Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Весь день мы перемещаемся по лесам, избегая самым глухих мест, чтобы не попасться к новым чудищам.

К вечеру, как и планировали, возвращаемся в Стародум. Крепость встречает нас неимоверно высокими стенами, от вида которых я успел отвыкнуть. Пока вражеских армий поблизости нет, значит междоусобица до нас не добралась.

Глава 20

Никодим никогда бы не подумал, что храмы и святыни в Киеве окажутся не самым большим удивлением в его странствиях по югу.

— Это что за мать-перемать? — в удивлении произносит он.

Стоило им со Светозарой немного отдалиться от города, как на горизонте показались высокие каменные шпили.

— Ты и сам знаешь, что это такое, — отвечает девушка.

— Да, но чтобы так…

Путь им перегородила горная гряда. Все люди слышали, что в Киеве восседает Черногор, который отгородил княжество от врагов с помощью своих сил. Но увидеть воочию… очень впечатляет! Причём видно, что это не естественный ландшафт: обычно горы постепенно увеличивают свою высоту, начинаясь с пологих склонов. Здесь же горы больше всего напоминают стену, через которую не перебраться без крюков, верёвок и подобного снаряжения.

Сначала идёт гладкое поле, а затем резкая чёрная скала, взмывающая в небо.

Будто бы кто-то воткнул их в землю гигантской рукой.

Говорят, Черногор до эпохи безумия был обыкновенным воином, даже лишился ноги в одной из битв, но началась эпоха безумия, и он получил возможность повелевать землёй, даже не землёй, а скалами в ней. Никодиму очень хотелось посмотреть на этого человека хотя бы мельком, но увы… простолюдинам не часто удаётся застать знатных особ.

— Ну и зачем они тут? — спрашивает Светозара. — Зачем понадобилось всё княжество горами окружать?

— От кочевников, — отвечает Никодим.

— Думаешь, они не найдут какого-нибудь способа перебраться через них? Думаешь, какие-то дурацкие горы остановят большую армию?

— А то! Если эти ублюдки вернуться на наши земли, то увидят здесь горы и повернут севернее. Зачем им карабкаться куда-то, если есть столько княжеств для разорения? Черногор здешний не лыком шит. Себя защитил, всю угрозу на других направил.

— А торговцы как? — не унимается девушка. — Как им перелезать через них с повозками.

— Думаю, горы не сплошные. Где-то здесь должен быть ход.

Так и оказалось.

Они шли по широкому тракту от Киева на Север, и эта дорога вывела их прямо к прорехе в горной гряде — один из немногих путей, каким люди приходят и покидают Киевское княжество. Если начнётся полномасштабное вторжение, то проход попросту завалят.

Однако создавать горы наверняка не единственная сила Черногора. В эпоху безумия чтобы завоевать власть нужно уметь убивать людей, ещё и свою собственную жизнь защищать. Возможно, он умеет раздвигать землю в стороны, скидывая неугодных в пропасть, или создаёт под ногами врагов острые шпили, протыкающие их насквозь. А на ночь создаёт себе целый лабиринт комнат в горе, чтобы убийцы не добрались. Только так можно остаться живым, когда столько людей хочет силой отнять у тебя положение.

Киевское княжество — одно из трёх, где долгое время не менялся князь. В Новгороде двадцать лет сидел безумец, во Владимиро-Суздальском — людоед, а здесь — Черногор. Во всех остальных за долгие годы сменились сотни правителей, некоторые из них не продержались у власти и одного дня.

— Как думаешь, нас пропустят? — спрашивает Светозара.

— Должны, — отвечает Никодим. — Скорее всего проход в горах всегда открыт. Сюда же люди со всей Руси ходят, чтобы на храмы посмотреть. Да и торговцев море.

Оказалось, что основная сухопутная дорога из Киева на север пролегает по узкой тропе между нависающими скалами: места хватает ровно столько, чтобы двум повозкам разъехаться. Стерегут же его пара десятков солдат в двух высоких, каменных башнях, по обе стороны от дороги.

Никто не задал им никаких вопросов, не остановил, не потребовал показать, что они несут с собой. Без каких-либо проблем они вышли с Киевской земли, и оказались на Черниговской. По всей видимости, на простолюдинов здесь всем плевать.

