Последний Герой. Том 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Настал черёд дежурного опера, который оттарабанил сутки и выглядел теперь крайне сонным. Но Кобра его вмиг взбодрила. Старлей Коротков был далеко не юн, но и матерым сотрудником его назвать было нельзя.

В моё время сотрудник после двух-трех лет службы уже волей-неволей становился опытным опером, потому что учился у матерых наставников и прямо в полях, в самой гуще событий, а не в тепличных учебных центрах. Тогда нас, зеленых лейтенантов, сразу кидали в бой, а сейчас вот передо мной стоит старший лейтенант, который мямлит и не может внятно ответить даже на элементарные вопросы по простым кражам.

Кобра нахмурилась и посмотрела на него строго, с явным раздражением:

— А по без вести пропавшему материал отработал, Коротков?

Старлей замялся, отводя глаза в сторону, потом нервно сглотнул и, наконец, выдавил из себя:

— Да, конечно, Оксана Геннадьевна. Я жену опросил, в осмотре квартиры участие принял, по соседям прошёлся. Семья нормальная, приличная. Вроде, не ругались…

— Что значит «не ругались»? — Кобра резко перебила его. — Мужик пропал, здоровый мужик! Это тебе не подросток, который с девчонками погулять ушёл и забыл вернуться. Это серьёзный человек, инкассатор, бывший военный, офицер в отставке, Антон Олегович Столяров. Ты что, думаешь, он загулял где-то с кем-то?

Коротков пожал плечами, явно не понимая серьёзности ситуации:

— Да, может, и загулял. С женщиной какой-то завис, бывает же…

— Какой, нахер, загулял! — сорвалась на крик Кобра, резко хлопнув по столу ладонью. — Ты по месту работы его пробивал вообще? Он ответственный человек, у него ни одного дисциплинарного проступка за всё время службы! Ни одного! А тут он утром на работу не вышел, телефон его отключен. Думаешь, это просто так? Врубаешься, Коротков? Бывший офицер с боевым опытом пропадает среди ночи — это тебе что, шутки? Совсем мозги включить не можешь?

Старлей сник и потупил глаза, явно осознавая, что провалился с этим материалом по полной.

— Дорабатывай материал немедленно. Чтобы до сегодняшнего вечера был отработан полностью. Мне нужны результаты! Всё выясни: с кем общался, где был, кто видел его последним. Пока не отработаешь по полной — домой не уйдёшь. Всё ясно?

— Так точно, — угрюмо пробормотал Коротков, покраснев.

Я молча посмотрел на эту сцену и подумал, что времена сильно изменились. Раньше мы каждое такое дело держали на особом контроле, особенно если оно касалось бывших военных и силовиков. А теперь, вот, приходится стоять и слушать, как старлей не может элементарно проверить даже основные версии.

Кобра, вздохнув, резко обвела нас взглядом и отрезала:

— Всем всё ясно? Тогда работать!

Планёрка закончилась, все оперативники тихо и понуро вышли из кабинета. Я специально не торопился уходить, ждал, пока за последним закроется дверь.

Я подошёл ближе. Оксана села за стол, устало потерла лоб, прикрыла глаза, будто пытаясь стереть накопившееся раздражение. Я сел напротив неё и слегка улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку:

— Ты чего такая злая сегодня, Оксан?

Кобра тяжело вздохнула, глянула на меня, чуть улыбнулась и с досадой ответила:

— Да, Макс, задолбалась с такими кадрами работать. Сам видишь, вроде, взрослые люди, а мозгов ноль.

— Да ладно тебе, это же просто потеряшка. Может, действительно загулял где-то мужик? Бывает…

— Да ни хрена он не загулял, — резко отрезала она и вдруг выложила передо мной несколько фотографий. — Вот, посмотри. Это Столяров.

На снимках Антон был в военной форме, в полевой экипировке, держал пистолет в одной руке, стоял в классической спортивной стрелковой стойке, сосредоточенный и уверенный.

— Это откуда? — я удивлённо нахмурился. — С осмотра изъяли?

— Нет, это принесли его знакомые, из наших бывших, — пояснила Кобра. — Сказали, бывших офицеров не бывает, попросили помочь его найти. Знакомые волнуются за него, кипиш какой-то нездоровый поднимается.

