Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Каждый день, без единого пропуска, к Сергею Платонову приходила одна и та же женщина. Блондинка около пятидесяти, с прямой осанкой и шагом, который издавал едва слышный, уверенный стук каблуков по плитке. Она оказалась новым директором «Института политики Дельфи» — того самого, что недавно учредил Платонов.

Гонсалес какое-то время рассматривал эту новость, как редкую монету, найденную случайно. Мысль мелькнула: «А не подкинуть ли человека в её институт?..»

И тут же он сам себя оборвал. «Дельфи» существовал совершенно отдельно от «Pareto Innovation». Любая попытка пролезть в чужие стены могла обернуться неприятностями, и не только моральными. Там можно было нарваться на юристов, на проверки, на громкие шаги по коридорам, от которых холодеет затылок.

Нет. Ради простого любопытства рисковать было неразумно.

«Ладно… позже. Сейчас главное — информация отсюда.»

Он открыл общий чат в Bloomberg — тот самый, где сотрудники сливают сплетни, слухи и иногда настоящие крохи важных данных — и написал короткое сообщение:

Accepting tips

Ответ последовал мгновенно.

Скрип! Скрип!

Сразу по всему офису кресла задвигались назад, как будто кто-то дал условный сигнал. Шесть сотрудников вскочили одновременно, почти синхронно, и бросились к его столу. Конечно, никто не имел права бежать — правила офиса строги, как в библиотеке. Но шаги эти были настолько быстрыми, что воздух будто дрожал.

Динг!

Первым вцепился в звонок Лентон — тот самый ловкач, аналитик с быстрыми руками и репутацией любимчика Платонова.

— Сергей поручил мне копнуть в сторону малайзийского государственного фонда… — выпалил он, переводя дыхание.

Оказалось, Платонов уже несколько недель присматривался к тому фонду, а теперь велел «копать глубже». Никаких объяснений. Никаких намёков.

— И он не сказал, зачем? — уточнил Гонсалес, лениво откинувшись в кресле.

— Естественно попробовал аккуратно спросить… ну, намекнуть, что это же не связано с медициной и вообще фонд из Азии. — Лентон нервно пригладил волосы. — Он просто улыбнулся и ушёл.

Гонсалес постучал пальцами по столу — сухой звук, будто кто-то тихо отбивает ритм. Оценивал вес информации. Неинтересно. Полезно — может быть. Но скучно.

Он выписал чек на тысячу долларов и протянул Лентону. Тот даже не спорил — заранее знал, что большие суммы дают только за то, что треплет кровь и вызывает предвкушение.

В чат улетело новое сообщение:

Next

И начался второй раунд.

Динг!

Теперь победителем стал Грэй — главный трейдер, человек, чьи руки щёлкают сделками так же легко, как пальцы по выключателю света.

И он принёс куда более сочный кусок.

— Сергей велел выяснить, кто сейчас шортит Goldman.

Одно это слово — «шортит» — словно ударило по Гонсалесу нервам. Мурашки побежали по спине, вспоминая, как Платонов в последний раз играл на понижение — против «Вэлиант Три».

Это было катастрофически красиво: напряжение, обвалы, шум в СМИ, возмущённые голоса экспертов, и в самом центре всего — он.

«И теперь он косится на Goldman?..»

Это уже была игра другого масштаба. Там ставки пахли совсем иначе — запах горящего металла, грохот падающих колонн, рев финансовых штормов.

Гонсалес не раздумывал.

Он выписал двадцать тысяч.

Глаза Грэя расширились, будто он вдохнул ледяной воздух.

И тут за спиной послышались чёткие шаги — лёгкие, но узнаваемые. Пахнуло её парфюмом — прохладным, с древесными нотами.

Это была Николь, секретарь Сергея Платонова.

Внутри у всех собравшихся что-то кольнуло.

«Не заметили ли?..»

Эта игра уже однажды вызвала жалобы — сперва лёгкие, потом раздражённые. И именно из-за неё в офисе появились правила: «не бегать», «подходить по одному», «никаких криков».

Шаги Николь приближались…

Правда заключалась в том, что об игре знали абсолютно все. Никто не говорил вслух, но в воздухе висело стойкое ощущение: достаточно лишь небольшого намёка, чтобы народ поутих.

