Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

В своём новом образе захожу в пивоварню. Странно, но здесь я чувствую себя как дома. Будто все места на Руси, где варят пиво, сами по себе являются приятными и знакомыми.

Здесь я в своей стихии: всё знаю, всё умею, всё контролирую.

Я люблю работу над напитком, я люблю его вкус, я люблю собираться с друзьями за одним столом, чтобы чуть-чуть захмелеть. В такие моменты я чувствую себя как никогда живым. Делать пиво — это не работа, это призвание. Пойло может сварить любой дурень, но сладкую патоку, что будет греть душу — только мастер, который больше всего на свете обожает процесс производства.

— Явился? — спрашивает Дубыня-пивовар. — Опять там баклуши бил? Дал же мне Господь сыночка…

— Нет-нет, — говорю. — Я там огонь высматривал, чтобы дрова не загорелись.

— Иди дальше зерно перемалывай.

Следуя приказу моего как бы отца, сажусь за стол с жерновами. Всего их тут несколько штук — и все ровные, добротные, из гранита, в то время как в Вещем были из обыкновенных валунов. Как они умудряются делать такое дряное пиво с таким хорошим инструментом? И насколько лучше станет моё, если я буду пользоваться таким?

Технологию перемалывания зерна Дубыня разъяснять не стал, но я и без него знаю. Нижний камень или «лежак», располагается на столе. Верхний камень или «бегун», находится на лежаке. Засыпаю зерно в отверстие бегуна и кручу камень за рычаг, пока ячмень раздавливается от веса жерновов. Периодически проверяю, насколько мелко получается. Мука здесь не подойдёт — нужны крупные частицы.

— Может, стоило бы прорастить его побольше? — спрашиваю.

— Побольше? — переспрашивает Дубыня, будто не понял моего вопроса.

— Ростки как будто маленькие.

— С тобой всё в порядке?

— Да, а почему ты спрашиваешь?

— Ты раньше вообще никогда не спрашивал о производстве.

— Просто подумал, может получится как-то улучшить пиво. Прорастить зерно побольше, или хмель посвежее достать.

Внезапно, как гром посреди ясного неба, пивовар расплывается в широкой, довольной улыбке. Кажется сын этого человека никогда не интересовался ремеслом отца, а я теперь проявляю любопытство и это ему очень нравится.

— Да, — говорит. — Ты прав. Хмель у нас и правда паршивый, но другой не достать.

— Тогда можно попробовать улучшить пиво с тем хмелем, что есть. Пройтись по всей технологии.

— Я бьюсь над этим уже очень давно.

— Давай попробуем варить при другой температуре, чуть поменьше, но подольше.

Заинтересовавшись предложенной идеей, Дубыня ушёл перебирать дрова, а я тем временем хожу по пивоварне и рассматриваю всё, что тут есть.

Весь вечер мы пыхтим над пивом в окружении духов работы.

Дубыня перенимает предложенную мной систему измерения температуры — наощупь. Если расположить ладонь над водой, пар должен обжигать. Раньше он пользовался исключительно глазами: если пошли мелкие пузырьки, значит достаточно.

Я, в свою очередь, слежу за тем, как он справляется с множеством котелков, как командует двумя младшими подмастерьями, распределяя работу. Запоминаю конструкцию больших котлов с равномерным подогревом, систему желобов и насосов для перелива. Рассматриваю печи с контролируемым дымом и жаром.

Всё это не сделает моё пиво вкуснее, но позволит варить больше и быстрее.

Самым же полезным знанием оказалась технология хранения: Дубыня разливает пиво из котелков в бочонки ещё горячим, а так же добавляет под конец ещё немного хмеля. Он называет это поздним охмеливанием, которое позволяет пиву не портиться и не киснуть как минимум полгода.

В целом я очень хорошо провёл время и даже немного расстроился оттого, что увидел Светозару и настоящего сына Дубыни, возвращающихся с базара. Пришлось срочно уходить с пивоварни.

Но кое-что я всё-таки сделал нехорошее: перед уходом забрал с собой бочонок свежеприготовленного хмельного. Оно явно получилось лучше, чем старые партии, которые Дубыня готовил до сегодняшнего дня. Будет что выпить с друзьями этим вечером. Взамен украденного бочонка я оставил две серебряных монеты на верстаке пивовара.

