Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Теперь и Всеслава глубоко вздыхает с разочарованием. Один за одним князья, получившие отказ стать союзниками против севера, уходят из Стародума. Только Длинноухий, оказавшийся упёртым до безобразия, всё стоит на коленях и умоляет позволить остаться в крепости хотя бы ему. Но дело в том, что ему я как раз доверяю меньше, чем остальным из всех явившихся в гости.

— Ничего, — произносит Всеволод. — Я старался. Господь свидетель, я очень старался.

Он выходит из крепости самым последним.

Однако не успевает их группа дойти до горизонта, как они разворачиваются и снова идут к Стародуму.

— Какого чёрта? — недовольно бурчит Ярослав. — Я только людей отпустил!

— Впустите их, — говорю. — Послушаем, какие ещё аргументы они придумали.

Что ещё за слова они хотят сказать? Какие такие доводы они придумали? Может быть они попытаются меня убить, всё-таки они — пятеро людей с высокими ступенями силы. Правда ничего хорошего из этого не выйдет: с самого начала встречи во мне сила такая же, как в Волиборе, Молчуне, Егере и Ярославе — защита. У них больше не получится запустить меня в далёкие земли и заставить возвращаться через полчища чудищ.

Удельные выстраиваются в ряд и подходят ко мне. Я инстинктивно напрягаюсь, готовясь в любой момент призвать Веду. Пытаюсь рассчитать тактику так, чтобы не оказаться на пути стрел наших лучников, готовых изрешетить возможных убийц. Даже несколько духов напряжения в виде бурых колец выползают из-под моей одежды.

— Мы всё обсудили и пришли к единогласному решению, — произносит Длинноухий.

Сжимаю челюсть, готовый к бою.

— Как известно, удельные князья — это землевладельцы. Те, кто собирает подати с подданных, и в свою очередь защищает их от внешних угроз. Поэтому мы решили, что сейчас все вместе спустимся со стены, и на глазах у простолюдинов поклянёмся в верности. Удельный князь Тимофей Гориславович станет сюзереном не только для своей земли, но и нашим.

— Что? — спрашиваю удивлённо.

— Помимо этого, — продолжает Всеслава. — Я отдам тебе в прямое владение деревушку к северу от Вещего. Она называется Медуница, находится на границе с Владимиро-Суздальским княжеством.

— Ты нам предоставишь крепость для защиты, — заключает Длинноухий. — А мы будем служить тебе, платить подати и предоставлять людей для войны. Официальная грамота будет направлена в Киев Черногору. Он хоть и не правит нами больше, но всё равно остаётся формально Великим Князем всей Руси. Другим Великим Князьям в соседних княжествах отправим тоже.

— Почему вы это делаете?

— Ты кажешься нормальным человеком, — вздыхает Всеслава. — И не говоришь, что баба не может быть князем, как все остальные.

— А ещё у нас нет выбора, — с грустной ухмылкой пожимает плечами Длинноухий. — Руки выкручены по самые лопатки.

Я ожидал чего угодно, но только не этого. В эпоху безумия к власти приходят люди тщеславные, честолюбивые, жаждущие признания и влияния. Последнее, что они хотят делать — отказываться от свободы, чтобы служить кому-либо. Однако ситуация сложилась такая, что они вынуждены либо отказаться от титула и бежать в соседнее княжество как простолюдины, либо остаться на своих землях и принять бой с армией, гораздо более превосходящей их собственные.

Их жажда найти убежище от сговорившихся князей заставила их поклясться мне в верности. Их отчаяние толкнуло их на поступок, который они никогда бы не совершили в нормальной ситуации. Всё ещё остаётся шанс, что это какая-то ловушка, и они откажутся от своих слов как только пройдёт междоусобица… но в этом случае все будут их знать как клятвопреступников, и повесят при первом же случае.

Удельный князь владеет не только землёй, но и другими удельными князьями, которые, в свою очередь, могут владеть ещё более мелкими князьями.

Мне предлагают стать удельным князем не только Стародума, но и всех князей к югу от Новгорода. Не то, чтобы мне это сильно нравилось: уж слишком много проблем доставляет защита этих людей, но это определённо шаг в нужном направлении.

