Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Так и я тоже! — согласно кивает Длинноухий.

— Мы здесь хотим просто жить и возделывать землю.

— Так и мы тоже!

— Тогда зачем вы припёрлись, если сражаться не хотите? Если вы здесь останетесь — именно это и случится. Рано или поздно князья придут сюда.

— Мы можем объединиться! — кричит Длинноухий. — Весь север превратился в кулак, а мы здесь организуем щит. Они ничего не смогут нам сделать, если южные князья будут обороняться вместе.

Звучит, конечно, хорошо… но всё это ради непонятно чего. Участвовать в междоусобице только для того, чтобы Новгородским Князем стал не Владислав, а Длинноухий, или кто-то другой из князей к югу от Новгорода. Каждому из них я одинаково не доверяю. И не считаю, что усилия стоят результата. Сейчас я помогу этому мелкому князьку, а завтра он вонзит нож в спину.

Все мы здесь сами по себе. Доверие сначала нужно заслужить, а уже потом просить о союзе.

— Я не хочу ни с кем объединяться!

— Тогда просто предоставьте убежище! — не сдаётся Длинноухий. — Защиту!

— Нет! Воюйте где-нибудь подальше.

— Мне больше некуда идти! Только за вашими стенами я могу дать бой.

— Я же сказал, нет!

Мы с ним так много кричали друг другу, что уже сорвали глотки. Наклонившись, Волибор произносит:

— Может, пусть поднимется? Сможете поговорить нормально.

— Нам не о чем разговаривать, — мотаю головой.

— Но это всё-таки князь. Надо уважить…

— Ладно.

Повинуясь приказу воеводы, несколько человек отправляются к подножию стены, чтобы открыть врата. Гигантское каменное колесо откатывается в сторону, освобождая проход Длинноухому. Пока всё это происходило, с другой стороны успела подойти ещё одна армия, численностью в пятьсот человек.

— Там Всеслава Предраговна, — произносит Ярослав. — Та княжна из детинца. Чуть дальше виднеются и другие маленькие армии, идущие к нам.

— Впустите всех, — велю своим людям. — Только следите, чтобы они ничего не выкинули.

Раз уж сюда стягиваются все слабые князья Новгородского княжества, то не придётся всем им объяснять, что убежище мы им не предоставим. Всех разом оповестим, чтобы катились на все четыре стороны.

Вскоре в крепость входят пятеро: Длинноухий, три женщины, и мужчина средних лет, с пятнистым лицом. Все они оказались слишком мелкими землевладельцами, чтобы выстоять против группы князей с севера. Даже объединившись, они не смогут оказать малейшего сопротивления. И по какой-то причине все они решили, что могут спрятаться здесь, в Стародуме.

Как будто я настолько мягкосердечен, что рискну своими людьми ради посторонних.

Мы собираемся на небольшой площадке стены. Пусть увидят, какой широкий вид с неё открывается, и как легко отсюда противостоять тем идиотам, которые решат атаковать крепость. Князья, впервые оказавшиеся на такой высоте, нетвёрдо стоят на ногах, даже с мыслями собраться не могут: именно этого я и хотел. Хорошо начинать собрание с лёгкого страха.

Все они стоят, ничего не говорят. То ли ждут, пока я первый заговорю, то ли боятся вымолвить слово без разрешения. Чтобы не стоять тут до вечера, приходится первому задать вопрос:

— Вы не боитесь, что ваши земли разорят, пока вы с армиями здесь?

— Нет, — отвечает мужчина с пятнистым лицом. — Князья с севера уже считают наши земли своими. Они не будут жечь и убивать своих будущих смердов.

— Ладно, раз вы так полагаете… а теперь объясните, почему вы всё бросили и решили прийти именно сюда, в Стародум.

Вперёд выходит Длинноухий, чтобы продолжить свою тираду о помощи, но его перебивает Всеслава, взмахнув рукой.

— У нас есть план, — произносит она. — Вы впустите нас всех в Стародум. А когда сюда явятся эти недоноски, мы всех их расстреляем. У меня с собой столько стрел, что на каждого хватит.

