Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

В последний день под калифорнийским солнцем Алекс подошёл, пахнущий дорогим кремом после бритья и свежим кофе, и произнёс:

— Сделаю, как ты сказал. Пусть основателем остаюсь только я.

— Уверен? Включу это как обязательный пункт. Нарушишь — заберу весь объём инвестиций.

— Да, обещаю. Команда всё обсудила, и мы считаем, что так правильно.

Вот уж где по-настоящему ощущалась тяжесть и власть денег. Как будто пахнуло раскалённым металлом в кузнице: ни известность Старка, ни его громкое имя не могли тягаться с запахом миллиардного предложения.

Дальше разговор перетёк в рабочие детали — куда пойдут средства, какие сроки проектов укажем, как оформим черновик соглашения. Между страниц бумаг пахло пластиком принтера и чуть тёплой электроникой ноутбука.

Даже роль в совете директоров обсуждалась спокойно, без суеты:

— Будешь появляться на ежемесячных заседаниях, и также возглавишь эксклюзивную команду по проекту Каслмана…

Всё шло ровно, будто колёса дорогого авто катились по идеальному асфальту.

Когда обговорили почти всё и готовились расходиться, вопрос сам сорвался с губ:

— Допустим, дадим все данные и сможем сотрудничать с другими стартапами. Сколько уйдёт на создание модели ИИ, которая действительно сможет работать с Каслманом?

Алекс помедлил, поигрывая пальцами, словно ощупывал невидимую границу возможного:

— Честно… сложно сказать. Может, года три-четыре?

Три-четыре года.

Слишком долго. Воздух будто потяжелел.

— Нужно ужать срок до двух лет.

— Двух? Подождите… Даже три-четыре — это самый оптимистичный прогноз!

— Наша задача — разобраться, как это сделать.

Уже известен правильный путь развития ИИ, так что долгая возня и слепые эксперименты тут ни к чему. Значит, можно продвигаться гораздо быстрее.

Два года — не предел.

— Хорошо бы ещё сильнее ускорить… но в реальности это необходимый минимум.

А до тех пор, как и с Диланом, придётся принимать решения, полагаясь на состояние пациентов и аккуратно нажимая на курок в нужные моменты.

Встреча подошла к концу, рукопожатие вышло тёплым, чуть влажным на ладонях от духоты помещения.

— Тогда будем работать вместе.

— Разумеется. И как обещал — к Старку первым не подойду, можешь не переживать.

Но в словах Алекса скользнуло что-то тревожное, еле уловимое, как холодок по спине.

Через несколько месяцев Старк сам выйдет на Алекса. И тогда что произойдёт?

Что он скажет, когда откажет ему?

И если при этом всплывёт моё имя? Старк примчится моментально, будет требовать объяснений, задавать вопросы, вцепится, стальной хваткой.

И именно этого необходимо избежать любой ценой.

«Лучше держаться от него подальше.»

Решение вспыхнуло мгновенно.

— Ещё одна просьба. Если вдруг встретишься со Старком позже… пожалуйста, не упоминай моё имя.

— Простите? — Алекс заморгал, будто запахнуло ему в лицо неожиданным ветром.

— Не хочешь, чтобы тебя называли при Старке?

— Моё неприятие его участия связано исключительно с внутренней структурой организации. Если он воспримет это как личный конфликт — возникнут сложности.

— Понимаю. Не волнуйся.

Но выдох не принёс облегчения. Сомнение всё ещё зудело где-то под кожей.

— Говорю серьёзно. Если возможно, стоит даже добавить пункт о конфиденциальности в сам контракт.

— Что? В контракт?

— Если хоть тень слуха просочится наружу, это может ударить по другим проектам.

Сказано это было спокойно, но воздух вокруг будто стал плотнее, вязкий, как пар в закрытой ванной. Алекс смотрел растерянно, словно пытался уловить скрытый смысл, но отступать было некуда. Даже сотрудники не должны были случайно обронить лишнее слово. Имя не должно дойти до ушей Старка — никогда.

— Рассчитываю на тебя.

Калифорнийская поездка завершилась оглушительным успехом — солнечный привкус на коже, лёгкий запах океанской соли на одежде и тяжёлые папки с документами под мышкой словно говорили о победе громче любых слов.