— Странно, конечно, — задумчиво протянул я.

В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет ввалился Мордюков. Он остановился, внимательно окинул нас взглядом и удивлённо вскинул брови:

— А, вы тут? Ну и отлично. Как работа движется? — вопрос прозвучал, скорее, риторически, чем по делу. Поэтому мы даже не пытались ответить, а он тут же продолжил: — Да, кстати, по этому вашему бывшему военному, Столярову… звонили сверху, разобраться срочно велели. Замначальника главка лично спрашивает. Найдите уже бабу, у которой он застрял, и закройте вопрос.

— Какую ещё бабу? — удивлённо переспросила Кобра.

— Ну а где ещё может быть здоровый мужик с боевым опытом? — хмыкнул Морда. — Конечно, у какой-нибудь бабы завис.

Кобра бросила на него недовольный взгляд:

— И вы туда же…

— А что, не прав? — ухмыльнулся полковник. — Ладно, работайте, некогда мне тут с вами. Доложите потом, мне отчитаться надо.

Мордюков развернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я снова взглянул на фотографии, которые Кобра выложила передо мной. Столяров уверенно держал пистолет в вытянутой левой руке. Я чуть нахмурился, задумавшись:

— Слушай, а он ведь левша…

— Ну и что? — переспросила Оксана.

— Просто Кабан тоже, как я выяснил, был левшой… и тоже здоровый мужик… — произнёс я, глядя на фотографии с нарастающим ощущением странной и пока неясной связи.

Кобра внимательно посмотрела на меня, чуть сузив глаза.

— Странное совпадение, конечно, — проговорила она.

— Слишком странное, чтобы быть случайным, — кивнул я.

Глава 7

— Думаешь, Макс, это серия? — Оксана внимательно посмотрела на меня, чуть наклонив голову.

— Пока рано об этом говорить, — пожал я плечами, задумчиво глядя на фотографии Столярова и Шустова, разложенные на столе. — Если и серия, то какая-то странная получается. Тем более, что по обоим эпизодам — по этому якобы суициду Шустова и по пропаже вояки Столярова — дела-то до сих пор не возбуждены…

В этот момент в дверь коротко постучали, и в кабинет несмело заглянул криминалист Корюшкин:

— Разрешите, Оксана Геннадьевна?

— Заходи, Ваня, — устало кивнула Кобра. — Что у тебя?

Ваня вошёл, опустив глаза, явно смущаясь при Коробовой после своей неудачной донжуанской попытки. Чувствовал он себя не в своей тарелке и старался не встречаться ни с кем взглядом, словно ожидая очередной шутки в свой адрес.

— Я по вчерашней краже пробил пальчики, — негромко начал он. — Есть совпадение по базе. Ранее судимый гражданин.

— Замечательно, Ваня, — сухо отреагировала Кобра, которой сейчас явно было не до обычной кражонки. — Делай официальную справку на моё имя, как положено.

— Конечно, сделаю, просто вы говорили, если что важное будет, сразу докладывать лично, — робко оправдывался криминалист.

— Всё правильно, молодец, что доложил, — чуть мягче ответила Оксана. — Озадачу своих.

Корюшкин аккуратно положил на стол небольшой листок с анкетными данными подозреваемого.

— Слушай, Иван, — сказал я. — А вот ты как эксперт скажи: левша чем отличается от обычного человека?

— Ну, как чем… — Корюшкин слегка оживился, чувствуя теперь себя в своей стихии. — У левшей ведущим является правое полушарие мозга. Это влияет на многое: пространственное восприятие, эмоции, творческие способности, интуицию. Левши часто более восприимчивы, эмоционально чувствительны, обладают повышенной способностью к адаптации в нестандартных ситуациях. Грубо говоря, левши и мыслят иначе, и воспринимают мир по-другому. Есть даже исследования, подтверждающие, что у левшей иногда выше устойчивость к стрессам и способность к творческому мышлению…

— Понятно, — перебил я его.

— А чего спросил-то?

— Да так, просто, — отмахнулся я, а потом вдруг снова посмотрел на Ваню. — Ты, кстати, тоже левша, да?

— Ну да, — гордо вскинул подбородок Корюшкин, словно сказал что-то чрезвычайно важное и значительное.

— Хорошо, Вань, иди, работай дальше, — кивнул я.