Последний Герой. Том 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Она снова зажала рот ладонью, но тут же продолжила, уже тише:

— Я вообще в их дела не лезу. Подруга строго-престрого просила никому не рассказывать. Говорит, если узнают, шеф её сразу уволит. Там эту клинику доктор один открыл, вот он и хозяин. Она-то даже сообщение это в диалоге стёрла, когда я прочитала. Но ты же никому не скажешь, правда, Максим?

— Да кому это надо, Ир? — спокойно ответил я, слегка пожав плечами, чтобы продемонстрировать абсолютное равнодушие. — Я вообще не медик. А что касаемо одноглазого, живой — и ладно. Пусть его хоть в Книгу рекордов Гиннесса занесут или по телевизору сюжет снимут. Меня-то это как касается?

— Как это — не касается? — Ирка с беспокойством посмотрела на меня, явно стараясь усилить драматизм. — Ты же в полиции работаешь. Вы, вроде, обязаны сообщать о криминальных ранениях.

— Да мне вообще пофиг, Ир. Я же тебе сказал. И вообще, я в штабе сижу, бумажки перебираю, — я старался, чтобы мой голос прозвучал максимально беспечно. — Точно не стану никому ничего говорить, даже не переживай.

— Спасибо тебе, Макс, — она облегчённо улыбнулась.

— Да было бы за что, — отмахнулся я.

— Да нет. Не за это, а за то, что Сидоренко выставил. Видел, как он побежал? Даже тапок свой потерял! — Ирка неожиданно весело хмыкнула, подняла оставшийся Сидоренков тапок и, не раздумывая, швырнула его прямо в открытое окно. — Вот! Видишь, какая я? Могу и не такой уж добренькой быть!

— Ну-ну, — рассмеялся я. — Вижу, вижу. Настоящая стерва!

Венька-Пианист сидел в моей машине и трясся так, будто вместо позвоночника у него был один сплошной нерв. Дыхание у него было частым, как у пойманного воробья.

— Да не ссы ты, Вень, — ободряюще похлопал я его по плечу. — Дело-то пустяковое: зайдёшь, изобразишь приступ, повалишься на пол и пустишь пену изо рта. Вот, таблетку возьми для антуража.

— Это что ещё за таблетка такая? — испуганно спросил он, осторожно беря у меня крупную круглую таблетку и разглядывая её с недоверием, словно я предложил ему отраву.

— Обычный шипучий аспирин, — усмехнулся я, — сунешь её за щёку, она зашипит, и пена пойдёт сама собой. Глаза закатишь — и всё, эпилепсия в чистом виде. Ты же посмотрел, как выглядит приступ, погуглил, как я тебе говорил?

— Да смотрел я, смотрел… — пробубнил Венька, продолжая нервно вертеть таблетку в пальцах. — Только это, а если меня сразу на операционный стол потащат? А?

— Какая ещё операция, Вень? Ты чего городишь? — я уже начал терять терпение. — Просто потом встанешь, отряхнёшься и скажешь: «Спасибо, товарищи медики, мне полегчало». И выйдешь оттуда.

— Ну не знаю… — он снова жалобно посмотрел на меня, глаза его были полны страха и недоверия.

Я разозлился:

— Слушай, Вень, ты чего труса включил? Когда меня в подъезде с Кабаном караулил, такой смелый был! Герой прямо. А тут распустил нюни, как первоклашка.

— Тогда Кабан всем рулил, — пробормотал он, отводя глаза. — А тут я один… Один иду.

— Да кто тебе сказал, что один? Я же рядом буду, прямо за тобой следом зайду, — объяснил я, стараясь говорить максимально просто и спокойно. — Ты отвлекаешь на себя внимание медперсонала и охраны, а я быстро и тихо прохожу дальше. Там делов на пару минут.

— Да я понял, — вздохнул Венька, чуть успокоившись. — А чего там такого важного, в этом медцентре? — он кивнул на вывеску «МедВектор», которая виднелась чуть дальше по улице.

Мы специально припарковались через дорогу, чтобы камеры центра не засветили машину.

Я не ответил. Что я мог ему сказать? Что там лежит человек, которого я уже один раз отправлял на тот свет, но он, каким-то чудом пережив пулю в глаз, снова оказался на этой земле? Что я намеревался сейчас окончательно оборвать музыкальную карьеру этого самого Дирижёра? Нет, объяснять такие вещи Веньке было явно лишним.