— Можно мне переговорить с советниками? — спрашиваю.

— Конечно, — отвечает Всеслава.

За её чёрными глазами, обрамлёнными сетью морщин, виднеется недовольство. Она надеялась, что я пущу их всех, заключив союз, а им пришлось клясться в верности вместо этого. Сделка не самая удачная, но всё равно лучше, чем её отсутствие. Без Стародума все они станут либо изгоями, либо мертвецами. И это будет ещё не самое страшное, что может случиться.

— Что скажешь? — спрашиваю у Волибора.

— Может, с братом посоветуешься? — переспрашивает мужчина.

— Нет, — говорю. — Я пока его видеть не могу. Осточертел во время блуждания по лесам своей неуёмной кровожадностью.

— Тогда скажу, что предложение хорошее. Они сами будут управлять своими землями, сами решать все проблемы. Тебе же останется только подати собирать.

— Это я и сам знаю.

— Разве что только придётся разбить всех северян, которые на них покушаются, но это дело решаемое.

— Я тоже так считаю…

Кажется, я принял решение по поводу этого вопроса ещё до начала обсуждения. Мне просто нужен был человек, который со мной согласится. Махнув рукой князьям, чтобы они подходили, становлюсь на ящик с камнями и громко объявляю:

— Я приму ваши клятвы и стану вашим господином. Взамен вы сможете остаться в Стародуме под защитой высоких стен.

Значит, северные князья, выбравшие своим удельным Владислава, столкнутся с нами здесь, на юге. Окружат крепость, начнут долгую осаду. Но это ничего. Что-нибудь придумаем.

Оказывается, сам того не сознавая, я не отказывал князьям в убежище, а всего лишь хотел продать его подороже. И у меня это получилось: вместо того, чтобы выделить им место «за спасибо», вынудил их принести клятвы верности. Когда у тебя есть что-то, что очень нужно другим, нельзя давать это бесплатно. Даже не думал, что у меня внутри находится такая сильная жилка торгаша. На ровном месте выбил себе подати и власть над соседними удельными.

Осталось только всыпать по первое число группе самоуверенных князей, что придёт нас захватывать.

Глава 24

Темнота.

Не видно ни единого лучика света. Затхлый воздух тесного подвала. Сырость. Что-то капает в углу.

Никодим сидит с широко распахнутыми глазами и не может разобрать абсолютно ничего. Стихарь снова его пленил, прямо как много лет назад. Опять это ощущение тесноты и нависающего потолка. Невозможность уйти, готовность сносить любые муки и отчаянное желание увидеть небо.

Никодима трясёт, тошнит, ему холодно и не хватает воздуха. Помогает только недовольное бурчание Светозары, раздающееся неподалёку. Он оказался здесь с близкой подругой, поэтому отчаяние не успело захватить всё его естество.

— Тут ничего нет, — произносит девушка. — Пусто.

Конечно нет. Стихарь специально подготовил это место для таких, как они.

— Они даже соломы не положили. Присесть не на что. А отходить куда?

— Это самое паршивое, — слабым голосом отвечает Никодим. — Гадить там, где спишь. Со временем это перестаёт казаться чем-то необычным. Становится нормальным. И от того, что это становится нормальным, на душе ещё поганей.

— Что будем делать?

Никодим пожимает плечами и сразу же осознаёт, что Светозара не видит его жест.

— Не знаю…

— Нужен план. Например, схватить его, когда он спустится сюда.

— Он не будет приходить в одиночку. Наверняка явится с подмогой из местных фанатиков.

В то время, пока Никодим сидит на полу и дрожит как лист, Светозара ходит по подвалу и ощупывает каждую частичку стены, словно ищет потайной ход наружу. Но его нет. Из этого места не сбежать так легко. Стихарь наверняка построил его чтобы бросать сюда таких как они. Без его разрешения путь наружу закрыт. В отличие от подвала в Новгороде, здесь даже стены обложены камнем, так что и прокопать туннель подобно кроту не получится.

Они заперты.

Погребены под церквовью имени Стихаря, во славу его тёмных желаний.