Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Это тоже не лучший вариант, поскольку среди врагов может оказаться слишком большое количество людей высоких ступеней. Они расшвыряют и нас, и воинов в духовных доспехах, и Неждана, как это сделал Осьмой в суздальском. Один громадный смерч, и нашей армии как не бывало. Эпоха безумия на то и эпоха безумия, что невозможно предсказать исход даже маленькой битвы.

— Готов к сражению? — спрашивает Волибор.

— Неа, — говорю. — Но разве у меня есть выбор?

— Выбор всегда есть.

— Конечно. Разве что иногда выбирать приходится между двумя вещами, каждая из которых хуже другой.

Вместе с Волибором мы поднимаемся на стену над центральными вротами Стародума. С этого места открывается обзор на прогалину в лесу, по которой к нам приближается вражеская армия… уж очень маленькая для серьёзного сражения.

— Ну и что это за херня? — спрашивает Волибор рядом с нами. — Их же сотни две еле наберётся. Я тут хотел нормальную битву, с нормальными крепкими врагами, а у нас здесь кучка задохликов.

— Смотрите! — кричит Третьяк в стороне. — Вон ещё!

С другой стороны появляется армия побольше, но тоже недостаточно многочисленная: человек пятьсот. Похоже, каждый князь решил прийти к Стародуму своим собственным войском, чтобы уже здесь объединиться в одну большую армию.

— Стоит ли нам напасть на них сейчас? — спрашиваю. — Пока они разобщены?

— Это хорошая идея, — задумчиво произносит Волибор. — Но даже в этом случае наши потери будут очень большие.

— Отправим к ним Неждана? Он же неуязвим, пусть сам разбирается.

— Если там находится Всеслава, то она снова зашвырнёт твоего брата в глубокий восточный лес, и без него нам придётся тяжко.

— И то плохо, и то плохо. Что тогда остаётся?

— Ничего не остаётся. Сидим и ждём, что будет дальше. Иногда это самое трудное, но самое лучшее решение. Когда они подойдут поближе, я смогу определить, сколько у них человек с высоким уровнем силы, чтобы знать, кого сразу вывести из строя. А уж без них наша сотня в духовных доспехах порубит остальных на куски.

Первая из армий двигается уж очень открыто, не смотря на их маленькое количество. Неужели они настолько в себе уверены, что подходя так близко к вражеской крепости, по-прежнему идут походным строем? Мы ведь могли устроить засаду в лесу, но нет: никакой защиты, спокойная уверенность в своих силах.

Даже жаль, что мы не устроили засаду. Перестреляли бы их сейчас как кучку безмозглых куриц.

К тому же у них нет с собой ни катапульт, ни таранов. Как они собираются атаковать стены — не понятно. Не голыми же руками врата пробивать.

— Давайте их немного образумим, — произносит Волибор. — Стрелами по макушке. Приведём в чувство, так сказать.

— Лучники! — передают приказ сотники и десятники.

Справа и слева от нас воины становятся в боевые порядки, готовясь начать стрельбу. Стрелы на тетивы пока не накладывают — ждут. Однако вражеская армия тут же останавливается, словно увидела нашу подготовку к сражению. Немного помявшись, от толпы отделяется одинокий всадник и медленно движется в нашу сторону, расставив руки в стороны. Стальной шлем, стальная броня, но в седле держится не очень уверенно.

— Переговорщик, — замечает Волибор. — Хочешь спуститься или будем орать отсюда?

— Лучше отсюда.

С тех пор, как я поднялся на шестую ступень, увеличилось расстояние, с которого я могу чувствовать силы других людей. Стоя на стене крепости я ощущаю огромную мощь человека внизу — девятая, чёрная ступень. Спускаться к такому — не очень хорошая затея. По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю, какая именно у него сила.

Вскоре всадник оказывается достаточно близко, чтобы мы оказались на расстоянии прямой слышимости.

— Стоять! — кричит Волибор. — Кто таков?

— Здравы будьте! — отвечает мужчина. — Это Всеволод Длинноухий. Князь Новгородский… временный… бывший.