Стрелять я не собирался — слишком громко и слишком палевно. Именно поэтому в рукаве у меня спрятано длинное и тонкое шило, острое и надёжное, словно сапожная игла. Пара точных ударов в висок, а лучше даже не пара, раз он оказался таким живучим, — и всё, тёмная жизнь Дирижёра прервётся навсегда. Без шума, без свидетелей и без лишних следов.

— Пошли уже, — сказал я, открывая дверцу машины и пряча шило глубже в рукав. — Чего сидим, время тянем? Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим.

Мы вышли из машины. Я сразу же натянул на лицо одноразовую медицинскую маску и для верности поправил на голове парик, который купил заранее в магазине приколов. Теперь я выглядел как какой-то доктор-неудачник из юмористической передачи. Чтобы совсем добить образ, надел огромные очки в толстой чёрной оправе. Стёкол в них не было, но вблизи это было практически не разобрать. В зеркало я уже себя видел — узнать невозможно.

Венька вяло рассмеялся:

— Ха, Максим Сергеевич, вы реально на врача похожи. Доктор Пилюлькин, не меньше.

— А то, — хмыкнул я, разглаживая свой новый белый халат, купленный в магазине спецодежды под это дело. — Давай-ка, дружок, ты первый, не задерживайся. Я следом.

Венька тяжело вздохнул, опустил плечи, словно приготовился к неизбежной казни, и медленно побрёл через дорогу, к зданию клиники. По пути его чуть не зацепила какая-то иномарка. Водитель сердито ударил по сигналу, и Венька, сам от неожиданности испугавшись ещё сильнее, зло махнул в ответ кулаком и что-то крикнул ему. Машина скрылась, а он, заметно побледнев, наконец зашёл внутрь.

Я дал ему секунд тридцать, потом, поправив парик и опустив голову так, чтобы камеры наблюдения сверху смогли заснять только макушку, тоже быстро перебежал дорогу и поднялся на крыльцо. Максимальная конспирация — наше всё.

Внутри клиники уже стоял переполох. Вокруг Веньки, который бился на полу в весьма убедительных конвульсиях, образовалась толпа: две девушки с ресепшена, медсестра и какой-то солидный мужик в очках. Медсестра громко командовала:

— Держите ему голову, осторожно, аккуратно поверните на бок! В рот ничего не засовывайте, только хуже сделаете! Пусть лежит спокойно, главное, чтоб головой не ударился!

Вторая девушка, чуть ли не дрожа от страха, пыталась придержать Венькину челюсть, чтобы он не прикусил язык. Таблетка сработала как надо — изо рта у него щедро пузырилась белёсая пена, глаза он закатил почти полностью. Венька явно старался на «Оскар», его игра была достойна похвалы.

Мимо этого спектакля я быстро проскочил практически незамеченным. В общей суматохе никто не обратил внимания на странного патлатого доктора в огромных очках. Я спокойно подошёл к стойке ресепшена, подхватил под мышку какую-то папку и быстрым шагом зашагал по коридору, в сторону хирургических палат.

Оставалось завернуть за угол и в относительной тишине осмотреться, чтобы вычислить нужную палату. На тяжёлых почти всегда пишут фамилии, но Савченко вряд ли числился тут под своим настоящим именем. Тут всё просто: пациент, который лежит в одиночной палате, будет именно тот, кто мне нужен.

Но в этот момент из-за поворота навстречу мне с шумом и грохотом пронеслись несколько человек в белых халатах, явно куда спеша. Сзади раздался звонкий треск и звук падения: кто-то явно впечатался в стул или что-то ещё более тяжёлое. Я слегка покачал головой, удивлённый тем переполохом, который устроил мой напарник. Вот уж не думал, что его эпилептический маскарад вызовет настолько бурную реакцию — прямо вся поликлиника понеслась спасать болезного.

Или тут что-то другое происходит? В любом случае, переполох мне только на руку.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я быстро нашёл нужную одиночную палату хирургии. Она была одна такая, я изучил устройство клиники через их официальный сайт. Савченко здесь. Рядом с дверью стоял небольшой диванчик, пустой. Я ожидал увидеть тут хотя бы одного охранника, но никого не было. Видимо, Валет решил сыграть на конспирацию и не привлекать внимания лишней охраной. В принципе, мудрое решение, но для него явно неудачное.