Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Люди стекались в сторону большого конференц-зала, шаги отдавались сухим эхом в высоких коридорах.

Это пространство давно стало символом, гораздо большим, чем просто местом встреч.

Зал наверху штаб-квартиры «Маркиз» всегда дышал особой тяжестью. Каждое эхо шага отзывалось глубоко в стенах, будто здесь хранилась сама судьба рода. За века именно в этом холодноватом помещении решались самые острые повороты истории семьи.

На стенах — ряды портретов предков; их строгие лица будто следили за каждым движением. В центре тяжёлым кругом сиял массивный стол, отполированный до зеркального блеска. И всё же главный стул оставался пустым, как рана, как немой упрёк.

Тишина внутри будто сворачивалась в плотный ком, пока её не прорезали тяжёлые шаги. Глухо, уверенно, словно человек намеренно демонстрировал своё право задерживаться.

— Извините за опоздание, — раздалось от двери.

Это пришёл Десмонд — младший дядя Джерарда, вечный любитель эффектных входов. Взгляд его скользнул по залу, будто отмечая собственную значимость.

— Пунктуальность — основа основ, разве нет? — холодно бросил Руперт.

Десмонд только пожал плечами, уселся свободно, даже расслабленно.

— Да сказал же — извинился. Ладно, начинаем. На повестке что?

Напряжение между ними зазвенело, будто старый, давно знакомый мотив — неприятный, но родной.

Секретарь пролистал папку, сухо осведомляя:

— Обсуждение стратегии по Китаю.

Разговор сразу ушёл в главное русло. И выступать предстояло Джерарду.

Шаги к трибуне отдавались гулким эхом, будто подталкивали между портретов предков. На губах у Десмонда мелькнула тонкая тень усмешки.

«Ну давай… покажи, что ты там подготовил.»

Причина его выбора темы была проста и грязна, как мокрый асфальт после дождя: нужно было вытянуть собственного сына обратно в гонку наследников. И стратегия по Китаю подходила идеально.

«Вот же удобный шанс.»

По сведениям от главы китайского филиала становилось ясно: страна начала дрожать. В малых городках застройщики сбивались с ног, пытаясь продать квартиры даже с огромными скидками, склады фабрик начали пустеть, экспортные заказы проседали, будто кто-то перекрыл воздух.

Экономика перегрелась и шла к сжатию. И Десмонд собирался использовать это как оружие.

Он навязал тему экзамена сам и едва ли не велел Джерарду придерживаться старой стратегии расширения. Наставлял так, словно вёл его по заранее расставленным ловушкам.

Если племянник послушается — можно будет обрушиться на него обвинением в бездумности, в том, что полез в Китай без анализа рисков. После этого — вывести вперёд сына, заранее вооружённого идеальным планом по свежим данным.

Даже если бы Джерард попытался выступить с собственной идеей — ничего страшного, всё равно можно было показать превосходство подготовленного варианта. Сравнение разрушило бы племянника.

Казалось, ничего не могло пойти не так.

Но…

— Наблюдается отчётливое замедление экономического роста Китая. Местный рынок недвижимости уже вошёл в рецессию, и по загрузке производств видно, что перегрев сменяется сокращением…

Гул удивления поднялся едва заметной волной.

Джерард говорил так, будто лично прошёлся по провинциальным стройкам, будто сам щупал холод ржавых цехов. Его слова звучали слишком точно, слишком глубоко.

— Чтобы подготовиться к кризису, необходимо изменить подход: сместить упор на онлайн-торговлю, развивать лайв-коммерцию…

Даже решения, которые он выкладывал, почти полностью совпадали с теми, что готовил сын Десмонда.

«Это что же…?»

Разрушение идеально выстроенного плана начинало стучать в виски. Но вскоре удача подмигнула.

Джерард произнёс фразу, которую Десмонд ждал как сигнал:

— Однако есть фактор куда важнее. Речь о валютной политике. Необходимо внедрить хеджирование через опционы на случай резкого падения юаня.

По губам Десмонда скользнула тёплая, самодовольная улыбка победителя.

— Хеджирование? А не то ли это самое, что ты недавно провалил?

Слова прозвучали как удар.

