителям проникнуть в гастроном по улице Стрыйской. Воры только начали выламывать окно, как тут появились дружинник и дворник. Правда, поймать никого не удалось, но на месте преступления осталась шкатулка с инструментом. Её на следующий день и принесли к оперуполномоченному.

Юркив детально изучил все вещи. Замазанные, долго используемые плоскогубцы показывали, что их владелец – слесарь или какой-то специалист по металлу. Пачка ножовок была завернута в газету, на которой значился адрес: «6/7».

Полученные вещественные доказательства не могли, конечно, сразу вывести на широкий путь розыска. Однако оперуполномоченный уже держал в своих руках нить, которая, если её осторожно распутать, должна была привести к воровскому притону.

И Василий Трофимович распутал. Сначала через почтовые отделения он установил, кто выписывает газеты на адрес «6/7». Таких оказалось около сорока человек; специалистов по металлу – восемь. Это немного смутило оперуполномоченного, и тогда он снова начал искать помощи у дружинников. Задорные ребята, они горячо взялись за работу, тщательно информировали Василия Трофимовича о её ходе и последствиях. Семь проверенных адресатов не вызывали подозрения, оставался восьмой...

Юркив нетерпеливо ждал своих добровольных помощников, которые проверяли этого последнего адресата. На месте не сиделось, и он нетерпеливо ходил по кабинету, ещё и ещё раз взвешивая в уме все обстоятельства последних событий, перебирая малейшие, казалось бы, самые незначительные детали, подробности. Посланцы задерживались – ни их самих, ни телефонного звонка.

Василий Трофимович подошёл к окну, распахнул, выглянул на улицу. Нет, не видно. Всегда людная Зелёная теперь как будто вымерла. Её широкие тротуары, насколько достигал глаз, были пустынны, оставили свои рабочие места строители, сооружавшие напротив отделения большой корпус проектно-конструкторского технологического института. Только на входе в типографию «Атлас» одиноко стояла молодая девушка.

Юркив залюбовался её золотистыми волосами. Такое редко можно встретить. «Хорошая девушка», – констатировал про себя оперуполномоченный, – «Только чего это она такая расстроенная? Не дождалась любимого?.. Нет, вероятно, что-то другое. Видишь, какое бледное лицо! Больная, наверное, или... внезапное горе... страх? Вот бы выйти сейчас к ней, отбросить всякие условности, расспросить, развлечь. Но этих условностей не преодолеешь, неудобно. Да и правильно ли поймёт тебя человек? «Не ваше дело!» – таким может быть ответ на хороший порыв. А радости и боли одного – это таки наше общее дело. Чего же это долго нет известия от Николая? Может, что случилось? Захотел сам задержать воров и... испортил всё дело?»

Василий Трофимович отошёл от окна и сел в кресло. «Нет. Николай не сделает опрометчивого шага. Он ловкий, находчивый дружинник. Если задержался, значит...»

На столе зазвенел телефон. Юркив быстро поднёс трубку к уху:

– Слушаю! Да, да...

Он весь насторожился. Известие, очевидно, было отрадным; в глазах оперуполномоченного заиграли оживлённые огоньки.

– Да... да, – говорил он изредка и, наконец, приказал: – Ясно. Пока что ничего не делать. Ни в коем случае не спугнуть! Жди...