Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Лошадь подо мной дышала тяжело, горячий пар поднимался от её шеи, смешивался с запахом мокрой кожи, пыли и хвойного леса.

Гарольд, казалось, понял, что рядом со мной Рейчел лучше не держать.

— Пусть подходит только если потребуется, — бросил он, стараясь отгородить нас.

Но…

Он исчезал. Постоянно. Будто его и не назначали присматривать. Мелькнёт где-то впереди, потом пропадёт. И оставляет одного. Каждый раз.

Самое дикое случилось у ручья.

Лошадь остановилась как вкопанная, передние копыта упёрлись в мокрый камень у кромки воды. Я чувствовал, как под моими ладонями дрожат её мышцы — страх воды у неё сидел глубоко. Потому пытался подбодрить, говорил ей тихо, наклонялся к уху, но она словно застыла, тяжело, резко выдыхая.

И никого вокруг.

Только журчание воды, запах влажного мха и холодный ветер, от которого по спине ползли мурашки.

— Гарольд… Ты хоть понимаешь, что ты мастер? Любой сотрудник какого-нибудь парка развлечений проявил бы больше ответственности… — злость бурлила внутри.

К счастью, Рейчел нашла меня довольно быстро — очевидно, заметив, что пропал.

— Лошади боятся воды инстинктивно, — сказала она мягко, кладя ладонь на шею животного. Её пальцы двигались так спокойно, что даже у меня пересохшие от напряжения губы чуть расслабились. — Если всадник не помогает, можно легко потерять равновесие. Особенно на переходах. Опасно.

Тон у неё был спокойный, как у человека, который знает, что делает. Под её руками лошадь наконец сделала шаг, потом ещё один, дрожь постепенно уходила.

Только благодаря ей всё не закончилось переломом.

И вот тогда Гарольд, появившись словно из кустов, выдал своё «лучшее» замечание.

— Ха-ха! Ну и талант же у тебя! Большинство новичков себе ноги ломают при первом же переходе!

Я чуть не выронил поводья.

«То есть ты знал… и всё равно ушёл?» — мысль была ледяной.

— Некоторые люди просто рождены с даром! — продолжил он, пытаясь, видимо, польстить, но звучало это как издёвка.

«Он что, реально идиот?» — прозвучало внутри устало.

Человек подобного уровня рядом с будущим президентом?..

— Да ни в коем случае.

Катастрофа. Иное слово не подходило.

Джуди была права на все сто.

Патриция явно лучший кандидат в директора.

Глава 8

Всю дорогу от поля охоты до особняка внутри крутилась только одна мысль: «Пусть Патриция примет разумное решение…» Но, конечно, наружу такие желания не выпускались — не время и не место.

Когда мы вернулись к дому, воздух ещё пах пылью скачки, нагретой солнцем конской шерстью и лёгкой горечью пота. Я специально подошёл к Гарольду на глазах у второй группы и, будто с искренней благодарностью, сказал громким голосом:

— Спасибо тебе за сегодня. Сначала всё казалось слишком, но благодаря твоей помощи справился. Ты мне жизнь спас.

Гарольд засмеялся, хлюпнув смехом, словно сам не ожидал таких слов.

— Ха-ха, да брось ты…

— Нет, серьёзно. Чудо, что ноги обе на месте.

Я видел, как Патриция напряглась. Лицо её застыло словно маска — она услышала именно то, что должна была услышать. Нужно было, чтобы у неё внутри зашевелилось беспокойство: вдруг Сергей Платонов действительно склоняется к Гарольду? Страх иногда помогает принимать верные решения.

Хотя сам внутри думал только одно:

«Пожалуйста… прими предложение.»

После ужина Патриция и Гарольд отправились в кабинет Руперта — обсудить результаты дня. Коридор пах старым деревом и сигарами, а в камине кто-то недавно возился — в воздухе висел лёгкий запах углей.

Руперт, едва они вошли, сразу повернулся к Гарольду. Как всегда, предоставил ему первую возможность отчитаться.

— Ну, как всё прошло?

И Гарольд, расправив плечи, как будто собирался нагло покорить весь мир, начал заливаться:

— Мы добились значительного прогресса. Вот если бы вы видели, как высоко Сергей Платонов меня ценит!