— У меня другой план, — говорю. — Вы все катитесь отсюда к чёртовой матери. Ваши земли захватят, людей отберут. Северные князья постараются захватить и Стародум, но не смогут его взять, поэтому начнут грызню между собой. Меня это устраивает.

— Замечательная идея, — замечает Длинноухий. — Превосходная. Но только для вас, а нам от этого только хуже.

— С чего вы решили, что меня заботит ваша судьба?

— С того, что любого нормального человека заботит жизнь другого человека.

— Да, если только это не перечит его собственным интересам. Вы хотите сразиться здесь, на моей земле. Но если вы останетесь у меня, то вскоре замок окружат и устроят долгую осаду, пока все мы здесь не отощаем. Они будут знать, что в Стародуме прячутся несколько князей, поэтому не отступят, пока мы не начнём с голодом посматривать друг на друга. На одного меня они не станут тратить столько времени.

— Почему вы не хотите объединиться? — спрашивает Всеслава.

— А зачем? — отвечаю вопросом на вопрос. — Чтобы что? Если мы победим, что вовсе не так, кто-то из вас станет Новгородским Князем. И уж простите за прямоту, вы мне не нравитесь так же, как Владислав с остальными.

Следом за моим ответом князья принимаются объяснять, как будет хорошо, если они победят всех этих придурков, что объединились против них. Что для меня и вообще для всех будет хорошо, если они получат большой титул. К несчатью, никто из них не может сказать для меня ничего нового.

Я бы мог впустить в крепость дружественных князей, но люди возле меня — такие же враги, как остальные. Врагам не место в моём доме.

— Вам не кажется, что владея такой большой крепостью, есть некие обязательства? — спрашивает Всеслава.

— Какие такие? — удивлённо смотрю на неё.

— Предоставлять убежище слабым. Защищать тех, кто в этом нуждается.

— Слабым? Давайте так… расскажите мне о том, как вы стали удельными князьями. И если это не убийство предыдущего князя, то можете оставаться в Стародуме.

Все присутствующие молчат, потупив взоры. Так я и думал. Никто из них не унаследовал землю, никого из них не выбрали люди, никто из них не был вынужден занять этот пост, потому что других кандидатов не нашлось. Каждый захотел править, поэтому убил предыдущего правителя, а теперь смеют говорить о приюте для слабых.

— Я забросила предыдущего князя высоко-высоко в небо, — произносит Всеслава. — Знали бы вы его, то не пожалели бы.

— Дело не в том, пожалел бы я его или нет. Дело в доверии. В моей крепости могут остаться только те, в ком я уверен. Кто не предаст при первой же возможности. Союзник, который станет со мной плечом к плечу в любой ситуации. Я не собираюсь давать защиту тому, кто в этом нуждается только потому, что для вас это удобно, хорошая сиюминутная выгода. Никто из вас не пришёл ко мне до всей этой междоусобицы, не поздоровался, не предложил дружить, даже не попытался наладить торговые связи. Вы появились только когда запахло жареным. Вот, почему я вам отказываю. Вы не союзники, вы посторонние люди, которые хотят использовать мою крепость, а потом исчезнете, когда необходимость во мне пропадёт.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Длинноухий. — Что мы можем сделать такого, чтобы ты нам поверил?

— А это уж сами решайте, — говорю. — Вы ко мне пришли.

— Это бесполезно, — сварливо замечает женщина с впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. — Видите же, он не хочет сражаться. Сядет в своём замке и будет сидеть, пока вокруг творится чёрт знает что.

— Именно это я и собираюсь делать. И не надо меня стыдить — меня таким не устыдишь.

Неодобрительно покачав головой, женщина разворачивается и устремляется по ступеням вниз, к подножию стены. Остальные князья пока не отчаялись получить помощь, но тоже пребывают ужасном настроении.

— Пожалуйста, — произносит Длинноухий. — Позвольте нам остаться. Хотя бы на месяц, мы не съедим больше, чем у нас есть с собой.

— Нет, — говорю.

— Серебро? Золото? — спрашивает Всеслава. — Сколько нужно?

— Больше, чем у вас есть. Вы слишком большую опасность нам представляете, чтобы купить убежище за гроши. Если бы мы с вами успели подружиться до всей этой междоусобицы — позволил бы остаться без всякой платы. А так — уж простите.