Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Я аккуратно положил перед ним свою визитку, картон слегка похрустел между пальцами.

— Если передумаете — свяжитесь со мной в любое время.

Руперт не сказал ни слова, но я видел, как в глубине его взгляда что-то дрогнуло: зерно сомнения уже упало в землю, и теперь оставалось лишь ждать, пока оно прорастёт.

Но откладывать дела было некогда. До встречи с Пирсом оставалась всего одна последняя подготовка.

— Пора и Руперта потрогать за живое, — подумал спокойно. Этот человек тоже входил в список тех, с кем рано или поздно придётся садиться за стол переговоров.

Однако сделать первый шаг мне не дали. Руперт сам вышел на связь.

— Куришь сигары? — спросил он буднично, словно речь шла о погоде.

Он возник рядом с Гарольдом, и лёгким движением подбородка указал на открытую террасу.

— Настоящие кубинские. Хочешь попробовать?

Пахло не предложением, а заманчивой ловушкой: сигары были лишь предлогом. Руперту нужен был разговор с глазу на глаз.

Мы вышли на террасу, а Гарольд остался внутри, тихо притворив дверь и застыв на своём посту, словно часовой в мундире.

Терраса тонула в мягком тёплом свете и запахе старой дорогой мебели. Винтажные диваны были чуть потёрты, но сидеть на них было удивительно приятно — ткань отдавала теплом, а под пальцами чувствовалась фактура плотного бархата.

Руперт сам зажёг сигару, дождался, пока она равномерно разгорится, и только потом протянул её мне.

Аромат ударил сразу — сладковатый дым с нотками кедровой стружки, карамели и тонкой, горчинки ореха. Сделал глубокую затяжку, ощутил, как дым мягко стелется по горлу, и позволил вкусу раскрыться. Да, балуюсь порой вот так, чтобы вести разговор в соответствующей обстановке, что вовсе не значит, что курю.

Но стоило мне чуть-чуть расслабиться, как Руперт резко перешёл к делу.

— Слышал, ты связался с Раймондом.

Никаких вступлений. Только сжатая претензия, брошенная в воздух, будто камень в окно. Даже по голосу было ясно: он торопится, нервничает или злится.

— Но Раймонд… не слишком ли он жалок для союзника? — он чуть скривил губы. — Если тебе нужна поддержка, разве не логичнее выбрать покрупнее спонсора?

Слово «спонсор» прозвучало как приглашение — или как приказ. Он пытался перебросить меня на свою сторону, только делал это слишком нагло.

Мне не понравилось, как он это подал.

— Поддержка, значит, — проговорил, медленно выпуская дым.

— Со мной тебе будет куда лучше. Уж точно лучше, чем с Раймондом.

На это лишь едва заметно улыбнулся и затянулся ещё раз — глубоко, спокойно, будто его слова были всего лишь фоном. Дым снова обволок язык, оставляя сладковатое послевкусие, чуть пряное, почти благородное.

Руперту не понравилась моя выдержка. По тому, как он нахмурился, было видно — он привык, что в семье ему никто не перечит и не заставляет ждать ответа.

Потому нарочно выждал ещё мгновение, затем поднял взгляд и сказал:

— Не ищу ни помощи, ни наград. Мне нужна сделка.

Руперт рассмеялся хрипловато, будто услышал глупость.

— Ты, видимо, не до конца понял моё предложение.

— Ты предложил не сделку. Ты предложил милость, которую выдаёшь по собственному капризу.

Он замер, переваривая мои слова. По лицу пробежала тень раздражения.

— То есть ты хочешь разговаривать со мной как равный?

— Именно так.

— Слишком ты самоуверенный.

Естественно не удержался и тихо фыркнул.

Он вёл себя как средневековый барон, который считает, что может наградить меня за хорошее поведение титулом или мешком зерна.

Но дело в том, что не собирался становиться его вассалом. Мне нужен был партнёр — не покровитель.

Руперт прищурился, будто прицеливался.

— Ты серьёзно думаешь, что мы можем сидеть за одним столом как равные? Похоже, ты просто выманиваешь у меня одолжение.

На это лишь слегка пожал плечами, будто разговор уже давно исчерпал себя.

— Не тяну тебя за рукав. Просто обозначил условия — если интерес к сделке ещё теплится, — сказал спокойно, словно речь шла о погоде.