В прошлую нашу встречу я сразу понял, что у него высокая ступень, но не смог определить насколько. С девятой ступенью он может услышать, что происходит в сотнях вёрст: только так можно объяснить, каким образом он узнал о смерти безумца в Стародуме, пока сам находился в Новгороде. Неужели он слышит разговоры вообще во всём княжестве? Как у него крыша не поехала, улавливать десятки и сотни тысяч голосов одновременно.

Пожалуй, пока не стоит рассматривать его силу всего лишь как удалённый слух. Возможно, он взял себе прозвище «Длинноухий» как способ обмануть окружающих, а на самом деле он владеет чем-то похожим, но другим.

— Почему бывший? — кричу.

— Так я же и не был никогда Новгородским князем! Так, временно правил, пока нового князя не изберут. А теперь и вовсе в городе показаться не могу…

— Почему это?

— Я могу подняться, чтобы поговорить? Не хочу кричать!

— Нет уж, стой там!

С большой высоты и из-за шлема, закрывающего верхнюю половину головы, трудно определить, какое выражение лица появилось на Длинноухом, но наверняка не самое радостное. Он словно человек, пришедший в гости, но которого заставили стоять у двери.

— Весь Север объединился! — кричит Длинноухий. — Они ставят Владислава новым Новгородским князем! Этого мрачного ублюдка! Северные князья поддерживают его, поскольку он обещает отдать им наши земли. Всё, что южнее Новгорода — отойдём им.

— И Стародум тоже?

— Да, если они вас захватят.

— Пусть попробуют, зубы обломают.

Длинноухий пожимает плечами.

— Вы может и выстоите, а я — нет. Не хочу терять свои земли, как бы мало их ни было.

— Чего ты хочешь?

— Впустите нас!

— Ещё чего! Двадцать лет назад в Стародум уже вошли люди, которым нужно было убежище, а они оказались посланцами безумца и людоеда. Мы не настолько глупы, чтобы дважды наступать на те же грабли!

— Мне кажется, он не врёт, — замечает Волибор. — Думаю, он и правда держится за свой клочок. Прямо как мы здесь.

— Я тоже, — согласно киваю. — Но надо же показать, что у нас тут не приют беглых князей.

— Я не с ними! — кричит Длинноухий. — Честное слово, я не шпион!

— В эпоху безумия никаких слов не существует! Никому нельзя верить!

— Поймите! Мне больше некуда идти! Моя крепость на западе совсем крохотная, армия маленькая. Я пришёл сюда из отчаяния! С мольбой! Только здесь мы сможем найти защиту! За этими могучими стенами! Что мне, на колени стать?

— Не надо! Я не настолько тщеславен.

Длинноухий всё же слазит с лошади и опускается на колени. Мне же совсем не хочется впускать ни его, ни воинов, которых он привёл с собой. Даже если предположить, что он не является шпионом, и не собирается устраивать в крепости диверсии, то его люди явно будут настроены против нас.

Когда безумец пришёл в Стародум с пятитысячной армией, это были не его войска. Он набрал воинов у князей, которые обязаны выделять силы для защиты княжества. Так что среди двух сотен человек Длинноухого наверняка найдутся те, кто был здесь во время буйства Светозары и потерял друзей, сослуживцев. Не хочется впускать к себе враждебно настроенных людей, даже если они не собираются причинять никакого зла.

— Поднимайся! — кричу со стены. — Не дело удельному князю стоять на коленях на глазах у своих людей! Никакого уважения потом от них не дождёшься!

— Если князь делает это для их же блага, то попраное уважение — достойная цена.

— Уходите! Не пущу я вас к себе!

— Почему? — неудоуменно спрашивает Длинноухий. — Мы ведь поможем вам защищаться!

— Нужды в защитниках у нас нет, ни одна армия не возьмёт Стародум, если только у них крыльев нет. А вот с голодными ртами у нас проблема. Мы не сможем прокормить ещё и вас.

— Мы привезли с собой еду! Не то, чтобы очень много, но нам хватит.

Длинноухий кивает себе за спину, где вместе с армией стоят обозные повозки. Тем не менее мне всё равно не нравится эта затея: не хочу устраивать здесь разборки между князьями, пусть воюют на своих территориях.

— Я не хочу сражаться! — кричу.