— Как прошло? — спрашивает Светозара.

— Превосходно, — говорю. — Замечательно. Как только приедем в Стародум, тут же сделаю себе огромную пивоварню и возьму нескольких людей из нашей новой дружины, чтобы они мне помогали. Будем варить больше пива.

— Мужик не заподозрил, что ты на самом деле — не его сын?

— Неа. Маскировка продержалась всю вторую половину дня. Жалко только, что к пивовару теперь вернётся сын, которому совершенно плевать на технологию производства пива. Дубыня уже было обрадовался, что его отпрыск заинтересовался делом.

— Ну и ладно.

Вечером мы все вместе собираемся за одним столом. Волибор с Молчуном весь день провели на постоялом дворе, вникая в местные слухи, Никодим вернулся из Никольского собора под впечатлением. Неждан — с берега реки.

Пьём пиво, веселимся.

Этого бочонка оказалось достаточно, чтобы всем нам захмелеть. Я всегда знал, что пиво даёт в голову, но сегодня оно оказалось на удивление крепкое. В итоге мы все напились, но в пределах нормального, весёлого состояния. Неждан опять рассказывает свои бесконечные байки, Никодим обнимается с Молчуном. Волибор опять поёт и плачет — он всегда так делает на нетрезвую голову.

А ещё…

Впервые за всю свою жизнь…

— Что такое? — спрашивает Светозара.

— Ничего, — говорю.

— Почему ты так смотришь? Удивлённо.

— Вовсе не смотрю.

Что-то щёлкнуло в моей голове. Ночь, костёр, над которым тавернщик варит суп. Отблески пламени играют на лице Светозары. Я смотрю на неё и понимаю, насколько она красива. То есть, я всегда знал это, но всегда считал её почти сестрой и не замечал внешнего обаяния. А сейчас гляжу на её лицо и хочется поцеловать.

Странное чувство.

Она тоже смотрит как-то завороженно.

Пришлось встряхнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Она — моя лучшая подруга и ничего больше. Мы с ней с самого детства неразлучны. А ещё она очень добрая, умная, заботливая…

— Всё, спать пора, — говорю.

— Да, — соглашается девушка.

Все вместе мы расходимся по своим комнатам для ночлега. Но мне этой ночью почему-то не спится.

До прихода несметной армии кочевников остался 271 день.

Глава 13

Весь следующий день мы ходим по Новгороду и распускаем слухи.

Заглядываем к каждому мастеру: кузнецу, кожевнику, плотнику. Интересуемся их работой и у всех спрашиваем, можно ли заказать детали для осадных машин. На вопросы, зачем нам эти детали, рассказываем, что князь Стародума хочет собрать оборонные сооружения для своей крепости. Не то, чтобы они нам нужны, просто хотим посеять лёгкое смятение в жителях.

На Руси уже давно ходят слухи, что Субэдэй возвращается с ещё большей армией. Двадцать три года назад кочевники разгромили русско-половецкое войско численностью в сто пятьдесят тысяч человек на реке Калка. Причём они даже не ставили своей целью полномасштабное вторжение. Сейчас же всё будет намного серьёзнее: уже говорят о многочисленных беженцах из разорённой Волжской Булгарии.

Так что мы даже не выдумываем ничего, а всего лишь распространяем.

Всё для того, чтобы переманить в нашу крепость мастеров. Всех этих людей, что создают инструменты, доспехи, одежду, посуду, книги. В Стародуме выские каменные стены — он защищён гораздо лучше, чем Новгород или Владимир.

Насколько мы успешны в распространении слухов — покажет время. Если хотя бы пара мастеров приедет к нам со своими семьями — уже хорошо. Хочу превратить доставшуются мне крепость не просто в оборонное сооружение, а в место, где производят самые лучшие товары. Чтобы слава о Стародуме шла по всем землям.

— Не верю я в эту затею, — вздыхает Никодим.

— Я тоже не очень, — говорю. — Но время у нас есть, почему бы не попробовать?

До самого вечера мы ходим и спрашиваем, сколько будет стоить заказать тысячу луков, пращи, наконечники для стрел и подобные вещи для большой войны. Все должны узнать три вещи: Стародум поднялся из земли, в Стародуме высокие стены, и в Стародуме рады гостям.