Вернувшись в Нью-Йорк, пришлось погрузиться в ворох договоров, словно нырнуть в тёплый поток бумаги, пластика и свежей типографской краски. Каждая подпись щёлкала, словно крошечный замок. Всё шло гладко, ровно, как повторяющийся ритм лифта в корпоративном здании.

Ни больших проблем, ни новых проектов на горизонте, только спокойные дни. И с таким количеством свободного пространства появилось время помочь Джерарду. Если удастся заставить его почувствовать долг…

Но с этой передышкой в голову прокралась другая мысль, тихая, как шорох страниц в пустой библиотеке.

— Кстати…

Раз уж речь о долгах… у самого имелся один.

Точнее, два.

И оба — перед Пирсом.

Когда-то, в те давние голдмановские времена, пришлось обратиться к нему сначала за командировкой к объектам Теранос, а затем — за поддержкой в создании группы для проверки компании. Долги эти повисли, будто незавершённые фразы в воздухе. С тех пор прошло немало времени, положение укрепилось, имя зазвучало громче, чем раньше… а Пирс всё молчит.

«Ждёт? Тянет резину, чтобы получить по максимуму?»

Чем выше поднимаешься, тем ценнее становишься для кредитора. Но всё же внутри что-то неприятно шевелилось, как холодок под рёбрами.

Что если он решит напомнить о долге в самый неподходящий момент, когда что-то важное трещит по швам?

Мысль казалась липкой, отвратительной. Планы не должны зависеть от чужих капризов.

Вывод был один.

— Лучше вернуть всё сейчас, пока руки свободны.

И как раз подоспело событие, подходящее по времени. Если память не врала, на горизонте для Голдмана маячила нехилая буря.

— Что если вмешаться и предотвратить беду заранее?

Пирс, конечно, попытается отказаться — скажет, что рано, что ещё пригодится. Но это уже не его решение. Если платить, то платить полностью.

С этой мыслью было набрано короткое сообщение:

«Свободен в ближайшее время? Можно поужинать вместе.»

Ответ прилетел почти мгновенно, будто Пирс всё это время держал телефон в руке:

«Что случилось»

«Хоть сегодня могу подъехать»

«Ты сейчас в офисе?»

Сообщения посыпались одно за другим, не оставляя паузы даже на вздох.

«Что за…? Неужели что-то горит?»

Пальцы зависли над клавиатурой в поисках ответа, но дверь кабинета тихо щёлкнула. Секретарь просунула голову:

«Шон, к вам посетитель.»

«Не может быть…»

На секунду мелькнула мысль, что Пирс умчался сюда сломя голову. Но она рассыпалась, как песок, когда за спиной секретаря возникла знакомая фигура.

Светлые волосы, зелёные глаза, безукоризненно выглаженный костюм — Джерард. Но сегодня лицо у него было мрачным, как пасмурное утро перед грозой.

Секретарь аккуратно закрыла дверь, и только после этого Джерард шумно выдохнул и произнёс:

— Сделал это.

На него посмотрел спокойно, мягко, будто стараясь не спугнуть вспышку его решимости. Кончики пальцев слегка коснулись края стола, ощущая гладкость лака.

— Сядь. Расскажи, что именно случилось.

Тонкие пальцы Джерарда нервно теребили край рукава, пока он мялся у дверей, выпуская из груди беспорядочные обрывки фраз. Голос дрожал, перескакивал, словно тонкая струна, которую кто-то дёрнул слишком резко.

— Что происходит? — сорвалось с губ само собой, хотя воздух в кабинете уже и так звенел тревогой.

Мычание в ответ. Неловкое, сбивчивое:

— Ну… Тут… в общем… какая-то проверка была… вроде бы… и, кажется, всё там запутал…?

Слова путались, будто в ладони легла спутанная мотокером пряжа — ни конца, ни начала, только нервные узлы. Пришлось почти десять минут мягко выуживать из него хоть что-то внятное, но разговор так никуда и не сдвинулся.

— Надо сперва успокоиться.

Тяжёлая дверца шкафа тихо скрипнула, выпуская наружу запах дубовой стружки и старого алкоголя. Под руками холодил стеклянный бок, в котором густо переливался старый «Макаллан» — пятидесятилетний, с маслянистым отблеском янтаря. Налилось два коротких глотка — горьковатый аромат яблочной кожуры, дымка, терпкий мед.