Ведь не так давно Джерард действительно потерял огромную сумму на фьючерсах — из-за неверного прогноза по сырью. И случилось это после того, как он последовал совету Десмонда.

Что и делало этот укол особенно ядовитым.

Обстановка в зале вдруг будто сместилась — тонкие колебания в воздухе подсказали, что начинается что-то неприятное. Обычно в такие моменты ожидалось привычное: как только Десмонд напоминал о старом провале, внутри всё сжималось, выдавливая тихое, покорное согласие. Он любил этот миг — наблюдал, как плечи племянника опускаются, как взгляд гаснет.

Но в этот раз всё пошло иначе.

— Верно говорите. Пытался предсказать динамику сырьевых цен самостоятельно — и ошибся, — прозвучало спокойно, почти ровно, без привычного горького подтекста.

Тон не дрогнул, в нём слышалось странное, тихое уверение в собственной силе.

— В этот раз последовал вашему совету и обратился к настоящим специалистам. Те, что работали раньше, действительно не дотягивали.

И вот эта мягкая улыбка… что-то в ней тревожило, словно под гладью сверкнула стальная нить. Слова хвалили дядю, а интонация — будто насмешливо гладили против шерсти.

— Поэтому и привлёк лучших. Валютную стратегию подсказал Сергей Платонов.

— Сергей Платонов?

— Из Pareto Innovation? — прокатился гул удивления.

Стоило прозвучать этому имени, как в воздухе что-то хрустнуло, будто напряжение потянулось по тонким трещинам. Репутацию Платонова знали все. Настолько яркую фигуру страна ещё не знала — даже Уолл-стрит смотрела в его сторону.

В зале пахнуло тревогой.

— Согласно алгоритмам Сергея Платонова, вероятность события уровня «Чёрного лебедя» в ближайшие месяцы очень высока.

Несколько человек вслух ахнули.

— «Чёрный лебедь»? Да ну быть не может…

Шепот разлился волной.

Каждому было ясно, какой тяжестью давит этот термин. Слишком много катастроф в истории начиналось именно с него.

Пауза повисла, как натянутая струна.

— Китайский фондовый рынок рухнет.

Эти слова врезались в пространство, словно кто-то обрушил камень на стекло. Казалось, воздух даже дрогнул.

— Индекс Shanghai Composite способен просесть на сорок процентов в течение полугода. Это вызовет цепную реакцию: рынки сырья, валюты, мировые биржи… всё завертится в воронке.

Под потолком будто прокатился тяжёлый гул, едва слышимый, но ощущаемый кожей.

— Потребление может замёрзнуть, расходы упасть. Доходы компании — минус двадцать процентов. Снижение маржи — ещё минус десять из-за падения юаня.

С каждым новым словом становилось прохладнее, будто сквозняк пробрался под кожу.

— И это только начало. Удар по Китаю разойдётся волнами по соседним развивающимся рынкам. Отток капитала, падение валют, нестабильность…

Не хотелось верить. Китай был двигателем мира так долго, что сама мысль о его падении казалась противоестественной.

Но голос звучал всё увереннее, крепче.

— Эта буря коснётся всех. Чтобы пройти через неё, нужен лидер с полной властью. Сергей Платонов уже выразил мне полную поддержку.

Чёрный лебедь приближается.

А тот, кто увидел его первым, стоит за спиной Джерарда.

И вслед за этим прозвучало заявление, которое раскололо тишину.

— Убеждён, что способен провести семью через этот кризис. Прошу передать мне полномочия генерального директора сроком на один год.

Дайте власть. Только так можно вытащить компанию из петли.

— Ты в своём уме? — Десмонд издевательски рассмеялся, сухо и пусто, словно треснула корка льда.

Обычно после таких слов в зале раздавались смешки, строгие окрики, кто-то обязательно обрывал эту «наглость» на корню. Но сейчас стояла странная, тягучая тишина.

Имя Платонова слишком тяжёлое, чтобы отмахнуться.

Слишком много его прогнозов сбывалось до пугающей точности.

«Что же это…?»

Течение в зале явно менялось, и Десмонд понял это первым. Надо было срочно гасить волну.