— Заметил, что мы не наткнулись на разбойников? — в задумчивости спрашивает Светозара.

— Ага.

— Наверное, они не любят слишком оживлённые дороги. Им одиночных торговцев подавай.

— Всё ещё впереди. Скоро дорога разойдётся в разные стороны, и мы останемся на ней одни. Так что готовь свой огонь, нужно будет поджечь пару грязных, давно не мытых задниц.

Однако никто на них нападать не стал, что стало вторым большим удивлением. Между Новгородом и Владимиром такое большое количество грабителей и убийц, нападающих на торговцев и путешественников, что путешествовать без охраны — полнейший идиотизм. Здесь же они идут вдвоём уже целый день, в красивой, дорогой одежде, и при этом никто не тычет в них ножом, не требует отдать всё, что они имеют.

— Думаю, это дело рук Черногора, — произносит Никодим. — Это он разогнал разбойников на главном тракте.

Вслед за первым днём, второй оказался точно таким же спокойным. Никодим собирался к вечеру добраться до Чернигова, однако путь оказался слишком далёким, поэтому до города они чуть-чуть не дошли.

— Почему ты такой весёлый? — спрашивает Светозара.

— В каком смысле?

— Мы же идём искать человека, который мучил тебя в детстве. Я думала, ты будешь мрачный как смерть, а ты почти всю дорогу улыбаешься.

— Как бы тебе сказать… Я ненавижу Стихаря всей душой, это больной сукин сын. Но при этом я жалел, что не успел ему высказать всё, что о нём думаю, чтобы он увидел всё презрение, которое я к нему испытываю. Хочу, чтобы он узнал, что я считаю его жалким, маленьким человеком. Теперь же у меня появился шанс бросить всё это ему в лицо.

— И поэтому ты такой весёлый?

— Наверное…

— Расскажешь, как именно ты оказался у него в руках?

— Это очень короткая история, на самом деле. Как-то я очень сильно заболел, думал помру. Болезнь в то время ходила по городу, в храмах называли её крысиной озенью. Люди теряли силы, падали без сознания, их рвало, кожа гнить начинала. Самых тяжёлых свозили в больничные кельи, а за беспризорниками, вроде меня, присматривали от случая к случаю, если у монахов время оставалось. Десять лет назад попы ещё не умели так хорошо лечить, как они сейчас это делают, поэтому за многими приходилось ухаживать старыми методами: травами и кровопусканием, чтобы гуморы плохие вышли. Тогда-то и появился Стихарь.

— Он тебя вылечил?

— Нет, но он нашёл того, кто это сделает. Стихарь привёл епископа, у которого ещё оставалось немного благодати для помощи страждущим. Епископ исцелил всех детей, до которых дотянулся. Там-то Стахарь меня и забрал… конец истории. Следующие два года я провёл в подвале старого, сгоревшего дома, боясь говорить человеческим языком, чтобы меня не избили до полусмерти.

— Падлюка какая! — с яростью шипит Светозара.

— Это да, — подтверждает Никодим. — Это да.

Но не смотря на всю ненависть к человеку, к которому они сейчас идут, Никодим пребывает в превосходном настроении. Он давно не чувствовал себя таким живым, таким здоровым и полным сил. Оказывается, у него всё это время были внутри мысли и слова, которым не было выхода. Теперь же он найдёт этого человека и всё ему выскажет! Избавится от груза, который много лет лежал у него на плечах.

Он даже принялся насвистывать, припрыгивая на каждом шагу.

Настроение передалось Светозаре, девушка тоже заулыбалась. Плевать, что их забросило так далеко от дома, и им ещё понадобится много времени, чтобы вернуться. Когда ещё выпадет шанс побродить в таких далёких землях и посмотреть, что тут да как. А в Черниговском княжестве и правда замечательно! Погода — прекрасная, трава — зелёная, закат, запахи ранней осени.

А ещё деревушка впереди виднеется, так что у них наверняка получится переночевать где-нибудь.

Всё происходит именно так, как и должно происходить.

«Тишай», — гласит деревянная табличка, прибитая к дереву. Странное название для деревни, находящейся между Киевом и Черниговом. Больше подошло бы маленькому поселению в глухомани, а не поблизости от оживлённой дороги.