«Наверное, просто предупреждение, чтобы не наглели», — лениво подумал Гонсалес, даже не поднимая глаз.

Но его догадка тут же рассыпалась.

— Шон хочет тебя видеть.

— Меня?

— Да.

Неожиданный вызов, словно лёгкий холодок коснулся затылка.

— Это что, из-за игры с чаевыми? — кольнула мысль.

Если бы речь шла об этом, Николь сунула бы короткое сообщение, как делала всегда, и на этом всё.

Гонсалес поднялся, чувствуя, как тяжелеют плечи, и прошёл к кабинету генерального. В голове уже бешено мелькали варианты.

— Причина может быть только одна.

Каждый раз, когда Сергей Платонов звал кого-то лично, исход был предсказуем.

Он собирался использовать человека.

А раз зовёт сейчас — значит, начинается что-то, где ему понадобится конкретный инструмент. И этим инструментом должен быть он.

«Интересно… для чего именно?»

С такими мыслями Гонсалес вошёл в кабинет. Стоял лёгкий запах дорогого кофе, в углу негромко жужжал кондиционер, обдувая комнату прохладой. И тут же — удар фразой, как по голове.

— Ты уволен. С сегодняшнего дня.

Мир будто на секунду стал бесцветным.

— Уволен?..

Это звучало не как потеря рабочего места — куда хуже. Это означало разрыв с Платоновым, потерю возможности наблюдать его вблизи, лишение доступа ко всей той сети людей, энергии, движений, интриг, на которых держалась его жизнь.

Но Гонсалес быстро взял себя в руки.

— Нет причин увольнять меня прямо сейчас.

Ошибок он пока не совершал. И Платонов нанимал его не просто так — ему был нужен его круг связей, его происхождение. Избавиться от него до того, как тот отработает своё, было бы нелепо.

Значит…

«Это не то, что я могу сделать, оставаясь в Пэрето.»

Платонову был нужен не «Гонсалес из Pareto», а Гонсалес сам по себе. И как только мысль оформилась, он нахмурился.

— Тебе нужно имя Андорры?

«Группа Андорра» — мощный мексиканский горнодобывающий холдинг. А он — третий сын семьи, что его основала.

Теперь, когда его «уволили», у него оставался всего один актив, который мог кого-то заинтересовать, — сама фамилия.

И Платонов, конечно, собирался это использовать.

«Если дело связано с Андоррой, там есть ограничения.»

Компания публичная. И каждый его шаг будет выглядеть не как личная инициатива, а как движение части корпорации. Это может ударить по акциям, развернуть слухи о будущей передаче власти — да что угодно.

«Может выйти настоящее дерьмо…»

Если что-то пойдёт не так — семья снимет с него голову, а финансирование перекроют моментально.

Стоило ли то, что задумал Платонов, таких рисков?

Он уже раскладывал в уме плюсы и минусы, когда Сергей произнёс:

— Мы будем ловить мошенника.

— Мошенника?

Слово вспыхнуло внутри, будто алкоголь, льющийся на горячую сковороду. Сразу всплыло то самое сладкое чувство, которое он испытал во время истории с Theranos.

«Если вспомнить, что говорил Грей…»

Goldman. Обман. Шорт.

Похоже, намечается шоу. Настоящее.

Но затем его кольнула новая мысль.

«Не слишком ли это похоже на дело Valeant?»

Там тоже была афера, шорт, давление, разоблачение. Риск, что всё превратится в повтор, существовал.

Но тут же стало ясно главное:

«В этот раз я не зритель.»

Он не будет стоять в стороне — теперь его втягивают в самую сердцевину. И это, чёрт возьми, манило.

Даже несмотря на угрозу скандала в семье, на возможные последствия.

Он почти согласился внутренне, когда Платонов выложил главный козырь.

— Тебе нужно сыграть роль безрассудного наследника-миллиардера и выманить мошенника.

И в тот же миг…

Глава 10

Мельчайшая тень сомнений растворилась, будто её и не было. В голове Гонсалеса вспыхнули два новых ярлыка — «безрассудный наследник» и «приманка».

Свежее. Неиспользованное. Манящее. После таких слов колебаться было просто смешно.