— Вы, барон, я вижу, очень востребованы в столице, или я ошибаюсь?
— Нет, это всё в связи с нападением на вашего мужа, все жаждут подробностей.
— Да, я так и подумала. Вы намерены дождаться выписки моего мужа, чтобы переговорить с ним?
— Да, я очень этого хочу.
— Его выпишут завтра утром, сегодня, когда я приехала к нему, мне не разрешили его забрать во избежание ухудшения здоровья и для исключения повторного нападения, так как не всё пока ещё хорошо с его охраной.
— Я готов завтра утром съездить в больницу вместе с вами и обеспечить его защиту, в меру своих сил.
— Не волнуйтесь, я справлюсь сама, охрана будет не только надёжной, но и многочисленной.
— Но я бы хотел помочь.
— Нет, вы можете подождать здесь, а не пытать своими вопросами графа.
— Я понял, ваша светлость, но я не мог не предложить свою защиту.
— У вас будет возможность, оставаясь в поместье, защитить, если возникнет в том необходимость, мою дочь, а у графа будет охрана, и сопровождать его станут не на одной машине.
— Я понял, прошу извинить меня за навязчивость.
— Что вы, ваше участие, наоборот, мне импонирует, но ваша помощь окажется всё же излишней.
— Как угодно, ваша светлость.
— Да. Женевьева сейчас музицирует, вы можете пройти в комнату, где стоит рояль, и послушать, как она играет.
— Всенепременно, благодарю вас за разрешение!
— Не стоит, Женевьева ждёт вас.
Не сдержавшись, я улыбнулся.
— А вам очень идёт улыбка, барон, отправляйтесь, ведь вам дорого стоило задержаться здесь, я бы на вашем месте не рискнула отказывать жандармам.
— Спасибо, но я уже привык к рискам.
Графиня тяжело вздохнула, а я, воспользовавшись возникшей паузой, вышел. Уже подходя к нужной комнате, я услышал негромкую приятную музыку, издаваемую роялем. Подойдя к двери, я тихонько постучался, и почти сразу же раздался окрик: «Войдите!»
Потянув на себя резную, белую с золотой отделкой створку двери, я очутился в небольшом и довольно уютном помещении, имеющем высокий потолок и большие окна, задрапированные длинными, бархатными шторами бело-золотого цвета. Сам рояль, а также всё убранство комнаты соответствовало этим цветам, ровно, как и платье юной графини.
— Фёдор, где вы ходите? Я уже заждалась!
— Простите, Женевьева, я только что приехал, не успел с вами поговорить, как меня вызвали к телефону, а когда вернулся, то вы уже ушли, а ваша матушка, переговорив со мной, направила меня сюда.
— Да, я вас уже давно жду, хотите послушать, как я играю?
Я чуть не сказал в ответ, что хотел бы скорее увидеть, чем послушать, но вовремя осёкся.
— Да, конечно! Именно за этим я и пришёл.
— Что для вас сыграть?
— Всё, что угодно! Я готов слушать любое произведение, к тому же, я плохо разбираюсь в музыкальном искусстве.
— Да, это упущение, Фёдор, но ничего, надеюсь, что вы наверстаете, в том числе и с моей помощью. Я вам сыграю один этюд, послушайте.
Женевьева обернулась к роялю и стала что-то наигрывать, а я начал слушать, одновременно любуясь девушкой: её тонким, гибким станом, её нежными кистями рук, что мелькали над чёрно-белыми клавишами рояля, тонкой шеей, на которую опускались упрямые завитки локонов её рыжеватых волос. Мне хотелось тихонько подойти сзади и поцеловать её в шею, нежно-нежно, едва касаясь губами, вдохнуть аромат её волос, её кожи и…
— Вам понравилось? — вырвал меня из грёз голос девушки.
— Да, очень.
— Я хорошо играю, но мама лучше.
— У неё опыта больше, — дипломатично прокомментировал я слова Женевьевы.
— Да, и способностей тоже, а я умею совсем другое, да вы и сами знаете, что. Я ваш подарок уже несколько раз переделывала.
— Это браунинг что ли? — внезапно вспомнил я о былом своём подарке.
— Да, именно его.
— Это было необходимо — вооружить вас, поэтому я и пошёл на этот шаг.
— Да, я знаю, и я бы хотела вам сделать ответный подарок.