Сигара догорела почти до обжигающего кончика, и мягким движением прижал её к пепельнице. Угли разлетелись красными искрами, запах горячего табака смешался с прохладой вечернего воздуха. Поднявшись, ощутил, как под ногами тихо поскрипывают старые доски террасы.

— Передумаешь — телефон у тебя есть, — бросил через плечо.

Руперт поднял на меня ледяной взгляд. В нём легко читалось: «Звони сам, раз уж такой дерзкий».

Но на это только спокойно улыбнулся, будто видел его насквозь.

— Уверен, увидимся куда раньше, чем ты сейчас думаешь.

И увидимся так, что ему придётся сидеть напротив меня уже не свысока, а ровно — на одном уровне. Обязатель позабочусь об этом сам. Без равенства никакие переговоры не работают, а уж тем более — уговоры.

На следующий день настала очередь Пирса.

Мы договорились встретиться за обедом. Желудок после фокc-ханта всё ещё ныл — слишком много жареного, жирного, тяжёлого. Хотелось чего-нибудь простого… но рекомендация секретаря привела меня вовсе не в тихое вегетарианское кафе, а в Blue Hill, ресторан, куда уезжают не столько есть, сколько переживать гастрономический опыт.

Ферма, тридцать миль к северу от Манхэттена.

Добираться по пробкам — час, не меньше. Так что спрятал лень за рациональностью и заказал вертолёт. Подобрал Пирса по дороге, но тот, похоже, от неожиданности так и не смог расслабиться.

— Что вообще происходит…? — прокричал он, наклоняясь ко мне, но рев двигателей забивал всё.

Пытался ещё что-то добавить, но на таком шуме хоть кричи — одни вибрации в черепе.

Зато долетели мгновенно. Минут пятнадцать — и мы зависли над просторным зелёным полем, где ветер гнал волнами траву, будто море.

По-хорошему нужно было садиться на их официальный вертолётный круг, но я заранее попросил разрешение приземлиться прямо на краю фермы. Состоятельные клиенты тут, видимо, не редкость — персонал реагировал спокойно, без лишних эмоций.

Как только мы выбрались наружу, воздух ударил в лицо смесью запахов: свежая земля, нагретая солнцем трава, где-то в стороне — сладковатый аромат яблок, которые сушили под навесом. К нам сразу подошёл мужчина лет сорока.

— Я — Джеймс. Проведу вас, — сказал он, будто встречал постоянных гостей.

Говорят, сюда невозможно забронировать столик в тот же день. Но деньги, как всегда, открывают двери даже туда, где их вроде бы нет.

Для нас перестроили старый офис — очистили, добавили мебель из свежего необработанного дерева, поставили букетики луговых цветов. Комната словно дышала — пахла деревом, мёдом и чем-то ещё… может, сеном, занесённым с поля.

— Кухня начнёт подачу совсем скоро, — сообщил Джеймс и исчез.

Первое блюдо оказалось простым и прекрасным: хрустящие чипсы из капусты кале, чуть тёплые, посыпанные лимонной солью. Хруст — звонкий, аромат — слегка травяной, а вкус… кислота лимона будила рецепторы, словно лёгкий удар по нервам.

Но едва успел насладиться первым кусочком, как Пирс подался вперед.

— Так чем всё это вызвано? Ты можешь уже сказать? — спросил он, не притронувшись ни к чему.

Торопится.

Все вокруг в последнее время торопятся, словно мир собирается рухнуть к вечеру.

Спокойно поднял бокал вина — белое, холодное, пахло яблоком и свежими цветами — сделал неторопливый глоток и посмотрел на него поверх стекла.

— Есть поговорка. Даже собаку за едой не дёргают.

Пирс моргнул, будто не сразу понял, к чему это.

— …

— Давай поговорим после того, как закончим обед.

Но он так и сидел с кислым видом, будто еда вот-вот начнёт его допрашивать.

А пока он не ел — кухня не подаст следующее блюдо. Такая уж философия fine dining: весь ритуал должен двигаться ровно.

На это лишь тихо вздохнул и наконец произнёс:

— Если проглотишь побыстрее, всё сразу и расскажу.

Лишь после этих слов Пирс судорожно принялся жевать, кроша чипсы, будто спасал собственную жизнь, а не ел блюдо, которое стоит как недельная зарплата обычного человека. Терпеть такое зрелище за столом было выше моих сил. Я мысленно пообещал себе: никогда больше не обедать с этим типом.