И понеслась его привычная тягучая речь — в которой правда всегда занимала меньше места, чем воздух между его зубами.

— Особенно момент у ручья! — он повысил голос, будто это был эпизод великой битвы. — Когда у него вдруг помутился рассудок, я тут же пришёл на помощь! Он был так благодарен, что буквально назвал меня своим спасителем! Ха-ха!

Патриция напрягла пальцы так, что костяшки побелели. Ещё утром она бы отмахнулась — мол, Гарольдовский бред, как всегда. Но после того, что она видела на дороге, как мы разговаривали… теперь это выглядело куда правдоподобнее.

— Не может быть… разве он уже договорился с ним? — мелькнуло у неё.

Сергей говорил, что тоже рассматривает Гарольда на пост директора аналитического центра. А если на охоте, пока их не было видно, что-то произошло? Новый этап? Обмен обещаниями?

Гарольд продолжал нести несусветную околесицу:

— Психологический контакт установлен. Доверие сформировано. Он даже начал отдаляться от Реймонда — это прямое подтверждение влияния моих советов!

Руперт приподнял брови:

— Правда? И что же ты ему советовал?

Тут Гарольда и прорвало. Он замялся, прокашлялся, отвёл взгляд.

— Ну… это было не столько советом… скорее намёком. Начальным ориентиром. Такие вещи требуют времени, резкие перемены вредны… главное — создать доверие. А оно уже есть. Теперь можно переходить к следующему этапу…

Патриция тихо выдохнула. Вся его тирада сводилась к одному: ровным счётом ничего он не сделал. И ей это было только в радость. Если бы у Гарольда даже появилась возможность скрыть какие-то договорённости, он наверняка бы выдал себя. Осторожность — не его сильная сторона.

Руперт же слушал его с удовольствием, даже с удовольствием ленивой кошки, разогревшейся у камина.

— Ты хорошо работаешь с людьми. Думаю, что справишься.

— Не сомневайтесь! — Гарольд расплылся в довольной улыбке, — Сегодня на ужине я укреплю связь с Сергеем Платоновым и постараюсь понять, что у него на уме. И, возможно, склоню его на вашу сторону.

— Так быстро? Сегодня? — удивился Руперт.

— Разумеется! Как только он почувствует всю мощь фамилии маркиза, он неизбежно изменит своё мнение.

Разговор был пустым, как бочка, по которой долбит палкой заскучавший ребёнок. Гул — есть, смысла — ноль.

Патриция внутренне усмехнулась.

— Иногда быть тупым — это даже преимущество.

Когда подчинённые слишком умны, Руперт начинал нервничать, оглядываться, искать в каждом сопернике будущего узурпатора.

И было почему.

Когда-то он сам оказался жертвой собственной щедрости. Руперт, как старший сын, должен был унаследовать весь бизнес семьи маркиза. Но ещё тогда, когда между ним и его братом Десмондом была настоящая братская близость, он сделал предложение отцу:

«Пусть Десмонд займётся зообизнесом. Я хочу полностью отдать себя кондитерскому направлению.»

Но судьба повернула не туда.

Кондитерская империя под руководством Руперта рухнула, словно пирог, где забыли муку. Новинки, на которые он делал ставку, покупатели отвергли без размышлений. А конкуренты — те же Nettlé и Hershey’s — поднялись как раз на этом фоне.

А вот сфера домашних животных, отданная Десмонду, наоборот — выстрелила. Рынок рос стремительно, и брат, сам того не желая, начал затмевать Руперта. Семья раскололась на две стороны: провал Руперта и успех Десмонда.

С тех пор Руперт лишь убедился: слишком способные подчинённые — угроза.

И именно поэтому он так ценил Гарольда.

Пустой, самодовольный… и абсолютно безопасный.

Старая семейная легенда о двух братьях — способном младшем и бесполезном старшем — давно превратилась для Руперта в занозу под кожей. Отец, усталый от провалов, в конце концов лишил его права распоряжаться делами и разделил власть между сыновьями. С той поры у Руперта будто что-то надломилось: он стал панически бояться умных подчинённых, словно они были не людьми, а волками, вынюхивающими его слабость. Поэтому окружал он себя мягкими, пустыми, удобными людьми — такими, как Гарольд.