— Не стоит, Женевьева, вы лучший подарок, что у меня есть, точнее, то, что я сейчас разговариваю с вами и живу в вашем имении, и есть лучший подарок. Я счастлив и хотел бы вам преподнести свой. Вот, возьмите, пожалуйста, этот знак ордена Анны, я стал храбрым, как только увидел вас и поэтому хотел бы, чтобы вы приняли его и, если есть такая возможность, то хранили у себя.
Говоря, я потихоньку вынул из внутреннего кармана приготовленный медальон со знаком ордена и, раскрыв, протянул его девушке.
— Ох, какая красота!
— Рад, что вам понравилось.
Женевьева взяла в ладошки медальон и стала его рассматривать, перебирая в руках, на её губах засияла мечтательная улыбка, отчего моё сердце радостно запело. Она обратила ко мне лицо и потянулась ко мне, я посмотрел в её глаза и стал медленно тонуть в них, меня тянуло к ней с непреодолимой силой, сердце забилось, как птица в клетке, окончательно потеряв голову, я шагнул вперёд, наши руки соприкоснулись, я сжал в своей её нежную ладонь.
Мы потянулись друг к другу, голова закружилась, как в хмелю, я решился и поцеловал Женевьеву, забыв про всё на свете. Поцелуй длился недолго, еле оторвавшись от сладких девичьих губ, я пошатнулся, опьянённый собственными чувствами. Женевьева видимо чувствовала нечто похожее. Заставить оторваться нас друг от друга помог сначала еле слышный, а потом всё более настойчивый стук в дверь.
— Кто там? — крикнула Женевьева, а я сделал поспешный шаг назад, дабы не дискредитировать девушку своего сердца.
— Женевьева! — дверь небыстро распахнулась, явив нам графиню, — ты слишком долго музицируешь, барон, наверное, уже устал слушать твои этюды, и вы можете прогуляться по парку, чтобы отвлечься на звуки природы.
Говоря, графиня окинула нас внимательным взором, и на её губах заиграла насмешливая улыбка.
— Мама, я хотела бы барону подарить оружие, которое хранится у папы в сейфе, ты знаешь, о чём я.
— Да, прямо сейчас?
— После прогулки.
— Хорошо, прогуляйтесь, потом обед, после которого мы пройдём в оружейную.
— Спасибо, мама.
— Не за что, дорогая.
Графиня вышла, и мы вслед за ней, немного смущённые, но зато очень счастливые.
Выйдя из особняка, мы направились в сторону парка и долго прохаживались по нему, держась рядом, пока нас не позвали на обед. Обед прошёл, как обычно, в негромких переговорах и обсуждении последних новостей о здоровье графа, после чего нам разрешили пройти в оружейную. Здесь и ждал меня обещанный подарок.
Возле стены, в самом углу комнаты стоял огромный сейф, где и хранилось личное оружие графов Васильевых. Напротив стояли ещё несколько сейфов, но гораздо меньших размеров, хоть и таких же высоких. Держа в руках связку ключей от сейфа, Женевьева направилась к нему в присутствии матери, что вошла вместе с нами и сейчас с интересом смотрела на свою дочь.
— Женевьева, ты знаешь, в каком именно сейфе лежит твой подарок?
— Да, маман, папа положил его в этот, а от других он мне ключи не оставлял, и даже не разрешал туда лезть.
— Я поняла, что же, тогда открывай.
Женевьева кивнула и стала возиться с ключами, пытаясь открыть сейф, что имел не только замочные скважины, но и кодовый замок. Правда, на него закрывалась только верхняя дверка и, судя по всему, Женевьева не туда сложила свои подарки или подарок, так оно и оказалось.
Повозившись несколько минут, девушка добилась того, что замок щёлкнул, но открыть дверцу она не смогла, так как штурвал немного заклинило и слабые девичьи руки не смогли его провернуть в нужную сторону.
— Разрешите, ваша светлость!
— Я же говорила тебе, Фёдор, не называй меня по титулу.
— Да, извини, Женевьева, я просто волнуюсь.
— Ты волнуешься? — с улыбкой обернулась ко мне девушка, — не волнуйся, лучше помоги мне открыть сейф.
— Конечно! — я шагнул вперёд и двумя рывками растопорил штурвал механического замка сейфа. Дверь скрипнула и раскрылась, за ней показалось глубокое нутро, в котором в один ряд стояли, поблёскивая в свете электрического света, воронёные стволы охотничьих ружей.
